Устранение

— Grinta, — шепчет Роман мне в лоб.

Древнее слово, связующее демонов, проникает прямо в моё сердце.

Я распахиваю глаза только для того, чтобы обнаружить, что его глаза закрыты, а дыхание глубокое и ровное. Когда я провожу кончиками пальцев по его подбородку, он не шевелится. Он крепко спит, и на этот раз его сон кажется таким глубоким, что его тело накрывает меня, как тяжелое одеяло.

С бьющимся в горле сердцем я шепчу в ответ:

— Grinta.

Глава 27

Я просыпаюсь от тёплых поцелуев, скользящих по моей груди, и новое наслаждение пронзает меня.

Я провожу руками по волосам Романа, когда он прижимает голову к моей груди, и каждое движение его языка заставляет меня вздыхать от растущего желания.

— Уже рассвет, — говорит он, и его голос вибрирует у меня под кожей. — Мы проспали весь день и всю ночь.

Я прижимаюсь к нему, проверяя ощущения, пробегающие по моим конечностям. Расслабленная. Заряженная энергией. Что противоречит друг другу.

Он издаёт неохотный стон, одной рукой сжимая моё бедро.

— Нам пора вставать.

Я не уверена, что хочу этого, но я напоминаю себе о своей ответственности за моих волков, за мою стаю…

Повинуясь внезапному порыву, я беру Романа за руку и прослеживаю складки на его ладони до мышц предплечья, а затем обратно к запястью, где он выводит свои руны.

Я встречаюсь взглядом с его внезапно потемневшими глазами, бурно-зелёными переходящими в чёрные. Я не представляла себе тот момент прошлой ночью, когда он произнёс демоническое слово, чтобы связать меня. Или, когда я произнесла его в ответ. Даже если я не уверена, что он меня услышал.

Теперь он — часть моей стаи. Или я — часть его. Поскольку изначально предполагалось, что мои демоны-волки будут под его опекой, я не противлюсь взаимопониманию и покою, которые приходят с осознанием того, что в некотором смысле мы все вернулись домой.

За исключением моих сестёр. Моих храбрых сестёр.

— Сегодня мне нужно усердно тренироваться. Мне нужно быть сильнее, — говорю я. Когда я продолжаю, мой голос звучит напряжённо. — Я не могу здесь больше оставаться.

Он запускает руку в мои волосы, поглаживая моё лицо.

— Ты уже стала сильнее, Нова. Иначе ты не пережила бы ночь со мной.

У меня перехватывает дыхание, но мне трудно выдохнуть, пока он поглаживает моё бедро, проводя большим пальцем по моему животу.

Я заставляю себя двигаться, борясь с желанием остаться с ним в этой постели ещё на один день. Больше. Может быть, месяц. Даже год…

Я останавливаюсь, прежде чем по-настоящему начинаю представлять невероятную вероятность того, что мы с Романом сможем быть вместе в мире, который не находится в состоянии войны со всем, во что я верю.

Когда я соскальзываю с кровати, размышляя, где же, чёрт возьми, может быть ванная, раз в этой комнате нет дверей, он приподнимается и откидывается на подушки. Он расслабился, наблюдая, как я расхаживаю по его комнате.

— Дай-ка я создам тебе какую-нибудь одежду, — говорит он.

— Конечно, — мой ответ вызывает мурашки по коже, когда появляется прозрачный и очень кружевной комплект из бюстгальтера и трусиков в тон, обтягивающий мою грудь и таз. Ничего не скрывая. Я жду ещё немного, но больше одежды не появляется. Я могла бы использовать свою руну одежды, чтобы вернуть футболку и джинсы, но я хочу посмотреть, что он будет делать дальше.

— Мне понадобится немного больше, чем это, — говорю я с усмешкой, любуясь его идеально рельефными мышцами и тихо гадая, как быстро я всё-таки смогу снять это нижнее белье.

— Какая жалость, — бормочет он, поднимаясь с кровати и направляясь в дальний конец комнаты, где при его приближении внезапно материализуется дверь.

Он рисует руну на запястье, и внезапный звук льющейся воды заставляет меня последовать за ним, когда он исчезает в соседней комнате.

В наполненной паром ванной комнате глянцевые чёрные стены, сверкающие серебряные краны и массивная открытая душевая кабина. Силуэт Романа окутан паром, его огромное тело нависает надо мной, когда я вхожу внутрь.

Я тянусь к нему, наполняя грудь паром и неожиданно пьянящим ароматом его кожи.

— Рун, — шепчу я его имя, протягиваю руки и провожу ими по его гладкой груди, мои ладони прогоняют капли воды вниз, к его бёдрам.

Его руки обхватывают меня, плавно притягивая к себе. Он закидывает мои ноги себе на бёдра, поддерживая меня за спину, пока несёт в душ, намыливая нас обоих.

Мыть нас, похоже, не входит в его намерения.

Я застонала, когда он прижимает меня к стене, его рот прижимается к моему, его руки дразнят мои соски сквозь кружево, доводя мои чувства до исступления. Между нами течёт вода, и кажется, что каждая струйка следует за его руками и ртом.

Когда мои трусы исчезают со вспышкой очередной руны, я более чем готова, но, чёрт возьми, я не уверена, как моё тело выдержит его твёрдую длину.

Я поддаюсь каждому толчку, мои ладони сжимаются на его спине, пока мой мир снова не рушится, и каждая волна оргазма всё дальше подводит меня к краю. Вскоре он следует за мной, его голос урчит у меня в горле, но на этот раз он произносит не моё имя. Это незнакомое мне слово, наполненное древней демонической силой. Dosdana.

Я перекатываю звуки во рту, когда он прижимается ко мне, его грудь вздымается.

— Что это значит? — спрашиваю я, и в моем голосе слышится почти вздох, когда я перевариваю последствия нашего душераздирающего секса.

— Это слово имеет двоякое значение, в зависимости от контекста, — Роман опирается одной ладонью о стену рядом с моей головой, поддерживая меня другой рукой, его дыхание всё ещё прерывистое, голос тихий. — Судьба. Или падение.

Я изучаю выражение его лица, и внезапное напряжение в его челюстях заставляет меня остановиться.

— Что это для нас?

Он качает головой, его тёмные глаза проясняются, становясь ярко-зелёными в тусклом свете.

— Думаю, мы это выясним.

Я борюсь с клубящимся в моем животе ужасом — не перед ним, а перед тем, что ждёт меня впереди. С решительным рычанием я прижимаюсь губами к его губам.

— Судьба, — говорю я. — И я хочу большего.

Он улыбается мне в губы, его рука уже гладит мой клитор, когда он снова втягивает нас в струю.

— Чёрт возьми, да.

Когда мы, наконец, выходим из ванной, я уже переодета в свежую рубашку и джинсы, а Роман натянул на себя новые спортивные штаны, но рубашку ещё не надел. Наши волосы мокрые, и капли падают нам на плечи. Роман не предпринимает никаких усилий, чтобы стряхнуть капли. Хлопанье его крыльев разбрасывает их сверкающими брызгами вокруг его туловища.