Уроки, Которые не Выучивают Никогда

— Привет? — прохрипела я. Мой голос все еще звучал так, словно я провела языком по лезвию бритвы.

Пламя слегка дрогнуло, и голос, донесшийся до моих ушей, прозвучал так, словно пламя в большом камине жарко пылает в канун зимы. «Должно быть, ты носишь мою корону. Добро пожаловать в мой маленький мир. Боюсь, он не очень гостеприимен к таким, как ты». Языки пламени опали, и у меня сложилось отчетливое впечатление, что они отвлеклись.

— Где я?

— Я только что тебе сказал. В моем мире. Он не такой большой, как тот, к которому ты привыкла. Ты видишь значительную его часть.

Раздражающий и расплывчатый ответ.

— Я внутри короны?

Языки пламени переместились, подбираясь чуть ближе ко мне. Я почувствовала их жар и поняла, что и мне стало тепло. Не только моей разбитой, покрытой волдырями коже, но и всему телу. Я почувствовала тепло, какого не испытывала с тех пор, как Сссеракис впервые овладел мной.

— Да и нет. Нет и да. Тебе этого не понять. У вас, творений, такой примитивный интеллект, даже после того, как они вас изменили.

Я ощетинилась, как всегда, когда кто-то сомневался в моем интеллекте:

— Испытай меня.

— Очень хорошо. Ты находишься в том, что я называю карманной реальностью. Она существует как внутри, так и за пределами известного вам мира. Эта реальность полностью принадлежит мне. Каждая ее частица была разработана и воплощена в жизнь по моей воле. Она существует внутри моей короны, но также и полностью за пределами всего, что вы, творения, называете миром.

Пламя было право. Я не поняла. Я предположила, что корона была чем-то вроде портала, но это было далеко от истины. И это не дало ответа на вопрос, где я была на самом деле.

— Ты Вейнфолд?

— Да. — Пламя изогнулось в то, что, как я предположила, было луком — странная насмешка.

Я воспользовалась возможностью, чтобы осмотреть свое тело. Это не было похоже на посещение Другого Мира; мое тело было там. Я могла двигаться и прикасаться к себе; я чувствовала боль, когда щипала себя за щеку. Мои ожоги все еще болели, но боль казалась чем-то далеким и неважным. Я не была ни бесплотной, ни спящей. Я заглянула внутрь себя в поисках Сссеракиса и не нашла ничего, кроме пустоты там, где должен был быть ужас. Он не откликнулся, когда я его позвала, и я не чувствовала его присутствия. Я была одна, опустошенная, напуганная. Я так привыкла к присутствию ужаса, к его компании. Он мучил меня, да, он был проклятием, но он всегда был со мной. Я полагалась на него. Я ненавижу одиночество. Я всегда ненавидела одиночество. Сссеракис избавил меня от этого чувства. Это был мой тайный пассажир. Моя компания, когда все остальные меня покидали. И теперь он ушел. Я почувствовала себя покинутой.

— Кто ты? — спросила я, пытаясь отвлечься от пустоты.

Пламя сердито вспыхнуло:

— Как быстро вы, создания, забываете своих повелителей. Я Джинн.

Я покачала головой, полная уверенности в себе:

— Все Джинны мертвы.

— Неужели?

Я пожала плечами:

— Это общепризнанный факт.

Пламя засмеялось надо мной.

— И этим ты доказываешь ваше невежество, создание. Это не может быть фактом, потому что это неправда. Факт должен быть истиной, подкрепленной разумом, логикой и доказательствами. То, что вы считаете общепринятым фактом, на самом деле является широко распространенным слухом, предположением. Ложью. Джинны не могут все быть мертвы, потому что я не мертв. — Пламя снова приблизилось, его жар опалил мою и без того почерневшую кожу. — И я не единственный. На самом деле, нас осталось больше, чем Ранд. Я верю: это означает, что мы победили.

Я не поверила пламени. Все, чему нас учили в академии об истории, говорило о том, что все Джинны были мертвы, и единственной выжившей в их войне с Ранд, войне между богами, была мать Сильвы:

— Ты слишком мал для Джинна.

Снова смех.

— А ты бы предпочла, чтобы бушевало огромное адское пламя? — Языки пламени выросли, закручиваясь все сильнее и сильнее, пока огромный огненный вихрь не взорвал землю у нас под ногами. Было так жарко, что я ничего не могла с собой поделать и попятилась, закрыв лицо почерневшими руками. Две огненные руки вытянулись из этого сводящего с ума огненного вихря. В одной руке пузырилась и текла лава, открывая гигантский меч, красный, как кровь, с которого капало что-то грязное и черное. Другая рука держала вернувшийся к жизни огненный молот, в центре которого пылал такой яркий свет, что я не могла на него смотреть. — Теперь я произвожу на тебя впечатление, маленький землянин? — Голос больше не походил на треск очага, а, скорее, на лесной пожар, дикий и неконтролируемый, завораживающий своей опасностью. Я бы солгала, если бы сказала, что не была впечатлена. Я также была совершенно убеждена, что это существо действительно было Джинном.

Джинн высоко поднял меч и молот, а затем ударил ими о землю вокруг меня. От удара молота из земли взметнулись куски камня, и под ним начала образовываться расплавленная магма. Меч вонзился в землю острием вперед и остался там дымиться. Я отступила еще на шаг, благоговение и страх боролись во мне. С годами я поняла, что, когда имеешь дело с Джиннами или Ранд, важно их не злить. Даже ослабленные, они ужасные существа, обладающие невероятной силой. К сожалению, у меня есть привычка не прислушиваться к собственным советам, и я еще ни разу не встречала Ранд или Джинна, которых бы я в итоге не сделала своим врагом. У меня действительно неплохо получается вывести из себя любого.

Из глубины вихря, там, где огонь касался земли, выступила огненная фигура поменьше. Вихрь замедлился и исчез, словно подхваченный сильным ветром, и небольшое пламя направилось ко мне. Молот и меч остались лежать, воткнутые в землю. «На вас, маленькие создания, так легко произвести впечатление». Голос, полный добродушия, вернулся к теплому потрескиванию камина.

— Итак, если ты все еще жив, почему бы тебе не показать себя, как Ранд? Зачем позволять всем думать, что ты мертв?

— Потому что я в ловушке. Полагаю, я мог бы просветить тебя, пока ты здесь. Скажи мне, маленький землянин. Что ты знаешь о войне между Ранд и Джиннами? — В вопросе чувствовалась напряженность. Джинн просто ждал, когда я в очередной раз докажу свое невежество. Я его не разочаровала.

— Когда-то вы были подобны богам, живущим в гармонии…

Пламя засмеялось надо мной, очевидно прерывая. Я начала понимать, что этому Джинну нравится звук собственного голоса. Более того, я думаю, ему нравилось иметь восхищенную аудиторию.

— У вас, маленьких созданий, странное представление о гармонии. Живет ли море в гармонии с сушей? Живет ли огонь в гармонии с водой? Живет ли свет в гармонии с тьмой? Мы терпели Ранд, а они ставили нас в неловкое положение, обманывали нас. Они пытались разрушить то, что мы создавали. Они стремились засеять наш мир паразитами. И, в конце концов, даже после того, как мы попытались заключить мир, они сделали из нас посмешище. Гармония? Ненависть! Противостояние! Война! — С каждым словом пламя разгоралось все ярче и жарче, пока мне не пришлось отступить и прикрыть лицо.

— Но вы же создали мир вместе?

Раздавшийся смех был подобен извержению вулкана. Огромные языки пламени взметнулись в воздух.

— Мир, который вы знаете, существовал задолго до Джиннов и Ранд, и мы так же подчиняемся его законам, как и вы. Законы разные, да, но они все равно существуют. Именно эти законы обрекли на гибель наши народы.

— Что это значит? — Мне пришлось кричать, чтобы меня услышали сквозь рев пламени, исходящий от существа.

Пламя снова съежилось, гнев в нем закипел жгучей ненавистью:

— Продолжай свой рассказ, маленький землянин.

Я вспомнила все книги по истории, которые читала, все рассказы бардов о хитроумных воинах, обманывающих Джиннов, и принцах, выпрашивающих милости у Ранд. Все они казались такими неадекватными теперь, когда я столкнулась лицом к лицу с существом, которое все они считали давно умершим. Но, с другой стороны, слухи есть всегда. Еще в академии я слышала, что Железный легион нашел Джинна и каким-то образом его победил. Я не могла не спросить себя, был ли этот Джинн Вейнфолдом? Надевал ли принц Лоран корону раньше меня? Стоял ли он в тот момент там же, где и я, сражаясь умами с богом? Если да, то как ему удалось победить?