Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Усиливая Боль/Советчики
Шрифт:

С раннего утра моросит несильный дождь. Катя смотрит на часы и понимает, что есть риск опоздать. Решает доехать до метро на «гетце», припарковаться у нотариальной конторы на Бассейной и поехать в центр на метро. Шесть остановок кажутся ей вполне преодолимыми, а уверенности в способности не натворить дел в центре у нее сейчас нет. Немного дрожат руки. Немного рассеяно внимание. Немного давит осознание того, что едва не случилось, когда она вылетела на встречку на прошлой неделе. Суммарно все это отталкивает ее от желания ехать к Гостиному Двору своим ходом.

На входе в метро Катя отвлекается и едва не сшибает с ног девушку со свернутым вдвое журналом Psychologies, и уже отойдя от нее понимает, что из-за того, что журнал свернут, ей было видно только слово «psycho». Заголовок статьи в сомнительной брошюрке в руках стоящей ниже на эскалаторе

тетки радостно сообщает «Любовь вылечила мой простатит», и Катя уверена, что в этом случае нужно плакать от счастья, и поэтому решает пойти вниз пешком по эскалатору, осторожна ловя ногами кажущиеся ускользающими ребристые ступени. Сев в слабо загруженный вагон, Катя по привычке заглядывает в электронную книгу соседки и, когда она осознает, что засмотрелась и пытается сделать вид, что сосредоточилась на перстне сидящего напротив мужчины, соседка уже грозно поглядывает на нее и прячет экран устройства. Справа маячит крупно выделенный заголовок газеты «ЧАСТЬ ВАШЕЙ КВАРТИРЫ ПРИНАДЛЕЖИТ ВАШИМ СОСЕДЯМ». Катя не понимает, почему он так привлек ее внимание, но с улыбкой подумывает, что, будь у нее кот, он наверняка считал бы, что ему принадлежит вся квартира, а человек является его съемщиком на крайне выгодных условиях.

Напротив садится потрясающе уродливая и, разумеется, не осознающая это пара. Старик со своей женой. Уголки губ жены так низко оттянуты, что Кате кажется, что на них можно случайно наступить. Старик одет излишне по-молодецки, и руки его украшены совершенно неуместными золотыми перстнями, и его длинное лицо с козлиной бородкой смотрится жутко отторгающим. Оба определенно в подпитии, и запах их выдает. Они пытаются выглядеть этакими представителями современной молодежи, не понимая, сколь сомнительно это смотрится.

Катя замечает несколько человек подряд в хирургических масках. На одной бабушке маска даже сложена в два раза – видимо, ей так лучше помогает. Взгляд ее – серьезный и отстраненный – говорит о кажущейся значимости ее передвижения в метро. Никто из одетых маски даже не подозревает, сколь по-идиотски они выглядят в них и сколь низка эффективность этого метода предохранения от агрессии внешней среды. Нож в кармане видится Кате куда как более эффективным средством сохранения здоровья. Когда она о нем вспоминает, ей кажется, что нож добавляет в весе, и карман оттягивается.

Ступенька, на которой сосредоточено внимание Кати, теряет в высоте, и это означает, что скоро настанет пора сходить с эскалатора. На улице сыро, но дождь пока приостановил свой темп, словно бы взял передышку, чтобы посмотреть, чем все это закончится. Катя отходит от стеклянных дверей и всматривается в подвижную толпу вокруг. Пытается поймать образы стоящих, ждущих кого-то или чего-то людей, оценить их, прикинуть шансы распознать свою обидчицу первой. Катя нервно сглатывает, вздыхает и опускает руку поглубже в карман. Крепко держит рукоять ножа, хотя и жутко боится даже приподнять его. Думает, не порежет ли тонкое лезвие карман изнутри. Этот плащ она купила только месяц назад, и будет не очень здорово испортить его, только начав носить. Тем более, что цвет ей так понравился, что она взяла его, в сущности, втридорога, лишь бы не упустить возможность.

Катя проходит еще немного вперед и смотрит налево, на скамейки и крохотные зеленые насаждения рядом с метро. На людей, болтающих рядом с ними. Поворачивает голову направо и немного пугается изгиба поворачивающего на Садовую Гостиного Двора. Смотрит на другую сторону дороги и видит…

Она чуть не вскрикивает от удивления. На другой стороне дороги девушка примерно ее роста определенно смотрит прямо на нее. Светловолосая. Вроде как. Или просто крашеная. Или ниже е ростом – Катя толком не различает. Девушка какое-то время стоит неподвижно, как истукан, потом улыбается Кате. По крайней мере, Катя уверена, что это обращено именно к ней. Она срывается с места и начинает двигаться к пешеходному переходу, но не успевает пройти на зеленый, видит, что ближайшая к ней «тойота королла» уже начала движение, но все равно выбегает на дорогу, зачем-то кричит «Эй» в сторону смотрящей на не девушки, и в тот момент, когда она это делает, девушка отрицательно качает головой, поворачивается и начинает уходить куда-то в сторону Садовой.

– Стой.

Катя перебегает перед «мерседесом», сигнал которого ее едва не оглушает, седан «вольво» тормозит почти у ее ног, и она, махая руками, продолжает бежать, пересекает осевую, жестами просит такси «лачетти»

пропустить ее, и «лачетти» притормаживает, как бы чего не вышло, и Катя бежит дальше и слышит оглушительный рев клаксона и отскакивает в сторону и видит в лице водителя автобуса ненависть и страх одновременно, и представляет, что думают пассажиры, но предпочитает на этом не сосредотачиваться, а бежит дальше, уже не видя на другой стороне той девушки. Стремглав перебегает дорогу перед тормозящим в панике «ауди», ловит краем взгляда спину преследуемой, поворачивает направо, но спотыкается и падает на колени, едва успевая сгруппироваться, выставив руки вперед так, чтобы не состыковать лицо с тротуаром. Кричит от боли. Смотрит на мокрые и грязные руки и в отчаянии кричит еще что-то несвязное и рыдает от бессилия и ощущения несправедливости происходящего и ощущает, как снова начинает моросить дождь и чувствует, как чья-то рука помогает ей подняться.

– В порядка, девушьк’?

Катя оглядывается на своего помощника и обнаруживает, что это таджик в кепке и потрепанной куртке из кожзама и с визгом отрывается от него и снова падает на тротуар, на этот раз – от слишком резкого рывка. Рядом невесть откуда оказывается группа молодых парней, которые оттесняют уже оправдывающегося таджика. Светловолосый паренек помогает Кате подняться.

– Все в порядке? Че он хотел?

– Ничего, ничего, - Кате как-то стыдно за то, что таджику, судя по тому, как его прижали парни, грозит расправа за благую инициативу. – Спасибо.

– Ну, осторожнее, - пожимает плечами парень и поворачивается к компании.

Судьба таджика и прочих Катю уже не интересует. Она всматривается в угол Невского и Садовой и даже успевает разглядеть ту самую девушку, но она уже заворачивает за угол, и Катя пытается побежать за ней, но колени ее жутко болят и кровоточат от ссадин, и дождевая вода заставляет их саднить еще сильнее, и Катя жалеет, что одела чертову юбку, а не пошла в джинсах, как собиралась изначально. Когда она с трудом доходит до угла, она видит лишь, что на Садовой девушки и след простыл. Опирается на стену здания, не обращая внимания на то, что это попортит состояние плаща. Случайно проводит рукой по карману и обнаруживает, что ножа в нем нет. Проверяет карман и, удостоверившись, что дырки в нем нет, понимает, что, должно быть, выронила его при падении или пока перебегала дорогу. Понемногу перестает плакать. Вытирает мокрыми руками мокрое лицо. Всхлипывает. Решает вернуться в метро и забыть обо всем этом ужасе.

В «Первой полосе» покупает бутылку воды с лимоном, извлекает две таблетки «нурофена» и глотает их пополам с жутко солеными слезами, которые снова брызнули и уже дотекли до рта. У нее болят колени. Руки. Голова. Она вся пропитана болью. Сейчас ей кажется, что боль всех возможных видов, кроме, разве что, зубной, так сильно развилась в ней, что, усиль ее чем-либо еще – каким-нибудь словом или делом окружающих, и она выплеснется на окружающих и станет деструктивной силой. Но ведь, на самом деле, это не так. Ведь Катя хорошая. Катя мухи не обидит. Катя добрая и отзывчивая, и только прикидывается иногда более грубой и пьет вино чтобы огрубеть. И курила для того же – чтобы показать большую стойкость ко всему, некую солидность. Ей необходимо выглядеть сильнее, потому что в ней слишком много слабости, которая выходит на поверхность в самый неподходящий момент. Она показала себя сильной, когда отказалась от отношений с тем, кого любила. Показала себя сильной, когда выдержала ночной марафон с работой в обнимку. Показала себя еще сильнее, когда смогла легко перешагнуть через закоренелую нравственность и предаться практически случайному сексу. Она никому не желает зла, но всем почему-то нужно ее довести. Она всем готова помочь – и помогала, стоило кому-то о чем-то попросить, - но никто не может помочь ей сейчас, когда ей так одиноко и трудно, когда в ее жизни слишком много незаполненной пустоты. Она ревет, утирает лицо салфетками, добытыми из глубин сумочки и старается не обращать внимания на взгляды окружающих.

Выходит из метро. Мимо, по Московскому проспекту с оглушительным визгом проносится «скорая», и Катю поражает мысль, что, возможно, сегодня кто-то не доедет до больницы и умрет, и что каждый день сотни и тысячи человек умирают в «скорых» и в собственных квартирах, в своих автомобилях и на операционных столах, и ведь у каждого есть шанс оказаться в одной из таких ситуаций. Кате становится страшно, и она так быстро, как может, доходит до «гетца», дрожащей рукой поворачивает ключ и едет домой.

Поделиться с друзьями: