Уральская ёлка

— Нет, ну это-то да… Но я бы предпочёл обычный сюжет из порно-фильмов.

Оказывается, он не утратил способности шутить. Я подавилась чаем, который пошёл у меня через нос.

— Пошляк, — вынесла своё особо ценное мнения, нарочно не смотря на Витьку, чтобы не смеяться. А потом всё-таки заставила себя заговорить серьёзнее:

— Я, конечно, слышала, что во многих семьях родственные связи неистинные, но думала, что это в каким-то очень далёких семьях, с которыми я никогда не буду знакома.

— Да уж… — вздохнув Витька, печально глядя на чашечное блюдце. А потом — сразу на меня: — Давай только, чтобы у нас ничего такого не было… Чтобы по-нормальному.

Я, конечно, поняла, о чём Витька говорит. И у меня сразу зарделись и кончики ушей, и щёки. Потому что позвучало это волшебное «у нас». Чтобы скрыть излишки смущения, я только торопливо кивнула и поспешила перевести тему:

— А давай, может… — я прикусила язык, на середине фразу решив, что предложение моё не слишком хорошее. Но Витька, кажется, сразу за него уцепился.

— Что — может? — пытливо впился он в меня глазами, и мне стало жарче. Ничего, что можно было бы выдать за мою первоначальную задумку что-то другое, но в голову, как на зло, не лезло. Так что мне пришлось договаривать:

— Давай, может, сделаем генетический тест? И расставим уже все точки над «и»?

Мои мысли, облечённые в слова, прозвучали как-то грозно и даже угнетающе. Потому что если не знать наверняка, то ещё можно делать вид, что всё нормально. А вот если всё выяснится с документальным подтверждением…

Мне стало страшновато. Между нами повисла непонятная тишина, которая продлилась совсем не долго, но по ощущениям — вечность. Я уже готова была отказаться от своего предложения, как Витька вдруг ответил:

— Давай.

В его голосе отразилось столько твёрдости, что я не без удивления подняла на него глаза. В лице этой твёрдости было ещё больше, и краем сознания я отметила, что ещё никогда не видела Витьку таким красивым: овал лица вдруг правильно очертился, надбровные дуги встали очень высоко и ровно, а подбородок подтянулся как у короля.

Под уверенными флюидами, исходящими от Витьки, я вдруг ощутила себя спокойной и уверенной. Будто бы решение лежит не на мне, и вообще всё уже решили. Непривычное, но, надо сказать, очень приятное чувство.

Наполнив лёгкие до лёгкого покалывания, я кивнула — наверное, так на самом деле будет лучше.

***

Из такси вылезать мне не хотелось, но все отвлекающие манёвры вроде внезапного очень важного сообщения в телефоне или потери несуществующей резинки я успела перебрать. К тому же Витька, держащий мне дверь, начал что-то подозревать. Хотя к чему было что-то подозревать, если и так было понятно: я не горю желанием идти к Вячеславу. Вон он — на парковке закрывает брелком свою машину.

Я не мастер беседы, решать семейные конфликты или и вскрывать что-то-там, «выходя на новый уровень» не умею. Поэтому и откровенно трусила, нафантазировав себе сотню вариантов дальнейшего развития событий — и ни одного в свою пользу.

Интересно, не будь здесь Витьки, я бы смогла просто развернуться и пойти прочь от обалдевшего Вячеславом, словно меня и не было?

Ладно, кого я обманываю — даже без Витьки я бы плелась к этому мужчине, словно на Голгофу.

Продумать себе стратегию поведения — демонстрировать оскорблённую невинность или, наоборот, восторженное благоговение — у меня не вышло, так что я пыталась сориентироваться по обстоятельствам. А расстояние между нами, тем временем, стремительно сокращалось.

Но «по обстоятельствам» у меня тоже ничего не вышло.

Витька поравнялся с Вячеславом первым, и они дежурно по-мужски обнялась, а вот между мной и Вячеславом зависла неловкая пауза. Я сама не заметила, как спрятала глаза вниз, а Вячеслав, кажется, захотел схватиться за шею сзади. Хорошо, что Витька взял на себя координаторские функции и потянул нас всех к парковой скамейке. Сел он тоже в самой середине этой скамейки.

Я в очередной раз оценила Витькину решительность и умение собираться в сложный момент — всё-таки он не настолько толстокожий, чтобы вообще не переживать из-за рушащихся семейных связей.

Вячеслав сел по его левую руку, я — по правую. И он же первым начал разговор.

Предупредительно подняв обе ладони вверх, словно останавливая на себя нападение, мужчина поспешил сообщить:

— Ребят, давайте сразу: я не против ваших отношений.

Хороший ход — главное: своевременный. Но лучше позже, чем раньше.

— Ты знаешь, мы хотим сделать генетический тест, — без обиняков начал Витька, и мне показалось, что он умышленно пропускает в своей речи обращение «пап».

Кажется, Вячеслав немного опешил, и сразу впился взглядом именно в меня. Но за прошедшее время мне удалось убедить себя, что ничего плохого я не сделала, и мне не к чему пятиться от этого его взгляда.

— Дело даже не в этом, — отмахнулся Витька от незаданного вопроса. — Просто сам понимаешь: тут важно наличие между нами, — он кивнул подбородком на меня, — родственных связей.

Вот от этого я поёжилась.

— А, конечно, — торопливо пришёл в себя Вячеслав.

— Нужно и твоё присутствие на взятии генетического материала, — на всякий случай сообщил Витька.

Вячеслав снова кивнул. И, когда вроде бы деловых слов между нами не осталось, пауза тишины вышла по-настоящему звенящей. Стало зябко несмотря на то, что день выдался тёплым и даже душным.

Первым паузу прервал Витька:

— Я пойду перекурю.

Учитывая, что он не курит. Но всё равно поднялся со скамейки и, бросив на меня короткий многозначительный взгляд, заторопился в сторону оврага. По моему позвоночнику сразу прошлись противные мурашки, но останавливать Витьку я не стала.

Мы с Вячеславом остались один на один. И надо было о чём-то говорить.

— Ты знал? — я не стала ходить вокруг да около, а сразу посмотрела на чуть помятого, но вполне себе бодрого мужчину, который мог оказаться моим отцом. Взгляд против моей воли сразу стал искать на его лице знаки сходства между нами, но то ли я так привыкла к его внешности, что не нашла их, то ли их действительно не было.

Кажется, Вячеслав тихо выдохнул на мой вопрос — может, он ожидал чего-нибудь похуже. Он расслаблено откинулся на спинку скамейки и первое мгновение смотрел вдаль. И только потом — на меня.

— Если честно — узнал недавно. Примерно после того, как вы с Витькой ушли, — он неловко пошевелили плечами.

— И ты думаешь, что Витька — не твой сын?

Вячеслав кисло улыбнулся:

— Имею некоторые подозрения. Почти уверен.

Я вздохнула:

— У тебя была ужасная семейная жизнь.