Упырь

Они шли дальше, все еще держась за руки и немного ближе друг к другу. От Кэти хорошо пахло клубникой и шампунем, и Тимми немного дрожал. Ему стало интересно, что он может сделать, чтобы развеселить ее.

– Карэн играла со мной в "Печку-лавочку", - сказала Кэти.
– Мы делали кексы, маленькие пиццы и прочее. Я продолжаю делать что-то сейчас, надеясь, что она вернется. Разве это не глупо?

– Я так не думаю, - сказал Тимми.

Они пошли по задней дорожке кладбища. Коровы фермера Джонса паслись в поле. Когда они проходили мимо, коровы поднимали головы и тупо смотрели на них. Тимми заметил, что ни одно из животных не подошло к ограде, что было необычно. В большинстве случаев они просовывали голову под ограду или сквозь нее, пытаясь подкрепиться зеленой травой на кладбище. Теперь же они словно боялись приблизиться.

Тимми заметил торчащую из земли печную трубу землянки, и вдруг у него появилась идея, как развеселить Кэти.

– Хочешь увидеть что-то классное?

Она улыбнулась.

– Конечно.

– Хорошо. Но это секрет, поэтому ты должна пообещать никому не рассказывать. И еще ты должна закрыть глаза.

– Это твоя землянка?

Ее голос был невинным, но глаза озорно блестели.

Тимми вздрогнул.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Все знают о твоей землянке, - Кэти пожала плечами.
– Эрика Олтланд рассказала мне об этом в школе.

– Эрика - откуда она знает? Это же должно быть совершенно секретно!

Кэти хихикнула.

– Я думаю, Даг выдал секрет.

– О, черт, - простонал Тимми.
– Этот придурок.

Тут же он почувствовал, что у него горят уши, и забеспокоился, что обидел ее. Но Кэти смеялась.

– Мне жаль, - извинился Тимми.
– Я не должен был этого говорить.

– Ничего страшного. Я не возражаю.

Он улыбнулся, почувствовав облегчение:

– Так... ты хочешь посмотреть?

– Лучше не надо, - oна ободряюще сжала его руку.
– Не сегодня, по крайней мере. Если то, что сказала Эрика, правда, ваш клуб находится под землей, и если мой отец будет искать меня и не сможет найти, он будет в ярости. Может быть, ты покажешь мне его во время службы в церкви в воскресенье?

– Конечно. Но разве он не будет искать тебя и тогда?

– Нет, если мы будем прогуливать воскресную школу.

Она игриво толкнула его, а затем бросилась бежать через кладбище.

– Эй, - крикнул Тимми.
– Куда ты?

– Чтобы показать тебе еще кое-что сверхсекретное. Поймай меня, если сможешь!

Любопытный Тимми побежал за ней. Она повела его вокруг могил, огибая надгробия и забегая за статуи. Когда они достигли более старой части кладбища, она замедлила шаг. Тимми догнал ее, запыхавшись, но изо всех сил стараясь этого не показать. Он протянул руку и коснулся ее плеча.

– Попалась.

– Ты запыхался, - поддразнила Кэти.
– Почему ты так долго? Не можешь угнаться за девчонкой?

– Нет. Просто не хотел, чтобы ты выглядела плохо.

Смеясь, она снова взяла его за руку и повела вперед. Их пальцы переплелись. Больше не ошеломленный проявлением привязанности, на этот раз он смог насладиться этим.

Возможно, это было лучшее, что он когда-либо испытывал. Ему нравилось, какой мягкой была ее кожа, какими маленькими казались ее пальцы рядом с его, и как ее красные ногти касались его кожи, когда она двигалась.

Они подошли к круглой впадине, почти тридцать футов в окружности, где земля провалилась, сужаясь от нескольких дюймов по внешнему краю до трех или четырех футов в центре.

Трава в круге была увядшей и коричневой.

– Ого, - сказала Кэти, - что это такое?

– Выгребная яма, - сказал Тимми.
– Разве ты не заметила, как некоторые могилы погружаются в землю?

– Да. Мой папа жаловался на это раньше. Он сказал, что ему нужно поговорить с мистером Смелтцером об этом. Из-за чего это происходит?

– Мы думаем, что под кладбищем есть пещера. Барри, Даг и я нашли туннель.

– Правда?

– Ага. Мы собирались исследовать его, но потом...

– Что?

– Ну, появились другие дела...

Чувствуя его внезапную грусть, она повела его дальше, огибая край воронки.

– Так что же это за большой секрет?
– спросил Тимми.
– Только не говори мне, что у тебя здесь тоже есть клуб.

Кэти хихикнула.

– Не совсем. Мой клуб находится в нашем гараже. Но есть кое-что классное, что я всегда хотела тебе показать.

Она остановилась перед двумя старыми надгробиями, которые тоже начали опускаться. Покрытые лишайником известняковые поверхности были изъедены и изранены временем и воздействием стихий. Даты рождения и смерти были выцветшими и нечитаемыми, но имена и эпитафии все еще были видны.

– Тимоти Реберт, - прочитал Тимми вслух, - и Кэти Реберт. Любимые муж и жена.

Он почесал голову.

– Разве ты не видишь?
– сказала Кэти.
– У них те же имена, что и у нас.

– Как-то жутковато.

– Я думаю, это мило.

– Если ты так говоришь.

– Да. Это мило - прямо как ты.

Тимми подбирал слова:

– Значит ли это, что... как... ты хочешь...

Кэти засмеялась.

– Это ничего не значит, кроме того, что я давно заметила эти имена и всегда думала, что это мило. Они были женаты, и у них были те же имена, что и у нас.

– Так почему же ты никогда не говорила мне раньше?

– Я боялась, что я тебе не нравлюсь. Ты никогда не разговариваешь, когда я рядом. Барри всегда говорит больше.

Тимми покраснел.

– Я не говорил, потому что боялся, что я тебе не нравлюсь. Я думал, что Барри тебе нравится больше.

– Нет. Ты мне нравишься.

Тимми сглотнул, и его желудок затрепетал.

– Правда?

Кэти кивнула.

– Эм...

– Ну, - она постучала ногой, - это все, что ты можешь сказать?

– Нет, - промямлил он.
– Я... ты мне тоже нравишься. Уже давно.

– Хорошо.

– Это вроде той записки, которую ты сделал для меня, когда мы были маленькими.

Он покраснел и тут же пожалел, что сказал это. Она, вероятно, даже не помнила, о чем он говорил.

Кэти улыбнулась.

– Я была в первом классе, а ты во втором. Там было написано: "Ты мне нравишься, Тимми", так?

– Да. Ух ты, я удивлен, что ты это помнишь.

– Я тоже удивлена, что ты помнишь.

– Вообще-то, она до сих пор у меня. В моей комнате.

Теперь была очередь Кэти краснеть.

– Ну, тогда я это имела в виду и все еще имею. Ты мне нравишься, Тимми.