Утерянная сила

— Эй, пошли. Тебе уже пора. — Раздался ужасно знакомый голос. Но сколько Стайнер не пытался вспомнить, кому он принадлежит — так и не мог определить его владельца. В голове была каша, а слух был притуплен. За своей спиной он услышал шаги. Ему было всё равно, что будет дальше. Парень потерял сознание, погрузившись в долгий сон.

========== Глава 20. С чистого листа. ==========

Стайнер проснулся рано утром. Кажется, он мог бы спать ещё очень долго, потому что разлепить сонные глаза ему было сложно. Но лучи солнца, навязчивые и яркие, били прямо в глаза, светят даже через закрытые веки, чем заставили его подняться с кровати. Браун открыл окно, дабы впустить в комнату свежий бриз, приятной прохладой веющий с берега моря. Он глубоко вдохнул полной грудью, вытянув руки вверх, уже более-менее очнувшийся от крепкого сна. Из его окна открывался замечательный вид на живописный, пусть и слегка потерявший свою презентабельность после боя, остров. Хоть «Когнитинис» был ещё не полностью восстановлен от последствий битвы, Брудер вместе с остальными драконами усердно приводили его в прежнее состояние.

После той ночи, когда Стайнер убил Эрссера, его потерявшее сознание тело забрал именно Брудер. Пока вервольф храбро и из последних сил дрался с самым опасным врагом, когда-либо попадавшимся ему на пути, дракон успел отбить академию у оставшейся в ней кучки солдатов Эрссера и захватить власть вместе с двумя выжившими драконами. Все трое решили, что сейчас академию нужно превратить в безопасное пристанище для всех выживших вервольфов, дабы сохранить их расу и не дать ей погибнуть окончательно, позволить развиваться, чтобы они не остались лишь на страницах истории. Пока академия постепенно восстанавливалась и менялась, в неё время от времени приходили оборотни в поисках временного укрытия, где они смогут без страха пережить эти сложные и страшные времена. Тем не менее, пусть раса и пострадала, в академии собралась пара сотен оборотней. Шансы на то, что эта раса снова воскреснет были, остальное же зависело от самих вервольфов.

— Вижу, ты уже проснулся. — В дверном проёме возник Брудер, — Как спалось? — Поинтересовался он.

— Ты и сам знаешь, что хреново. — Оборотень натянуто улыбнулся. Он не мог спокойно спать после всех событий, что он пережил, несмотря на то, что прошло уже несколько лет. Практически каждую ночь он видел перед своими глазами одно — лица погибших товарищей; тех, благодаря кому сейчас все вервольфы могут спокойно ходить по земле, не боясь быть обнаруженными и убитыми.

— Ты вроде хотел сегодня попасть на материк, да? Я всё приготовил для телепортации. Пошли. — Дракон развернулся и ушёл куда-то. Стайнер взял висящую на спинке стула немного мятую кожаную куртку и послушно пошёл за ним.

В холле бегало с десяток маленьких детей — все они были вервольфами. Вот она — маленькая надежда, которая кричала радостными детскими голосами «ещё не всё потеряно». Не обращая на них внимания, Брудер прошёл в свой кабинет и после того, как туда зашёл вервольф, закрыл дверь.

— Вот, возьми это. Разломай, когда захочешь вернуться обратно. — Парень протянул Стайнеру длинный чёрный камень, сияющий изнутри, и махнул рукой на начерченный круг в углу комнаты. Браун спокойно встал в него и вскоре пропал.

Это было начало сентября. Постепенно холодало, листья желтели, хоть ещё и не успели опасть на землю. Летний ветер, тёплый и местами обжигающий, даже как-то резко сменился на осенний, местами пронизывающий даже сквозь верхнюю одежду, оповещая, что за ней последует еще более холодное время года. Стайнер стоял посреди пустой поляны, которая точно плешь была когда-то выедена голодными языками пламени, посреди выгоревших когда-то давно деревьев, прямо перед руинами, местами покрытыми мхом. Раньше это был величественный особняк, наполненный сильнейшими вервольфами. В нём каждый день кипела жизнь, бурлили события, но теперь он превратился в бесполезную груду камней. Груду камней, которая теперь стала надгробной плитой для каждого, что в тот день отдал свою жизнь. Присев на ступеньку почти сохранившегося крыльца, Браун почтил минутой молчания павших товарищей. Усилившийся ветер предупреждал о наступлении непогоды, о наступающем сезоне дождей, однако Стайнер прекрасно понимал, что в этом безжизненном лесу вряд ли что-то изменится. Может, только мох сильнее разрастётся по руинам, накроет их мягким одеялом.

Встав со ступеньки, Браун прошёл к небольшому бугорку земли, выложенному по периметру двумя рядами кирпичей. Это была самодельная могила, в которой Стайнер похоронил Агнера — точнее то, что осталось от него после взрыва, которым он помог вожаку скрыться от преследователей и выжить. Брудер помог восстановить раздавленное грудой камней тело Агнера с помощью магии, чтобы нормально его захоронить. О его потере, наверное, он скорбил больше всех. Но о его смелости и самоотверженности молодой человек ещё долго будет рассказывать новому поколению вервольфов. К сожалению, тело Рана не удалось найти, но если бы оно было обнаружено, то его могила находилась бы рядом. Присев на тоже самодельную скамейку, которую Браун предусмотрел для своих посещений, с тяжелым вздохом он достал откуда-то из внутреннего кармана куртки флягу с крепким пойлом.

— Ну, привет… — Сказал он, обращаясь к могиле. Откупорив флягу, парень сделал пару глотков, — Извини, что так долго не навещал. Я всё ещё виню себя за то, что не смог тебя спасти. — Стайнер совсем не опасался, что солдаты «Лиги Искупления» могут найти его и убить. Эта организация распалась и люди со временем начали думать, что всё это было какой-то массовой игрой, ложью, что вервольфов никогда и не существовало. Так думали те, кто ни разу не смог их увидеть. А те, кто видели — списали на простую спекуляцию, на спектакль. Окинув руины особняка взглядом, Браун вспомнил ту ночь. Он так и не понял, кто ему помог тогда, с убийством Эрссера, но был безмерно благодарен ему.

Всё это казалось ему страшным сном, который невозможно забыть даже после пробуждения, который ещё долгими ночами будет преследовать его, точно тень. Все, кого знал Стайнер — погибли. Может, это проклятие какое-то? Благо, хотя бы Брудеру удалось остаться в живых. Браун достал из кармана джинс слегка помятый амулет. Тот самый артефакт из шкатулки, который носил на шее Агнер. Это было единственное материальное воспоминание о нём, которое Стайнер всегда носил при себе. Он так и не открыл его до этого момента, а когда открыл, обнаружил внутри свою же фотографию. На самом деле, это было для него слишком ожидаемо. Слегка усмехнувшись, парень снова сделал пару глотков из своей фляги. Он никак не мог принять, что теперь это место перестало быть его домом. Стайнер до сих пор помнил каждый уголок и каждый коридор, всё до деталей. Он без проблем мог сделать такой же особняк, потратившись на строительство, но не хотел. Он не хотел ворошить старые кости и пытаться что-то восстановить, считая, что это принесёт лишь больше боли и страданий. Пусть останется как есть, пусть руины унесут с собой все секреты, разговоры и события, что когда-то были в этом особняке. В любом случае, обо всём этом теперь помнит только Стайнер, и это всё он унесёт с собой в могилу, как унесли все обитатели этого места. У него была надежда на то, что ещё кто-то из его стаи выжил, из самых дальних баз, но он так и не увидел в «Когнитинисе» никого с родной татуировкой на груди. Телефон в кармане Брауна зазвонил.

— Алло, это я, Брудер. Мне пришёл отчёт с тотемов, их восстановить уже нельзя. Можешь забыть про них. — Не дождавшись ответа Стайнера, дракон завершил звонок.

— Вот как… — Усмехнулся он. Конечно, при поглощении душ Эрссер ещё и уничтожил тотемы. Несколько лет драконы искали способ снова привести их в действие, починить, однако не нашли и пришли к выводу, что это вовсе невозможно.

Встав со скамьи, вервольф снова бросил взгляд на могилу Агнера, нахмурился и пошёл в сторону города. Лес выгорел практически полностью — лишь по его окраине, точно контуром, местами проглядывались ещё живые деревья. Все обитатели леса пустились в бега, остались без дома — Браун чувствовал себя одним из них — одиноким, потерянным, оставшимся без родного крова.

Совсем скоро всё это вырубят и на месте некогда густого, высокого леса с густейшими кронами, которые старательно не пропускали лучи солнца вглубь леса, и с величественным особняком, построят город, прямо на месте, где произошло столько кровопролития, погасли столько жизней. Прямо на костях. Это напрягало Стайнера. Раскапывать могилу Агнера и уносить его на остров было не слишком прилично с его стороны, но осознавать, что на месте, где он захоронен — построят какой-то дом, было ещё хуже. Может быть, он поговорит об этом с Брудером… Когда-нибудь.

Каждый шаг по этой земле отдавался душевной болью — Браун совсем не хотел сюда приходить, снова вспоминать те события, но он должен был навестить Агнера, хотя бы так. По дороге в город выпивка во фляге закончилась, поэтому первым делом Стайнер направился в бар. Тот самый бар, под которым сейчас находится наполовину разрушенный суд, тот самый бар, где когда-то давно он сидел и выпивал, читая письмо от Балтьера.

— Налей то же, что и всегда. — Обратился Браун к бармену, что так и не поменялся за всё это время. Через минуту перед ним оказался полный до краёв большой стакан с каким-то пойлом, о содержании которого знали лишь бармен и Стайнер.