Усколзающий ангел

– Нет, она их сразу же выкидывает. И, наверное, я поступала плохо, но стихи такие хорошие, и я... сохранила все письма.

– Вы не сказали мне, кто такой Хьюго.

– Это лорд Доулиш, и мне... очень жаль... его.

– Почему?

Резкие односложные вопросы маркиза, похоже, нисколько не смущали Улу.

– Потому что он... всем сердцем любит Сару, а она... не любит его, и если бы и вышла за Хьюго замуж... то сделала бы его... очень несчастливым.

После некоторого молчания Ула сказала:

– О вас говорили много странного, например... что у вас совершенно нет сердца, но я не могу поверить, что человек, обладающий такими прекрасными лошадьми... не любит их.

Маркиз понял ход ее мыслей и с удивлением подумал, что такого ему еще никто не говорил. Он бы не смог точно сказать, какие чувства в нем вызвало это признание его новой знакомой.

– Полагаю, нам стоит вернуться к вашим проблемам. Так как вас в Лондоне никто не ждет, никто не встретит и не будет опекать, город покажется вам страшным и весьма неприветливым местом.

Девушка обеспокоенно посмотрела на него.

– У меня никто ничего не сможет украсть, так как у меня ничего нет.

– Я имел в виду не деньги, - ответил маркиз, поражаясь ее наивности.

– Тогда я не могу представить, какие еще опасности могут мне угрожать, разве только что дядя Лайонел натравит на меня... судебных исполнителей, хотя, по-моему, тетя Мери, поняв, что я сбежала... только обрадуется.

– А как насчет вашей кузины Сары?
– вскинул брови маркиз.

– Она не могла выносить присутствие в доме еще одной девушки, даже несмотря на то, что со мной обращались как со служанкой, не позволяя спускаться к столу... когда приезжали гости.

– В это невозможно поверить: ведь вы родная племянница графа!

– Как он мне неоднократно повторял, я всего лишь сирота без гроша за душой, навеки опозоренная... собственной матерью. По-моему, на самом деле все... боялись, что, если меня увидят в их доме... снова... начнутся пересуды.

– Пожалуй, это больше похоже на правду, - согласился маркиз и замолчал, углубившись в собственные мысли.

Проехав еще немного вперед, фаэтон свернул с главной дороги и начал подниматься в гору по обсаженной ровными рядами деревьев аллее. Достигнув вершины холма, маркиз направил экипаж в ворота парка, и Ула удивленно взглянула на него.

– Куда мы направляемся?

Маркиз ничего не ответил, пока не остановил фаэтон под сенью развесистого лайма. Усталые лошади замерли на месте, и маркиз, небрежно держа поводья одной рукой, повернулся к Уле, чтобы получше рассмотреть ее.

Пока они ехали, девушка поправила шляпку и немного пригладила растрепавшиеся волосы, и маркиз увидел, что они золотистые, как и у ее кузины Сары - напоминающие бледное сияние первых лучей рассвета. У Улы было маленькое личико сердечком и неестественно огромные глаза, нежно-серые, как грудка голубя. В ней было что-то детское и невинное. Казалось, Ула прямо-таки источает какую-то чистоту, что еще больше придавало ей сходство с миниатюрным ангелом.

Словно почувствовав на себе оценивающий взгляд маркиза, девушка повернулась к нему. Хотя она и вскинула гордо подбородок, показывая, что не позволит унизить себя, у нее в глазах мелькнула тень страха.

– Ула, я собираюсь вам кое-что предложить, - сказал маркиз, - и мне хочется, чтобы вы очень основательно подумали над моими словами.

– Да... конечно, - ответила девушка и тут же встревоженно поинтересовалась:

– Но вы ведь не собираетесь... вернуть меня домой?

– Мне следовало бы сделать это, - ответил маркиз, - но я всегда не любил больше того, испытывал отвращение к грубости и насилию, хотя мне с трудом верится, что с молодой беззащитной девушкой можно обходиться так, как, по вашим словам, обращался с вами дядя Лайонел.

Подбородок Улы вздернулся чуточку выше.

– Может быть... мне не следовало бы... жаловаться незнакомому человеку... но я всегда говорю только правду. Моему отцу было бы... очень больно... если бы я поступала иначе.

– Разумеется, я вам верю, Ула, - поспешил заверить ее маркиз, - и именно поэтому я не поступаю так, как мне следовало бы поступить. Я не собираюсь отвозить вас назад в Чессингтон-холл.

– Благодарю вас... благодарю вас!
– с заметным облегчением воскликнула Ула.
– На какое-то мгновение я испугалась, что вы собираетесь... сделать именно это... и вам было бы так легко догнать меня... если бы я попыталась убежать.

– Очень легко, - согласился маркиз, - но я не хочу, чтобы вы бежали от меня. Я хочу, чтобы вы помогли мне и в то же время себе самой.

– Помочь вам?
– недоверчиво переспросила Ула, но страх покинул ее засиявшие глаза.

– Вы очень расстроены тем, что происходило в доме вашего дяди, - начал маркиз.
– И я тоже расстроен, хотя и несколько по другому поводу.

– Что вам сделали в Чессингтон-холле? Что вам... сказали?
– порывисто воскликнула Ула.
– Весь дом был взбудоражен в ожидании вашего приезда. Все были совершенно уверены, что вы попросите руки Сары. Почему вы не сделали этого?

– Я не намерен вдаваться в подробности, - надменно произнес маркиз.
– Вам достаточно знать следующее: я обнаружил, что ваша кузина совершенно не похожа на тот образ, который я себе сотворил, и, как я уже говорил, я не собираюсь жениться на ней, впрочем, и на ком бы то ни было еще!

– Жениться нужно только в том случае, если любишь, - тихо заметила Ула.

Она решила, что маркиз не расслышал ее слов, так как он продолжал:

– Эту историю следует забыть и больше не вспоминать, но у меня есть одно предложение, от которого, уверен, вы не откажетесь.

– Какое?
– заинтересовалась Ула.

– Вы должны стать "несравненной", о чем столько мечтали, и бросить вызов своей кузине, превратившись в пользующуюся самым восторженным поклонением молодую женщину высшего света!

Ула изумленно уставилась на него, раскрыв глаза так широко, что они, казалось, заполнили все ее лицо. Затем она поспешно отвернулась, вымолвив:

– Вы издеваетесь надо мной, потому что... с моей стороны было слишком самонадеянно... мечтать о таких вещах... даже в грезах.

– Я нисколько не издеваюсь над вами, - возразил маркиз.
– Больше того, я собираюсь воплотить ваши мечты в жизнь.

Девушка снова повернулась к нему. Недоверие, любопытство, надежда попеременно отражались на ее лице.

– Что такое... вы говорите, ваша светлость? Боюсь показаться... очень глупой, но я... не понимаю.

На какое-то мгновение маркиз сжал губы в тонкую линию. Затем он сказал:

– Я намереваюсь преподать хороший урок вашей кузине и вашему дяде тоже за совершенно непростительное поведение в отношении вас.