Усадьба леди Анны

Статуя изображала молодую девушку с толстым книжным томиком на коленях. Тонкий палец был вложен между бронзовых страниц как закладка, а девушка задумчиво смотрела вдаль. Книга, разумеется, была Библией, но если не вглядываться в вытисненное на металле обложки название, то можно подумать, что девушка читает стихи.

Именно здесь, рядом с этой навеки застывшей девушкой, теперь и проходили четверговые встречи.

Переезд, как ни странно, благотворно сказался даже на ироничном характере мадам Селин. Близость к столице радовала даму. Кроме того, благодаря ей в окружении герцогини появилась еще одна любительница чтения.

Вполне себе благопристойная и обеспеченная дама, некая мадам Вальян. Нетитулованная, бедная дворянка, отданная в юности за богатого купца, к тридцати она осталась богатой вдовой и больше не позволила родне управлять собой. Именно тогда она и пристрастилась к чтению: в период вдовства принимать гостей было невозможно, а мадам Селин исправно снабжала ее книгами.

Сейчас мадам Вальян была сорокалетней почтенной дамой, принятой во многих приличных домах, но слывущей затворницей. С приездом герцогини вдова нашла себе теплое место в этой странноватой компании.

Анну уже несколько раз приглашали на ужин к королю. Не на малый прием, где все равно топталось чуть не полсотни народу. А именно на интимный ужин, где за столом, кроме его величества и его высочества находилось еще буквально два-три человека. Дам, кроме нее, на таких встречах не было.

Нельзя сказать, что эти ужины так уж радовали ее. Она ощущала повышенный интерес к своей персоне и со стороны постоянно присутствовавшего министра финансов господина Дюпревиля, и со стороны министра торговли герцога Валионе, который посетил ужин только дважды.

Министр финасов господин Дюпревиль, был лет сорока пяти, невысок и худощав, одевался довольно небрежно. Почти всегда на камзоле присутствовало какое-нибудь пятно или была оторвана пуговица, или кружевная манжета свисала сероватой тряпкой.

Герцог Валионе, напротив, был довольно молод, не больше тридцати, статен и роскошно одет. Однажды мадам Селин сказала ей, что герцог – один из богатейших людей Франкии, и, глядя на его перстни, Анна вполне верила в это.

Почтенные мужи поддерживали с королем легкую беседу, не рассуждая о делах, а стараясь позабавить его величество незатейливыми рассказами и сплетнями о дворцовых жителях.

– - И вот тогда, ваше величество, он и получил от вдовушки решительный отказ! Каков нахал, – с улыбкой договорил герцог Валионе.

– - И правильно, – король кивнул головой, как бы соглашаясь с решением вдовы. – Этакому разгильдяю только доверь хозяйство – быстро нищей оставит. И вообще, сын мой, – он обратил взгляд на дофина, – не стоит ли удалить его от двора? Слишком много от барона шуму.

– - Отец, все в вашей воле. Но барон не так и глуп, как вам кажется. А главное, мне очень важен в моем ведомстве его старший брат.

– - Ну, тогда Бог с ним, – махнул рукой его величество. – Раз нужен, пусть остается. Только предупреди, что негоже так себя вести.

– - Я понял, отец. Я думаю, предложить ему пойти в свою гвардию. Он прекрасный мечник. И меньше будет досаждать вам.

– - Замечательное решение, сынок, замечательное!

Анна немного терялась и была особенно благодарна дофину, что он не давал ей тосковать за столом и чувствовать себя лишней. Вопросы его высочество задавал самые простые: Как нравится ей климат Франкии? Как она находит местную моду? Как ей франкийская кухня?

К удивлению Анны, и король, и министры внимательно слушали ее ответы. Она аккуратно хвалила все, о чем спрашивали, и искренне восхищалась всем, что было достойно хоть малейшего комплимента.

На одном из таких ужинов и зашел разговор о военной форме.

– - Так вот, отец, герцогиня любезно предоставила мне три образца и я могу сказать, что, конечно, наша форма для солдат весьма красива, но вот эти странные костюмы гораздо удобнее.

– - Ваше высочество, – осторожно заговорил господин Дюпревиль, глядя при этом вовсе не на высочество, а на короля,– может быть костюмы и удобнее, но казна просто не выдержит таких трат!

– - Зато мы не будем больше за бесценок продавать дешевую шерсть в Англитанию! Они будут просто вынуждены закупать более дорогую. На их дождливых землях, как вам известно, хорошую шерсть не получить. Зима слишком мягкая и сырая, скот болеет и выживают только те животные, у которых руно низкого качества. Конечно, птица у них превосходная, но вот овцы наши гораздо лучше! – министр торговли даже чуть приосанился и значительно поднял вверх указательный палец. – А дорогая шерсть быстрее наполнит нашу казну! Анна замерла, боясь, что поняла все неправильно. Неужели речь идет о госзаказе?! Но ведь она просто не справится с таким объемом!

Впрочем, после слов герцога Валионе король покивал и ответил:

– - Мы подумаем над этим, подумаем, – и беседа потекла как обычно, больше не возвращаясь к солдатской форме.

Провожая Анну до кареты – честь, которой удостаивались при дворе единицы, дофин серьезно ей сказал:

– - Не будем торопить события, герцогиня. Отцу трудно даются такие решения. Вы сами видите, -- вздохнул он, – здоровье его величества оставляет желать лучшего. ______________________________________

Стихи Леонида Чернышова *Крипта – тайник /возможно так же подземелье, подземный ход **Ренессанс -- возрождение

Глава 41

Мадам Берк тщательно скрывала свою нервозность. Два дня назад герцогине доставили письмо от мужа. Её светлость, ознакомившись с ним, пригласила к себе старшую фрейлину и позволила прочитать.

Мадам, вспоминая текст, мысленно пожала плечами: «Что же в нем было такого, в этом письме, что так встревожило герцогиню? Возможно, я чего-то не заметила?» Письмо было самым обычным: пустым, светским, вежливым. Но именно после чтения этого послания вот уже второй день герцогиня ходила задумавшись, словно пыталась решить для себя что-то важное. Даже обычный четверговый съезд гостей не вывел её из состояния легкой меланхолии.

Собрались у беседки. Прислуга, поставив легкие плетеные кресла, несколько небольших столиков с легкой закуской и кувшинами холодного травяного взвара, удалилась. На таких встречах гости привыкли сами обслуживать себя. Никому не нужны были лишние люди, слушающие и наблюдающие.

Сумерки были прекрасны. Легкий и ласковый ветерок покачивал тяжелые гроздья цветущих кустов и яблонь, осыпая землю дождем невесомых лепестков. Иногда, словно пробуя голос, раздавалась трель соловья, но почти тут же стихала.