Уроки, Которые не Выучивают Никогда

Он здесь, чтобы снова предать тебя.

— О, замечательно. — Голос Коби сочился сарказмом. — Еще земляне.

— Если мы тебе не нравимся, зачем заставлять себя выглядеть как мы? — спросил Хардт, встав передо мной. Всегда пытается защитить меня, даже когда на самом деле в защите нуждается он сам.

— Эта кожа удобна. На данный момент. — Коби сделала шаг вперед и повысила голос. — Чего ты хочешь, землянин?

Прена отшвырнула тело гуля в сторону. Несмотря на то, что она только что убила одного из монстров, на ее униформе не было ни пятнышка. Ее броня отливала золотом, сияя даже в тусклом дневном свете.

— Мы здесь из-за Эскары Хелсене, — сказала Прена со своим резким акцентом. — Если только ты не утверждаешь, что она снова б…

Коби вскинула руки и отступила в сторону.

— Она вся твоя. Сюда, воровка, и принеси корону. — Она отошла от меня на несколько шагов, но никто из остальных не последовал за ней. Коби недоверчиво обернулась. — Последний шанс, воровка. Иди за мной и принеси корону, или я подниму тебя в воздух и понесу.

Имико выглядела расстроенной. Она никогда не была бойцом, совсем нет. Она ненавидела конфликты так же сильно, как я наслаждалась ими. Коби предлагала ей выход, и я согласилась, что она должна им воспользоваться. Не только она, но и все остальные.

— Уходите. — Мой голос был прерывистым влажным хрипом, едва слышным даже моим собственным обожженным ушам. — Все вы.

Хардт повернулся ко мне со своим обычным суровым взглядом, который говорил, что он считает меня дурой и собирается спорить. Как я уже отмечала, он любит оправдывать мои решения после того, как они были приняты, но это не значит, что он с ними согласен.

— Посмотри на меня, Хардт. Я уже, блядь, мертва. — Я подняла руки. Они были изуродованы. Потрескавшаяся и мокнущая кожа, обуглившаяся почти до состояния пепла. И боль… Признаюсь, я хотела, чтобы это закончилось. Я хотела, чтобы боль ушла, и я видела только один способ покончить с этим. Конечно, это не означало, что я собиралась сдаться без боя. Я не могла обратиться к Источникам, находящимся в моем желудке, я была слишком утомлена для этого, но корона обещала силу. И я всегда была неутомима в своем стремлении к силе.

— Ранд… — Голос Хардта дрогнул, когда он посмотрел на меня. Он знал правду, но просто не хотел этого признавать.

— Отдай мне корону, — прохрипела я Имико, и в моем голосе слышались боль и кровожадность.

— Нет! — Голос Коби превратился в яростное шипение. — Корона принадлежит моей матери.

Я одарила Аспект свирепой ухмылкой и почувствовала, как на подбородке открывается новая рана, когда кожа там треснула.

— Можешь снять ее с моего гребаного трупа.

Имико мельком взглянула на нас, затем метнулась вперед и бросила корону в мои протянутые руки, прежде чем отступить. Я ожидала почувствовать тепло, исходящее от нее, даже сквозь остатки моих ладоней, но ничего не почувствовала. Она весила мало, но не так мало, как можно было бы ожидать, учитывая ее содержимое. Хардт и Тамура задержались. Мы так далеко зашли вместе, и теперь они не хотели расставаться со мной. В глазах Хардта стояли слезы. За свою жизнь я стала причиной многих слез, и, обычно, их проливают те, кого я люблю больше всего.

Хардт подошел ближе, его большая рука легко легла мне на плечо. Я постаралась не поморщиться от дополнительной боли, которую причинило его прикосновение. «Я найду Кенто». Он кивнул мне, затем отвернулся, его плечи поникли, когда он уходил.

Остался только Тамура. Сумасшедший старик прикусил губу, глядя на меня, и на его лице промелькнула улыбка. «В пепле мы находим тлеющие угли. Ждем, когда разгорятся еще больше. Ты не можешь победить его, но ты можешь победить». И тогда он тоже отвернулся от меня. Они не оглянулись, чтобы посмотреть на мой последний бой. Думаю, это было слишком больно для них. Только Коби осталась позади, не сводя глаз с короны в моих руках. Я думаю, она бы бросилась ко мне и забрала бы ее, если бы осмелилась. Но она слишком боялась короны, и это только еще больше заставило меня поверить в силу короны Вейнфолда.

Я шагнула вперед, минуя пузырь застывшего времени, прочь от Башни хвастунов. Прена наблюдала за мной, ее глаза превратились в щелочки, и она то и дело поглядывала на моих друзей. Она не верила, что они не вернутся, чтобы попытаться спасти меня. Спасти меня было невозможно. Двое ее миньонов рассредоточились, окружая меня. Сссеракис наблюдал за мной глазами Джозефа. Ужас бормотал что-то, чего я не могла расслышать, на его ненавистном лице была написана жалость. Из всех личин, которые Сссеракис мог носить, он выбрал лицо Джозефа. Я ненавидела его за это, но все же это казалось мне подходящим.

— Ты согласна с твоим приговором? — спросила Прена, держа меч наготове длинными тонкими пальцами.

Я покачала головой и продолжала тащиться вперед, делая один мучительный шаг за другим, безумные смешки срывались с моих потрескавшихся губ.

— Сегодня ты умрешь, Эскара Хелсене, — сказала Прена, принимая боевую стойку. Ее броня была зачарована против магии, она была предназначена для поглощения и отражения силы самых разных Источников. Но я не могла использовать Источники, находящиеся у меня в желудке. У меня оставалась только одна карта. Я могла только надеть корону и надеяться, что ее сила позволит мне сражаться.

Мое хихиканье перешло в раскатистый смех, кровь брызнула из моих губ. Без сомнения, все они сочли меня сумасшедшей. Но, думаю, носитель щита меня превзошел. Он зашел мне за спину, и даже сквозь мой смех я услышала, как он что-то бормочет.

— Вот оно. Вот оно! Конец. Всему конец.

Прена запнулась, взглянув мимо меня на своего миньона:

— Какой конец, Тайн? Возьми себя в руки.

Я остановилась и обернулась, стараясь не упускать из виду ни Прену, ни великана, и оглянулась на человека со щитом. Это была тяжелая работа, учитывая, что они окружили меня, и каждый раз, когда я двигала шеей, я чувствовал, как на моей коже открываются свежие раны, из которых сочится что-то более мерзкое, чем кровь.

— Конец. Всему конец. — Старик со щитом бесновался, его глаза были безумными. — После этого момента нет будущего. Никакого. Все варианты будущего ведут сюда и потом… Я покажу тебе. — Он потянулся к своему щиту, схватился за ткань, прикрывавшую его, и сдернул ее.

Я уже видели этот щит раньше, в запертой комнате академии. Вместе с короной, которую я держала, и мечом, которым владела Прена. Я видела в этом щите разные вещи, видения будущего. Некоторые из них сбылись, другие — нет. Но сейчас я увидела другое видение. Все, что потребовалось, — это мгновение, короткий взгляд на зеркальную поверхность щита, когда старик сдернул ткань.

Я увидела себя во главе огромной армии. Люди и монстры вместе, стоящие бок о бок против бесчисленного множества врагов. Я стояла прямо и сильно, ветер развевал пальто, черное, как тень, в моих руках были очертания мечей, обвитых потрескивающими зелеными молниями. Огонь обрушился дождем на поле боя, которое исказилось от столкновения всей магии, бушевавшей там.

Я оторвала взгляд от щита как раз вовремя, чтобы увидеть, как великан бегом приближается ко мне, занеся молот для удара. Я увидела, как глаза Прены расширились, но она смотрела не на меня. Она смотрела мимо меня, на старика со щитом. Хотя ее гигант был совсем близко от меня, Прена бросилась от меня бежать.

Не делай этого! Сссеракис знал о моих намерениях, и ужас умолял меня изменить решение.

Я подняла Корону Вейнфолда своими потрескавшимися, почерневшими руками и водрузила танцующие языки пламени себе на голову.

Глава 29

Я оставила свое тело позади и была этому очень рада. Оставила Ишу, Террелан, Пикарр, сражение, мое тело и мою боль. Я оставила все это позади и нашла себя в другом месте. Передо мной расстилался открытый ландшафт, черный и красный, как кожа на моих руках. Голые скалы, изрытые пузырящейся лавой, и языки пламени, взмывавшие в воздух только для того, чтобы снова обрушиться на землю. Слева от себя я увидела возвышающуюся гору, вулкан, извергающий магму и дым. Справа от себя я увидела замок, светящийся красным, как будто созданный из огня. Но это было не так, он был сделан из стекла, за стенами пульсировала лава. Надо мной было оранжевое небо, мрачное, но хорошо освещенное. Не было ни облаков, ни солнца, но мир был достаточно светлым, чтобы его можно было разглядеть. Обернувшись, я увидела пятно пламени, горящее в форме человека, оно наблюдало за мной. По крайней мере, я думаю, что оно наблюдало за мной. У него не было глаз, не было никаких черт, кроме безумной пляски пламени.