Уроки, Которые не Выучивают Никогда

Я перенаправила силу дугошторма.

Из меня вырвалась молния, пронеслась по двору, болты отделялись и лизали землю. Моя кожа на руке чернела все больше и больше, волдыри вздувались и лопались, но я не останавливалась. Я перенаправила магию, втягивая ее в себя через одну руку и выпуская из другой. Воспоминания об наставнице Эльстет нахлынули на меня, не только мои собственные, но и ее. Я видела вспышками ее юность, ее семью, ее детей. Но эти воспоминания были частью шторма, они не остались со мной, а прошли сквозь меня, когда я направила магию. Она ударила по обломкам за пределами академии, и дугошторм вспыхнул с новой силой, неистовые разряды били повсюду и во все. Гули поджарились, когда магия прорвалась сквозь них; дюжины из них погибли в одно мгновение.

А потом все исчезло. Дугошторм все еще бушевал, еще яростнее, чем когда-либо, но уже не над территорией академии, а за ее пределами. Я рухнула без чувств, испытывая муки, о которых не хочу вспоминать. Я это сделала. Я спасла своих друзей, но заплатила кошмарную цену. Молния проделала надо мной свою ужасную работу. Мои руки обуглились, кожа почернела и кровоточила. Я была разрушена, без надежды на спасение. Я не могла пошевелить руками, не чувствовала ничего, кроме боли. Я и раньше видела такие серьезные ожоги, но никогда ни у кого из выживших. Я с тошнотворной уверенностью понимала, что даже биомант не сможет меня спасти.

Глава 28

Мне было так больно, что я даже не могла потерять сознание. Агония служила мне якорем, привязывавшим меня к миру. Я чертовски это ненавидела. Я умирала, и в такой боли, что чем скорее я подохну, тем лучше. Но Хардт не собирался позволить мне так легко умереть. Огромный терреланец спасал мне жизнь больше раз, чем я могу сосчитать, и часто тогда, когда я сама уже отчаялась. Он бросился ко мне, не обращая внимания на шторм, который совсем недавно бушевал в этом районе. Его лицо сказало мне все, что я уже знала — ожоги на моих руках были слишком сильными. Тем не менее он слабо улыбался.

— Все не так уж и плохо.

Ты умираешь. От моего внимания не ускользнуло, что Сссеракис не упомянул себя.

Я попыталась рассмеяться, но, кажется, вместо этого просто захныкала. «Обычно ты лжешь гораздо лучше». Мой голос превратился в жалкое карканье. Я дрожала от шока и всего остального. Это было единственное движение, на которое я была способна.

— Должно же быть что-то, что мы можем сделать. — В глазах Хардта стояли слезы. Слезы того, кто отказывается смириться с неизбежным.

— Похоже, я наконец-то смогу пожертвовать своей жизнью ради вашей. — Я снова попыталась рассмеяться и потерпела неудачу. — Я уже некоторое время пытаюсь.

— Врач, биомант. Что-то. Коби, может ли Ранд ее спасти?

Я увидела, что Коби смотрит на меня с выражением отвращения на лице:

— Зачем маме это делать?

Хардт встал, приближаясь к более маленькой женщине:

— Твоя мама может ее спасти?

Коби даже не моргнула, но пожала плечами и отвернулась:

— Вы ее взяли?

— Да. Корону из огня, — дрожащим голосом сказала Имико. — Она даже не горячая. И как я держу огонь? — Она посмотрела на меня. — Что у тебя с глазами?

Хардт снова присел на корточки и помог мне сесть, положив сильную руку мне на спину. Я не сказала ему, что и там чувствовала ожоги, они тянулись между лопатками, кожа почернела и потрескалась. Имико и Тамура были рядом, на их лицах было написано беспокойство. Имико держала в руках Корону Вейнфолда, языки пламени плясали в форме обруча с тремя вершинами спереди.

— Нам нужно вернуть Эску в Ро'шан до того, как… Ранд отправила ее на это задание, и она, черт возьми, вполне может справиться с последствиями. — Голос Хардта звучал очень требовательно, но я чувствовала его страх. Несмотря на то, что Сссеракис передавал мне свою силу, я знала, что уже слишком поздно.

Ты, идиотка! Как же мне теперь найти путь домой?

— Извини, — сорвалось с покрытых волдырями губ. Никто не спросил, кому это было адресовано.

Коби фыркнула и повернулась к городу.

— Разве ты не хочешь взять корону? — спросила Имико.

Коби оглянулась на девушку и на огонь, который та держала в руках:

— Пока подержи ее у себя. Не надевай. Тебе не понравится, что она с тобой сделает.

Если уж на то пошло, Имико стала выглядеть еще более обеспокоенной, но она держала корону обеими руками.

— Что у тебя с глазами, Эска?

Хардт только покачал головой, глядя на Имико.

— Нам нужно вернуть Эску в Ро'шан. — Он повернулся ко мне. — Сильва убедит свою мать помочь тебе. — Отчаяние. Мы все знали, что у Ранд не было причин мне помогать.

Все еще дрожа, я кивнула. Агония стала моей жизнью, она убивала меня, и все же это было единственное, что связывало меня с миром. «Лучше поторопись», — пробормотала я, сплюнула и почувствовала вкус крови.

Тамура мгновенно оказался рядом со мной, его глаза были устремлены на меня и полны чего-то похожего на удивление:

— Ярость шторма, сдерживаемая внутри.

Наш обратный путь по городу прошел для меня как в тумане. Охваченная волнением, я едва могла сосредоточиться на том, чтобы переставлять ноги. Хардт предложил понести меня, но я ему не позволила. Я не могла заставить его чувствовать вину за то, что он видел, как я умираю у него на руках. Я решила, что буду идти, пока могу. Наверное, в некотором смысле, я считала, что это правильно — умереть в Пикарре, где я провела большую часть своей жизни. Я прижала обугленные руки к груди, не в силах чувствовать их из-за боли. Не в силах пошевелить даже тем, что осталось от моих пальцев. Меня тошнило от одного их вида, от этих обугленных кусков мяса.

Мы вернулись по своим следам, насколько могли, но обошли стороной переместившийся дугошторм, который бушевал в своем новом доме. Дымящиеся останки гулей были суровым напоминанием о том, насколько смертоносным был этот шторм для любого, кто в него попадал. Дымящиеся останки моих рук были еще одним напоминанием, и даже более насущным. Коби отказалась держать корону и отказалась идти впереди. В то время я не придала этому значения — мне было не до того, — но, думаю, она боялась любых ловушек, которые могли быть оставлены позади. Она подтолкнула Тамуру идти впереди всех, и сумасшедший старик радостно повел нас за собой. Я снова и снова поглядывала на корону в руках Имико. В ней было что-то, что-то особенное. Она взывала ко мне, как Источник; умоляла, требовала, чтобы ее использовали. Обещая несказанную силу. Слишком мало и слишком поздно, подумала я. Имико часто поглядывала на меня, но всегда отворачивалась, как только наши взгляды встречались. Я хотела спросить ее, что она видела в моих глазах, но не могла найти в себе силы.

Я всегда удивлялась, почему мое прошлое имеет такую непоколебимую привычку настигать меня в самых неподходящих местах и в самое неподходящее время. В этом смысле оно неумолимо. Внизу, в разрушенном городе Джиннов, Джозеф догнал меня, когда мы уже собирались бежать. Это стоило жизни и ему, и Изену. И здесь, в разрушенном городе Пикарр, Прена Нералис снова встретилась со мной. Мы проходили мимо руин Башни хвастунов, огибая край пузыря застывшего времени, и тут появилась она. Высокая и совершенная, униформа без единой складки, несмотря на наше окружение. У ее ног лежал убитый гуль, его кишки вывались в мертвый город, ее меч был покрыт черной слизью. Позади нее стояли двое ее миньонов: старик со щитом и великан, который, казалось, наслаждался болью. А позади всех них стоял Джозеф. Я знала, что это Сссеракис в облике брата, которого я убила, но никогда раньше ужас не представал в этом облике, и я почувствовала, как при виде Джозефа мое сердце екнуло. На мгновение, всего на одно мгновение, я позволила себе поверить, что он все еще жив. На мгновение я почувствовала облегчение. Но это была ложь. Я обманывала себя и знала это. Реальность нахлынула так же быстро, как схлынуло мое ложное облегчение, и я поняла, что это был Сссеракис, наблюдавший за мной глазами Изена и всех остальных, кого я убила.