Условия соглашения

– Иногда я думала, что, возможно, ты выбрал Терренса, потому что он напомнил тебе Фореста. Как будто, возможно, ты мог бы исправить то, что произошло, полюбив его.

Ривер обдумал это. Но как Фил вписывался во все это? Терренс был не единственным мужчиной, которому Ривер стремился угодить.

– Так что, возможно, оба варианта неверны.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, если ты думаешь, что Терренс контролирует, ты действительно возненавидишь Фила.

– Он хуже Терренса?

– Я не знаю. И да, и нет. Он любит отдавать приказы. У нас вроде как есть соглашение, по которому он говорит мне, что делать, и я это делаю.

– Господи, Ривер. Например, что?

– Ну...
– Он почувствовал, как краснеют его щеки.

– В основном, секс.

– Ха!
– Смех Клариссы был таким неожиданным и громким, что он отдернул телефон от уха.
– Ну и что? Секс, это просто секс. Я много раз позволяла парням связывать меня. Но это не значит, что они контролируют меня где-то еще. То, что происходит в спальне, остается в спальне.

– Иногда он поручает мне делать работу по дому.

– Ладно. Это кажется странным, но если тебе это не нравится...

– На самом деле, нет.

– Что еще? Тебе обязательно спрашивать разрешения, чтобы выйти из дома?

– Нет.

– Он жалуется на твое рабочее время?

– Его воспитывали врачи. Он знает, что для этого нужно.

– Он ходил с тобой в поход, верно? Он все время ноет и жалуется?

– Он вообще не жалуется. В основном он фотографирует, пока я ловлю рыбу.

– А как насчет поездки на День труда? Что он на это сказал?

– Он сказал, что я должен делать то, что хочу.

– И он это имел в виду? Или это было что-то вроде «делай, что хочешь, но только если я так скажу»?

Ривер задумался.

– Нет, я думаю, он это имел в виду.

– Ну, я, очевидно, предвзята. Ты знаешь, как я отношусь к Терренсу. И я вообще никогда не встречалась с Филом. Все, что я знаю, это то, что ты снова ходишь в походы. Ты снова на рыбалке. Ты приедешь домой погостить. Ты занимаешься всем тем, что раньше любил, тем, что Терренс по той или иной причине отобрал у тебя. Помнишь, как ты хотел купить упаковку из десяти билетов на «Дикие игры», а Терренс убедил тебя, что это пустая трата денег?

Ривер совершенно забыл об этом инциденте. Это было много лет назад. Но у него не было возможности ответить. Кларисса все еще говорила.

– Когда мы разговаривали в прошлый раз, ты сказал, что мог бы купить сезонные билеты на «Эвеланш».

– Да. Звучит забавно. Я скучаю по хоккею.

– А что сказал Фил?

– Я ему еще не говорил.

– Как ты думаешь, он попытается удержать тебя от поездки?

Ривер с удивлением понял, что ему даже не нужно было об этом думать.

– Нет. Я не уверен, что смогу убедить его поехать со мной, но он никогда бы не стал пытаться сказать мне, что мне не позволено делать что-то подобное.

– Видишь? Он мне уже нравится. Я имею в виду, он будет нравиться мне еще больше, если он приедет. Но пока он не мешает тебе заниматься любимым делом, я думаю, тебе живется лучше, чем было раньше. Он тот парень, с которым тебе суждено быть всегда?
– Он почти услышал, как она пожала плечами.
– Понятия не имею. Как ты и сказал, ты едва его знаешь. Но ты знаешь Терренса много лет. Есть причина, по которой твое сердце говорит тебе идти другим путем.

После того, как он повесил трубку, Ривер еще долго размышлял о том, что сказала Кларисса. Признание в своей бесхребетности было серьезным ударом по его самолюбию, но чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что Кларисса была права. Он вспомнил, сколько раз за все эти годы Терренс давал ему разрешение на что-то, а потом отказывался и злился из-за этого. Он сказал, что понимал, когда Ривер брал дополнительные смены в больнице, а потом жаловался на это постфактум. Он сказал Риверу, что можно пойти на рождественскую вечеринку в больнице без него, а потом пришел в ярость из-за того, что его не пригласили. Он сказал Риверу, что не возражает против того, чтобы он отправился на рыбалку в День труда, но Кларисса была права, это всегда заканчивалось ссорой. Ривер мог припомнить, по меньшей мере, дюжину случаев, когда «все в порядке» превращалось в «как ты мог так поступить?». Где «делай, что хочешь» каким-то образом превратилось в «как ты мог так поступить со мной?».

Поступал ли когда-нибудь Фил так же?

Ривер ломал голову, но ничего не вспомнил. Фил никогда не говорил одно, а потом делал другое. Если он соглашался с чем-то, это было делом решенным. Никаких вопросов после свершившегося факта. Никаких сомнений или споров. В тот единственный раз, когда он был недоволен Ривером, ему было совершенно ясно, что именно Ривер сделал не так. Да, Ривер был наказан. Но как только инцидент был исчерпан, он больше никогда не поднимался. Фил ни разу не использовал этот инцидент в качестве рычага давления. Терренс, с другой стороны, в течение многих лет использовал свои многочисленные прегрешения против самого Ривера. Он десятки раз бросал Риверу в лицо его единственную измену, обвиняя в своих собственных постоянных изменах импотенцию или фригидность Ривера.

Им обоим в какой-то степени нравился контроль. Но была ли между ними разница? Фил приказывал Риверу стирать белье, или колоть дрова, или становиться на колени. Он ожидал послушания. Но до сих пор он не отдавал приказа, о выполнении которого Ривер пожалел бы.

Терренс, с другой стороны, никогда не отдавал приказов и прямо не говорил Риверу, что он не может сделать то, что хочет. Но у него были способы заставить Ривера передумать или пожалеть о своем выборе после свершившегося. Он использовал чувство вины как оружие почти ежедневно.

Фил отдавал приказы, но в этом была и честность – простота, «что видишь, то и получаешь», которую Ривер находил освежающей. Методы Терренса были гораздо более хитрыми. Даже изворотливыми.

Фил контролировал.

Терренс манипулировал.

Разница между этими двумя вещами внезапно показалась огромной.

Итак, возможно, Ривер был бесхребетным человеком. Возможно, он старался угодить людям. Возможно, Кларисса была права, и он потратил годы, пытаясь восполнить потерю брата. Но именно эти черты характера сделали его хорошим врачом. Именно по этой причине он редко отказывал, когда ему звонили из больницы, чтобы в последнюю минуту попросить подменить кого-то. Когда медсестры или другие врачи отмахивались от пациента, называя его «пограничным» или «придурковатым», Ривер был на высоте. Он оставался в комнате еще долго после того, как остальные опускали руки и уходили. Он делал все возможное, чтобы увидеть прошлое отношение и зависимость, потому что пограничное состояние не означало, что у них не было серьезных проблем со здоровьем. За это он должен был благодарить Фореста.

Но это не означало, что он должен был мириться с этим в своей личной жизни.

Несмотря на свой гнев, ему удалось поспать несколько часов. Он всегда больше всего скучал по Филу, просыпаясь днем после ночной смены. Этот день ничем не отличался от других. Он раздумывал, позвонить ему или просто прийти к нему домой.

Но сначала ему нужно было поговорить с Терренсом.

Документы о разводе все еще лежали в ящике стола, куда он спрятал их несколько недель назад. Он вытащил их из конверта. Он едва взглянул на них, когда они были доставлены ему в первый раз. Наконец, он сел и прочитал их от начала до конца. От одной мысли о том, что они символизировали, у него на глаза навернулись слезы. И все же он обнаружил, что клятвы, которые он дал много лет назад, теперь значат для него меньше.

Он убрал их в ящик стола, не подписав.

Последние пару часов тянулись бесконечно, но, наконец, он услышал, как машина Терренса въезжает на подъездную дорожку. Он ждал, держа в руке разорванный конверт и письмо.

Трудно было поверить, что Терренс только что отработал полную смену в отделении неотложной помощи. Ривер всегда приходил домой измученный, но Терренс выглядел бодрым.

– Привет, малыш.
– Он поставил свой портфель у двери и бросил ключи на столик у двери.
– Что случилось?