Уродливая Любовь

Этот поцелуй другого Майлза, и я знаю, в глубине своего сердца, что это настоящий Майлз. Майлз, который был раньше. Майлз, о котором мне не разрешено спрашивать.

• • •

Он скатывается с меня, когда заканчивает.

Я смотрю в потолок.

Моя голова полна множеством вопросов. Мое сердце полно путаницы. Эта вещь между нами никогда не была легкой. Казалось бы, связывать себя только сексом будет самой простой вещью в мире, но это заставляет меня сомневаться в каждом движении и каждом слове, что выходит из моих уст. Я анализирую каждый его взгляд, который направлен на меня.

Я даже не знаю, какой следующий шаг я должна сделать. Должна ли я лежать здесь, пока он не попросит меня уйти? Прежде я никогда не оставалась с ним на ночь. Должна ли я продолжить и обнять его, надеясь, что он будет обнимать меня в ответ, пока мы не заснем? Я слишком напугана, что он отвергнет меня.

Я глупая.

Я глупая, глупая девчонка.

Почему это не может быть просто сексом и для меня тоже? Почему я не могу прийти сюда, дать ему то, что он хочет, получить то, что я хочу, и уйти?

Я поворачиваюсь на бок и медленно сажусь. Я тянусь вниз за своей одеждой, потом встаю и одеваюсь. Он наблюдает за мной. Он тих.

Я стараюсь не смотреть на него, пока полностью не одеваюсь и не обуваюсь. Я так сильно хочу вернуться к нему в постель, но вместо этого иду к двери. Я не поворачиваюсь к нему лицом, когда говорю:

– Увидимся завтра, Майлз.

Я прохожу всю дорогу до его двери. Он не говорит. Он не говорит мне, увидимся завтра, и он не говорит мне прощай.

Я надеюсь, что его молчание - это доказательство того, что ему не нравится, как он себя чувствует, когда от него уходят.

Я открываю дверь и иду через коридор в свою квартиру. Корбин сидит на диване, смотрит телевизор. Он бросает взгляд на дверь, когда слышит, как я вхожу, затем бросает мне неодобрительный взгляд.

– Расслабься, - говорю я, когда прохожу внутрь. Я снимаю ботинки у двери.
– Ты должен пережить это, в конце концов.

Я вижу, как он качает головой, но игнорирую его и иду в свою спальню.

– Он трахал тебя за моей спиной и врал мне, - говорит Корбин.
– Это не то, с чем я могу смириться.

Я снова поворачиваюсь в гостиную и вижу, что Корбин смотрит на меня.

– Ты ожидал, что он будет открыто говорить с тобой об этом? Боже мой, Корбин. Ты выгнал Диллона из своей квартиры за то, что он смотрел в мою сторону.

Корбин встает, сейчас он в гневе.

– Именно!
– Кричит он.
– Я думал, Майлз защищает тебя от Диллона, когда на самом деле, он просто ревновал! Он чертов лицемер, и я буду злиться на него до тех пор, пока хочу злиться на него, так что это ты должна смириться с этим!

Я смеюсь, потому что Корбин не имеет права мне указывать.

– Что забавного, Тейт?
– огрызается он.

Я иду обратно в гостиную и встаю прямо перед ним.

– Майлз был честным со мной в отношении того, чего он хочет. Он ни разу не вешал мне лапшу на уши. Я единственная девушка, с которой он был в течение шести лет, и ты называешь его лицемером?

– Я даже больше не пытаюсь понизить свой голос.
– Ты можешь посмотреть в зеркало, Корбин.

Со сколькими девушками ты был с тех пор, как я переехала сюда? У скольких из них, ты думаешь, есть братья, которые хотели бы надрать тебе задницу, если бы узнали о тебе? Если кто-то и лицемер здесь, то это ты!

Его руки на бедрах, и он смотрит на меня твердым взглядом. Когда он не может ответить, я разворачиваюсь, чтобы пойти обратно в свою комнату, но входная дверь со стуком открывается.

Майлз.

Корбин и я оба поворачиваемся, когда он просовывает голову внутрь.

– Здесь все хорошо?
– спрашивает он, входя в гостиную.

Я смотрю на Корбина, и Корбин впивается в меня взглядом. Я поднимаю бровь, ожидая, когда он ответит на вопрос Майлза, так как проблемы только у него.

– Ты в порядке, Тейт?
– спрашивает Майлз, обращаясь только ко мне.

Я оглядываюсь на него и киваю.

– Я в порядке, - говорю я. – Не я возлагала нереальные ожидания на свою сестру.

Корбин громко стонет, потом поворачивается и пинает диван. Майлз и я смортим, как он проводит руками по волосам и сильно хватается за шею. Он снова поворачивается к Майлзу, потом с силой выдыхает.

– Почему ты просто не можешь быть геем?

Майлз осторожно смотрит на него. Я жду, что любой из них проявит реакцию, чтобы узнать смогу ли я дышать.

Майлз начинает трясти головой, как только на его лице появляется улыбка.

Корбин начинает смеяться, но стонет в то же время, показывая, что только что согласился с нашим разговором, хотя до сих пор не может с этим смириться.

Я улыбаюсь и спокойно выхожу из квартиры, надеясь, что они собираются исправить все, что было нарушено между ними, когда я оказалась в кадре.

Двери лифта открываются на уровне лобби, и я готова выйти, но Кэп стоит перед ними, как будто собирается войти.

– Ты пришла за мной?
– спрашивает он.

Я киваю и указываю наверх.

– Корбин и Майлз разбираются наверху. Я дала им минуту.

Кэп шагает в лифт и нажимает кнопку двадцатого этажа.

– Ну, я полагаю, ты можешь проводить меня домой, - говорит он. Он хватается за перила за ним для поддержки. Я стою рядом с ним и прислоняюсь к стене позади меня.

– Могу я задать тебе вопрос, Кэп?

Он дает мне ясный кивок.

– Мне нравится, когда мне задают вопросы также сильно, как я люблю спрашивать сам.

Я смотрю на свои ботинки, переступая с одной ноги над другой.

– Как ты думаешь, что сделал мужчина, если он больше никогда не хочет любить?

Кэп не отвечает на мой вопрос, по крайней мере, пять этажей. В конце концов, я смотрю на него, и он смотрит прямо на меня, его глаза сузились, создавая еще больше морщин вокруг них.