Упырь

Если под кладбищем живет упырь, есть ли у него помощник, и если да, то кто он?

Ему не потребовалось много времени, чтобы найти ответ. Именно отец Барри внезапно запретил им играть на кладбище, установил знаки, запрещающие проникновение, и отмахнулся от погрузившихся могил, предположив, что это карстовые воронки. У него было больше денег, чем обычно, и миссис Смелтцер носила много новых украшений, некоторые из которых казались очень старыми, как антиквариат на блошином рынке. Он был более злым и жестоким, чем когда-либо, как будто страдал от стресса, чувства вины или чего-то еще.

И Барри несколько раз упоминал, что его отец гуляет до поздней ночи.

Если он прав, то как ему доказать это? Если отец Барри узнает о его подозрениях, неизвестно, что может случиться. Но если Тимми сможет доказать существование упыря, если он сможет получить доказательства так, чтобы мистер Смелтцер не узнал, тогда, возможно, люди поверят ему. Он должен был рассказать Дагу и Барри о своих подозрениях. Если он прав, они не могли просто спуститься в туннель под хозяйственным сараем. Это было бы самоубийством.

Они должны быть лучше подготовлены. Он вспомнил о карте Дага. Завтра утром, если мистера Смелтцера не будет рядом, он возьмет карту из землянки и попытается выяснить, насколько далеко простираются туннели упыря, судя по тому, куда погружаются могилы. Это был первый шаг.

Когда мама постучала в дверь и велела ему принять душ, почистить зубы и приготовиться ко сну, Тимми был так поглощен планированием, что едва услышал ее.

Он поспешил в ванную, едва вода коснулась его тела, прежде чем он вышел из душа и вытерся полотенцем. Он быстро надел пижаму и пару раз провел зубной щеткой по зубам. Затем он вышел в гостиную.

Его мать, свернувшись калачиком на диване, смотрела сериал. Она подняла глаза от телевизора.

– Ты готов ко сну?

Тимми кивнул.

– Хочешь посмотреть со мной телевизор, пока твой папа не вернется домой?

– Нет, все в порядке. Я подумал, что могу немного почитать.

– Хорошо, - oна сделала паузу, изучая его.
– Ты уверен, что с тобой все в порядке, Тим?

Он улыбнулся.

– Однозначно. Все будет просто замечательно. Можно мне уйти?

* * *

Ронда Смелтцер посмотрела на тарелку сына. Его еда - свиные отбивные, картофельное пюре и лимская фасоль - была почти не тронута. Барри откусил несколько кусочков, а остальное подцепил вилкой. Он не разговаривал в течение всей трапезы. Действительно, он не разговаривал с тех пор, как вернулся домой с кладбища. Когда явилась полиция и допрашивала Кларка, Барри оставался в своей комнате. Его лицо было бледным, а под глазами залегли темные круги.

Они совпадали с кругами под ее собственными глазами.

– Ты не собираешься поесть, милый?

– Нет, - Барри покачал головой.
– Я не настолько голоден.

– Ешь свой ужин, - Кларк запихнул в рот вилку картофельного пюре.

– Я неважно себя чувствую.

– Это не твоя вина. Ешь свою чертову еду. Когда я был во Вьетнаме, я видел сотню голодающих детей, которые отдали бы левую руку, чтобы получить хотя бы кусочек того, что у тебя на тарелке.

Барри отложил вилку.

– Это ужасно. Почему бы тебе не отправить им мою?

Кларк поперхнулся едой. Он схватил свой стакан, быстро выпил, а затем поставил его обратно на стол. Молоко выплеснулось.

– Что ты сказал?

Барри сел обратно в кресло и скрестил руки на груди в знак неповиновения.

– Я сказал, почему бы тебе не послать им мой ужин. Тогда они не будут больше голодать.

Кларк начал подниматься, но Ронда протянула руку и положила ее на его сжатый кулак.

– Дорогой, - умоляла она, - он просто расстроен. Мы все расстроены. Полиция была здесь так долго, и это было...

Кларк вырвал свою руку из ее, поднял свой стакан и плеснул молоко ей в лицо. Ронда удивленно вскрикнула. Молоко капало с ее носа и подбородка.

– Вот откуда у него это, - сказал он.
– Мальчик отнекивается и не слушает. Ведет себя как умник, потому что его сука-мать такая же.

– Ты, ублюдок, - Барри вскочил на ноги, отчего его стул рухнул на пол.

Сжав кулаки, его отец поднялся, чтобы ответить на его вызов.

– Сядь на место, заткнись и ешь свой проклятый ужин или, да поможет мне Бог, ты не сядешь еще неделю.

– Пошел ты, сукин сын. Я тебя ненавижу. Я ненавижу тебя и желаю тебе сдохнуть!

Руки Барри сжались в кулаки, как у его отца. Горячие слезы гнева, а не стыда, потекли по его лицу. Он дрожал от ярости. Кларк мгновение изучал его. Затем он обошел кухонный стол.

– Полагаю, ты уже мужчина, да? Повзрослел и ругаешься, как взрослый. Думаешь, сможешь надрать мне задницу?

– С удовольствием.

Его мать вскочила на ноги, руки хлопали, как испуганные птицы. Ее мокрая челка прилипла ко лбу, а молоко все еще капало с лица.

– Барри, нет. Кларк! Пожалуйста!

Не обращая на нее внимания, Кларк развернулся в сторону Барри и встал прямо перед ним.

Барри сопротивлялся желанию сделать шаг назад и устоял на ногах. Его отец наклонился и выпятил подбородок.

– Давай, мальчик. Hанеси свой лучший удар. Лучше сделай его удачно.

Дрожа, Барри сказал:

– Почему ты такой? Почему ты не можешь быть таким, как папа Тимми?

Кларк рассмеялся.

– Ты этого хочешь? Рэнди Грако не знает ни черта о том, как быть отцом.

– Он лучше, чем ты когда-либо будешь. Ты - пьяница и засранец. Ты не позволяешь маме и мне иметь друзей. Ты не позволяешь нам никуда ходить. Я даже не могу больше находиться в соседней комнате, если ты не со мной.

– Я же говорил тебе, - сказал Кларк.
– Это для твоего же блага. Никому не разрешается находиться на кладбище после...

– Заткнись, - крикнул Барри.
– Я устал от твоего дерьма. Устал от того, как ты с нами обращаешься.

– Барри, - плакала его мать.
– Пожалуйста, прекрати это сейчас же. Сядь на место.

Его отец улыбнулся.

– Тогда, как я и сказал, нанеси свой лучший удар.

Барри уставился на него. Все его тело дрожало. Гнев ощущался как нечто твердое, глубоко внутри него. Пульс пульсировал в ушах, а губы казались распухшими и полными.