Упал. Очнулся. Папа!

Дверь в кабинет моего шефа была по-прежнему надежно заперта (так же, как и в конце прошлой недели), видимо, поэтому Куприянов почти сразу же, как только я разделась и убрала пуховик в шкаф, нарисовался в приемной и встал у моего стола. Поджав спесиво губы, сунул руку в карман брюк дорогого костюма, а пальцами другой руки нервно забарабанил по столешнице.

Решив не испытывать судьбу дважды, я на всякий случай выставила на стол графин.

— Здравствуйте, Валерий Александрович. Вы сегодня неожиданно рано, — поздоровалась с мужчиной вежливо, но вместе с тем настороженно и холодно.

Садится за стол не стала — мало ли что. Я еще не успела забыть, как этот тип ко мне приставал и что замыслил.

— М-да, рано. Дела не ждут, — неохотно подтвердил тот, шаря по мне сканирующим взглядом. — Конец года, сдача объектов… С такой нервотрепкой не поспишь. Доброе утро, Даша.

Ха! Да когда он эти объекты сдавал-то?! Тоже мне сказочник!

— Лучше Дарья, Валерий Александрович. Доброе. Вы что-то хотели? — ровно поинтересовалась. — Внимательно вас слушаю.

Куприянов хотел. Он еще в пятницу рыскал по офису, как голодный койот — такой же худой и беспокойный, бросая на меня косые взгляды и на что-то решаясь. Попытался бы раньше подойти, но боялся, что Воронов вернется. А за выходные, видимо, осмелел.

— Да, хотел. Дайте мне ключи от кабинета, милочка. И срочно! Мне необходимо там взять важные документы.

В своих предположениях я не ошиблась, и мне это не понравилось.

— Какие именно вам нужны ключи и от какого кабинета? Уточните, пожалуйста.

— От кабинета генерального директора, естественно. Срочно!

Кто бы сомневался! Я постаралась ответить максимально корректно и коротко.

— Не дам.

— То есть, как это?

— А вот так. В моем протоколе обязанностей секретаря нет такого распоряжения.

Куприянов, конечно, предполагал, что ему со мной придется нелегко — недаром вторые стуки ходил вокруг да около. У нас с ним с первого дня не заладились отношения. Но такой прямой грубости от «мелкой сошки» не ожидал. Поэтому тут же взорвался возмущением, отбросив в сторону все вежливые реверансы:

— Что значит, не дадите? Я исполнительный директор, на минуточку! Вы обязаны мне подчиниться! Немедленно, Петушок, дайте ключи!

— Извините, Валерий Александрович, но я не имею такого права.

— Слышишь, ты, выскочка! — мужчина наклонился, и мне пришлось поднять графин. — Ты что тут из себя возомнила? Кем себя считаешь? Хочешь сорвать работу всей корпорации?! Быстро дала ключи, если не хочешь, чтобы все узнали, каким местом ты тут перед Андреем вертишь и в какой позе его обслуживаешь! Иначе я тебя сегодня же уволю!

Да, вот так и сказал. Прямо в лоб. Стоило ли сомневаться после выходки Воронова со столом, что Нелечка скроет произошедшее в кабинете от любовника. Но, увы, мой дорогой шеф, когда меня под него прятал, вряд ли думал о репутации своего секретаря.

Подумаешь, какая-то «Петухова».

Заметив, как я побледнела, Куприянов воспрял духом — даже глаза заблестели. А вот мне стало обидно за себя и жаль, что старшему внуку Матвея Ивановича уже никогда не стать порядочным человеком.

— Уволить меня вы не можете, это право есть только у генерального директора, — сухо напомнила часть своего рабочего договора. — А так как я являюсь его личным секретарем и доверенным лицом, то наши с ним рабочие отношения вас никоим образом не касаются. В этот кабинет могут войти только два человека — ваш уважаемый дед Матвей Иванович и Андрей Игоревич. Извините, но это правило, и оно вам хорошо известно.

Вообще-то, в кабинет могли войти три человека, включая меня, но я ведь сейчас не о буквальной стороне дела сказала, а о принципиальной.

— Конечно, если вы сейчас позвоните Андрею Игоревичу, и он распорядится передать вам ключи, то я с удовольствием это сделаю, — пообещала, стараясь держать лицо. Хотя хотелось облить этого пижона какой-нибудь зловонной гадостью, и желательно липкой! Но под рукой был только графин — на самый крайний случай.

— Я пробовал, но он не отвечает на мои звонки! — вынужденно и с досадой признался Куприянов.

— Это потому, что он занят. Я же сказала, что у него очень важные дела, и передала записку.

— Когда Воронов появится в офисе, немедленно сообщите мне! Сразу же!

— Конечно, Валерий Александрович. Непременно сообщу!

— С каким же удовольствием, Петушок, я тебя уволю, когда придет время, — пообещал мужчина. — И договор не поможет. Никто тебе не поможет! Скатишься у меня на самое дно, где тебе и место!

А вот от этих слов, прозвучавших будто шипение змеи, стало не по себе и откровенно страшно. Я знала, что он на все способен, но виду, что испугалась, не подала. Впилась рукой в стол, а глазами в него, оставаясь максимально натянутой.

Но ничего не ответила, с тем Куприянов и ушел. Какой же мерзкий тип!

Зато повадились другие визитеры, и всем подай Андрея Игоревича. Особенно его заместитель, Юрий Петрович, зачастил. Кабинет Долманского находился в противоположном конце этажа, но он самолично заглядывал к нам каждый час и справлялся о появлении генерального.

— Что, Дарья Николаевна, нет еще Андрея Игоревича?

— Нет, Юрий Петрович. Не приходил.

— И не звонил?

— Пока нет.

— Странно. Какое-то у меня неприятное предчувствие на его счет. Как бы с Андреем ничего плохого не случилось. Что-то на него не похоже — вот так взять и пропасть на три дня.

— Что вы, он непременно появится! Его… его дела срочные отвлекли! Незамедлительные! Но с ним всё хорошо!

— Ну, если что, то я у себя.

— Конечно!

Еле-еле обеда дождалась, чтобы закрыться в кабинете генерального, подальше от чужих глаз и ушей, и позвонить сержанту Лешенко.

Я так боялась, что он не возьмет трубку, но сержант ответил после второго гудка. Сказал в трубку хрипловато и неожиданно весело. Еще один странный тип!

— Приветствую, гражданочка Петушок! Ну, как там ваш муж поживает? Привыкает к семье и обязанностям?

— Очень смешно, товарищ сержант! — насупилась я, и не подумав разделить с полицейским его чувство юмора. — Вот вам весело, а я переживаю! Меня тут Кондратий хватит, пока вы на след киллера выйдете и свое расследование закончите!

— Что у вас стряслось? — сразу же насторожился Лешенко, став серьезным, и я выдала ему всё, как на духу — главным образом обрисовала проблему пропажи генерального с поля зрения сотрудников «Сезама».

— Я чувствую себя похитительницей, понимаете? А что, если меня раскроют? Не могу же я его вечно ото всех скрывать? Его заместитель уже начал что-то подозревать! Говорит, не похоже это на Андрея — пропасть на три дня и не давать о себе знать.