Уральское небо

Как сквозь сон, я слышу второй выстрел.

– Сууука!
– слышу на отдалении голос Снегиря.

Похлопывание по щекам приводит меня в чувство. Передо мной стоит дядя Саша при своей милицейской форме, а в левой руке он сжимает табельный ПМ.

– Живой!
– выдыхает он.
– Слава Богу!

Дядя Саша разворачивается к стонущему Снегирю:

– И этот жив. Пронесло пацанов! А "скорая" нескоро!

– Похер!
– слышу голос дяди Лёни.
– Вон, моя "Волга" ещё остыть не успела! Погнали!!! Мой сын и твой племяш - это сейчас главное. Пацаны, помогайте.

Нас с Юркой хватают и запихивают в машину Снегирёвых. Меня хватают неудачно, за прокушенные места. От болевого шока теряю сознание, да и Снегирь похоже тоже...

Открыв глаза, я наблюдаю ослепительно белый потолок.

– Капец! Я сдох!

– И я, похоже, тоже!
– бьёт по ушам голос Снегиря.

Ага! Звук справа идёт! Медленно поворачиваю голову, Юрка лежит на соседней койке, его левая рука обмотана бинтами, потом что-то похожее на жгут, и вроде даже гипс наложен. Я перевожу взгляд на себя. Мои запястья и щиколотки тоже перемотаны. Долбанные псины!

– Снегирь, есть идеи? Кому это выгодно?

– Неа, Евген, пока нет. Но одна только мелькает.

– Ну?

– "Декабрьский привет"!

– Хороший вариант, Снегирь. Но те, скорее всего, своими ручками бы захотели исполнить мстю. Факт!

– Тогда, Евген, не знаю. Пусть следаки думают. Твой дядька, пока ты в отключке был, сказал, что это просто так не оставит.

– Ага!
– согласился я.
– Не оставит! Он меня как сына воспитывал.

– Да ну!
– изумился Снегирь.
– У него ж две дочки.

– Когда мои предки развелись, мне года не было.
– пробивает меня на откровения.
– А он приходил и сестре своей, ну мамке моей, помогал со мной возиться. Дед ещё помогал. Так что, я счастливый. Нормальные мужики меня воспитали: дядька и дед. Не то, что... некоторые... А зачем мать потом с отчимом сошлась, загадка что для всей родни, что и для меня. И по сей день гадаем.

– Понятно! Ну тогда дядьку твоего ждём...

Смурной дядя Саша в белом халате на милицейскую форму ввалился к нам в палату:

– Значит так, пацаны. Расклад следующий. Эти псины были взяты из питомника, которое курирует МВД. Грубо говоря, собачий клуб под милицейским началом. Мы у них там собачек со спецами иногда заказываем. В основном, овчарок. У нас, конечно, своя кинологическая служба имеется. Но там у нас вечный недокомплект. Вот так!

Дядька сел на стул:

– Вот с этого клуба и заказали спеца с двумя булями. Человечка, который уезжал с собачками, ещё не разыскали. Предположения есть на сей факт? А, пацаны?

Я закусил губу:

– Есть одно! Но пока наговаривать не хочу, вдруг я не прав окажусь.

Дядя Саша сурово глянул на меня:

– Так, Женька, не темни. У нас вообще никаких зацепок нет.

– Нет!
– упёрся я.
– Не скажу!

Ледяной взгляд пронзил меня насквозь, я прямо почуял холод во всем теле.

– Н-нет!
– нахмурился я.
– Тут эффект неожиданности нужен. Может, человек нас попугать хотел, а кинолог не понял заказа. Могло же быть такое? Могло! Да тех же овчарок натравить можно было бы на нас. Или любую другую накрайняк.

– Попугать??? Племяш, ты думай, что иногда говоришь!
– дядя Саша вытер пот со лба.
– Но всё-таки назовешь имя или как?

– Евген, твой дядька прав. Нас с тобой чуть жизни не лишили, а ты тут в блаженного играешь?
– подал голос со своей кровати Снегирь.
– Будь другом, скажи кто.

Я вздохнул и выдохнул:

– А если не она?

– Опа!
– подорвался с места дядька.
– Тут ещё и баба замешана, охренеть!

– Темникова?
– бросил Снегирь.
– Неужели эта тварь?

– Я только предполагаю, что это она. Я сам до конца в это не верю!

Дядька переводил взгляд с меня на Юрку и обратно:

– Это не дочка того, который у нас работает?

– Она самая!
– кивнул я.
– Она нам со Снегирём обещала показать кузькину мать. Возможно, таким способом. Вот я и выстроил цепочку. Только Лерка может начать отказываться, типа "не виноватая я и хата моя с краю". На папку своего намекать. Сам подумай.

– Верно!
– тяжело вздохнул дядька.
– Всё бы хорошо, если б не бультерьеры. Порода собачек-то для убийства выведена.

– Во-во! Тут думать надо. Я по ложному обвинению проходить не хочу. Дела могут такие завертеться, что мама не горюй!
– нахмурил я лоб.
– Капец!

В дверь палаты раздался аккуратный стук, и к нам заглянула пожилая медсестра:

– Товарищ милиционер! Тут к мальчикам какая-то девушка попасть хочет. Ревёт прямо. Пущать её или нет?

– Да ну нафик!
– синхронно выдали мы со Снегирём.

– Неужели та самая особа решила раскаяться и прощения попросить?
– хмыкнул дядька.
– Пацаны, предупреждаю сразу! Могут быть крокодильи слёзы, и не только! Бабы они хитрые, учтите. А хотя я послушать могу. Тихонько посижу в уголке тут.

– Так вести?
– глянула бабка на него.

– Ведите!

В палату вошла, да нет, ракетой влетела Темникова:

– Живые! Мальчишки, простите! Не думала я...

– Обычное твоё состояние. Не думать!
– перебил её я.
– За что прощать-то?

– А то ты, Лисин, не догадываешься за что? Ты ж дураком никогда не был.

– По фамилии мужа своего называть будешь!
– охолонул я её, и Лерка моментально покраснела.
– Кто ж так мстит-то?

– Да откуда ж я знала, что этот болван в меня влюблён!

– Не ори!
– посмурнел Снегирь.
– Итак хреново. А ты понимаешь, что из-за этого случая мне теперь дорога в спорт, скорее всего, закрыта? И всё из-за твоего влюблённого болвана. Дура ты Темникова, значит, и мужа дурака выберешь!

– Значит, тут чистосердечное будет?
– влез в разговор дядя Саша.
– Отлично!

– Ой!
– Лерка только сейчас углядела милиционера.
– А замять никак? Ведь вы должны моего отца знать, он в нашем ОВД сидит.

– К сожалению, знаю!
– нахмурился дядька.
– Знаком с твоим отцом. Увы!