Усиливая Боль/Советчики
Шрифт:
Она застряла в какой-то странной, бездонной норе. Пытается вылезти на поверхность. Страх замкнутого пространства давит еще сильнее, чем стены, но стены давят в достаточной степени, чтобы не дать ей протолкнуться ни вниз, ни вверх, и теперь уже сверху к ней приближается нечто жуткое и смертоносное – она не знает точно, что это, но страх леденит ее душу, заставляет визжать и извиваться, и ее голос ей кажется грохотом металлических цепей, и она кричит, что есть сил, будто это поможет…
Катя падает с кровати. Какое-то время мечется по комнате. Пытается согнать истерику, в которую ее вогнали безумный страх и второе
Скидывает необходимые вещи в ту же сумку, что и в пятницу. Не видит смысла медлить. Залезает на «туту.ру» и быстро резервирует билет на ближайший поезд, понимая, что на машине сейчас ехать не в состоянии. Умывается, чистит зубы, собирает волосы в хвост. Вызывает такси. Проверяет напоследок почту.
«Я с тобой»
Фраза в теме письма. Само письмо пустое. Отправитель – некто с двумя полосками на лице. Катя не выдерживает. Теряет контроль над своими мотивациями. Закрывает рывком крышку ноутбука, выдергивает из него все провода и швыряет его со всего маху об стену, заставив снова раскрыться и разломаться на соединенные шлейфом две части при падении на пол.
Приезжает такси. Водитель «логана» немногословен. Город все еще кипит. Остывает. Тонет в осенней ночи.
Девушка отпиливает пальцы ножом с завидным упорством. Она уже по привычке решила помочиться в рот умирающей жертве, но неожиданно для себя обнаружила, что это уже не приносит былого удовольствия, стала прижимать безвольный рот умирающего к своему паху, но лучше не стало, и моча потекла из его рта, и она в ярости несколько раз ударила его головой о стену, а теперь отрезает пальцы и впихивает их в рот трупу. Еще один палец засовывает в ноздрю. Улыбается и с чувством выполненного долга встает. Передумывает и еще несколько раз зачем-то втыкает в грудь трупу тонкий и острый нож.
Снова встает. Кладет нож в карман. Проверяет себя на отсутствие загрязнений – пятен крови, мочи и так далее. Довольная результатом, уходит из помещения.
Исчезает.
Катя просыпается от шума снаружи. Странного, словно бы мерцающего в пустоте бездонной тишины сна.
«Oh lordy, trouble so hard»
Мотив звучит откуда-то издалека, кажется болезненным, не относящимся к этой реальности, увязшим в бреду. Спустя несколько секунд Катя понимает, что звучит он, на самом деле, на минимальной громкости в наушниках, которые она вложила в уши перед сном, включив при этом зацикленное проигрывание всего музыкального содержимого «айфона».
«Don't nobody know my troubles but God»
Нытье солистки и бит Moby заставляют Катю дрожать от странного, глубинного страха, словно бы суля какие-то неприятности. Она вытаскивает наушники. Поднимает голову. Понимает, что поезд стоит. В купе, на месте напротив сидит тучная женщина, подсевшая в поезд, судя по всему, где-то в пути. Через какое-то время по вагону проходят туда и обратно люди в черной форме полиции. Сумеречные мысли. Приглушенные разговоры вокруг.
«Наверное, воровал или домогался до кого – вот и наказали скотину. Наконец-то, хоть кто-то смелый нашелся этим баранам отпор дать»
Катя садится, скрестив ноги, но одеяла с себя не снимает. Так безопаснее.
– Что… - она осекается, не узнав снова собственный голос. – Что случилось?
– Кошмар, - тучная женщина качает головой. – Ужас, что… - принимает задумчивый вид.
– М-м, - Катя делает вид, что что-то поняла.
– Нашли труп то ли в туалете, то ли в тамбуре в каком-то вагоне, - решается спустя полминуты прокомментировать свою задумчивость соседка. – Говорят, ужасный вид у него. Нерусский какой-то. То ли узбек, то ли еще что-то такое. Вот, ходят, проверяют всех мужчин, кто есть.
– Мужчин? – непонимающе наклоняет голову Катя.
– Ну, говорят, такое под силу было сделать только мужику, - соседка скрещивает руки на груди. – Причем, мужику здоровому. Не знаю. Жуть какая-то.
«Туда и дорога. Хорошо его, говорят»
«Злой ты, Ваня»
«Мир жесток, я стараюсь соответствовать»
Катя вытаскивает ручку чемодана и инстинктивно дергается от создавшегося при этом звука. Думает, что все совсем плохо. Что холодно. Что пора быстро искать такси. Что надо было предупредить о времени приезда. Что на дворе утро, и что она не спала всю ночь после того, как ее разбудили передвижения по вагону и болтовня, и что в голове ее все также крутится Natural Blues, и фразы «trouble so hard» и «troubles, but god» кажутся совершенно одинаково звучащими.
Утренняя болтливость таксиста-частника, рассказывающего вкратце «за жизнь», заставляет Катю задуматься о преимуществах обращения в профессиональные организации рынка извоза. Потом – вложить в уши наушники-капли, и снова…
«Oh lordy, trouble so hard»
– Нет, Кать, ты определенно исхудала. Да на тебе лица нет, на самом-то деле. Блин…
Оксана перебирает пальцами стоящую на столе широкую кружку и внимательно смотрит на Катю. Катя стоит рядом со столом и смотрит в окно.
– Фитнес помогает, - горько усмехается Катя.
– Лучший фитнес – это тот, который на простынях, - твердо заявляет Оксана. – Ну, физкультура-то, конечно, никогда не мешает…Ладно, раз уж ты немного успокоилась, давай по существу. Что происходит?
– Не знаю, - пожимает плечами Катя.
– Интересный поворот, - смеется Оксана.
– Действительно, не знаю. То есть… - Катя замирает, ловит взглядом что-то подвижное вдалеке, теряется им среди деревьев близлежащего леса, но, моргнув, возвращается обратно в дом. – Понимаешь, есть факты. Разрозненные. Я могу их назвать, но они – не то, что происходит. А что происходит, я понять не могу, потому что не собрать все…