Утерянная сила

Дракон создал небольшую чёрную сферу, куда сказал: «Уничтожьте все базы вервольфов, больше они не защищены.». Он злобно и неприятно усмехнулся.

От такого заявления у Стайнера волосы встали дыбом. Если Джугем умер, то барьеры на его особняке перестали действовать. Его стая в смертельной опасности, а ведь в подвале был ещё запечатан Девятнадцатый… Прямо сейчас «Клеймённые Огнём» могут умирать один за другим, а их вожак ничего не может сделать. Подняв голову, Джилл увидела стоящих у входа в академию оборотней.

— Бегите! — Крикнула она, резко вырвалась и за долю секунды создала перед парнями портал, однако сразу же поплатилась за это жизнью… Откуда-то сверху прогремел ещё один взрыв, Агнер резко пихнул Брауна в портал и сам прыгнул в него. Были слышны звуки выстрелов, но до них они уже не дойдут.

========== Глава 17. Одиночество. ==========

Открыв глаза, вервольфы с трудом поднялись с холодного пола. Пока они осознали, где находятся, прошло не меньше минуты — голова кружилась, тело ломило. Стайнер точно помнил это место. Зал суда, в котором когда-то давно он сидел, присутствуя на сожжении одного вожака за массовое убийство.

Воспоминания быстро прояснялись в мутных рассудках, постепенно приходящих в норму и устаканивающихся, точно раздражённый вестибулярный аппарат, однако Браун был бы рад, если бы они остались столь неясными, какими были минуту назад. Смерти Рана, Джилл и многих остальных… Неужели всё это было ради того, чтобы Стайнер с Агнером смогли отправиться обратно? Или же это лишь огромная неудача, в которой виновен Эрссер? Битва была проиграна слишком быстро и неожиданно. Никто не мог ожидать, что ход событий изменится так резко. Казалось, план был безупречен — вот, их напуганные и растерянные враги бегут в свою крепость, спасаются от наката силы, почти поверженные… В любом случае, этот чёртов дракон заплатит за то, что натворил. Резкое понимание того, что стая Брауна в опасности и может быть уничтожена в любую секунду освежило ему голову и заставило встрепенуться.

— Отлично, мы недалеко от леса! Сейчас просто пойдём наверх и выйдем через бар, а там добежим до особняка! — Стайнер направился вперёд к двери быстрым шагом.

— Нет, стой! — Агнер резко остановил его, — Нельзя! Весь бар кишит солдатами Эрссера, здесь их тоже наверняка полно. Даже с одним нелегко, а их целая куча! — Норберг примерно осознал опасность ситуации, в которой они оказались. Если не поспешить, то может умереть около сотни оборотней, а если поспешить, то вдобавок к ним умрут ещё и вожак с советником от рук «Лиги Искупления». Обстоятельства требовали мгновенного, но обдуманного и правильного решения, которое сведёт всё к минимальному потерю человеческих ресурсов и данного им времени.

— И что теперь делать? — В голове Брауна вертелись практически те же мысли, что у Агнера. Каждый из них, пусть и взвешивал информацию по-своему, рассуждая каждый со своей стороны, но оба знали одно — спасти стаю любой ценой. Мысли путались, связывались в большой шерстяной клубок из множества растрёпанных нитей, пока, в какой-то момент, этот лабиринт не вытянулся в ровную, натянутую струну из четкой мысли. Озарение. — Карта! Нужно найти запасной выход, я знаю, что их тут много! — Вервольф направился к карте помещения, едва освещаемой маленькой настенной лампой, что висела у каждой двери в зале суда, и подробно начал изучать схему.

— Смотри, вот этот путь выходит на окраине города прямо в сторону леса, до особняка минут пять быстрого бега в зверином облике. — Агнер показал на самый дальний коридор, однако это было вполне оптимальным решением, ведь отсюда до него можно было дойти без затруднений.

— Хорошо. Давай всё сделаем тихо и не привлечём лишнего внимания? — Осторожно попросил Стайнер, сильно обеспокоенный происходящим валом событий. Он прекрасно понимал, что именно в такие моменты всё идет не так, как надо.

— Конечно! Всё будет в порядке, положись на меня! — Фраза Норберга не внушала большого доверия, но Брауну и в самом деле оставалось только одно — надеяться на лучшее. Приоткрыв дверь, они увидели совершенно пустой коридор и переступили через порог, войдя в слабоосвещённое пространство. Остановившись на один момент, каждый из них прислушался — к звукам и тонким, едва уловимым запахам. Три человека, и судя по всему, они находятся слишком далеко. Мысленно оба молодых человека поблагодарили матушку Фортуну за то, что суд не набит доверху врагами, а после направились к месту назначения. Но вот незадача — на первом же повороте они встретили тех самых врагов, которых учуяли. Стайнер впал в некое замешательство — запах всё ещё можно было учуять, но у оборотней возникло ощущение, будто их чувства сильно притупились, стали более приближены к людским. Учитывая то, какое расстояние они прикинули по ощущениям, и какое оказалось перед ними «де факто», разница была, прямо скажем, весомая. Неужели на это помещение наложено какое-то заклинание? В любом случае, времени на раздумья совсем не было, ведь в отличие от вервольфов враг не медлил. Браун еле увернулся от удара копьём, после которого Агнер быстро создал щиты изо льда, защитившие их от пуль и пары дротиков. Щиты резко взорвались и осколки кинулись на одного из солдат, приковав его к стене и открыв кровотечение, явно повредив жизненно важные органы. Второго Стайнер схватил за шею и кинул в стену, ударив его перед этим сильным зарядом огня. Упав без сознания на пол, враг перестал быть помехой и Браун оглянулся назад, обратив внимание на своего друга. Агнер дрался с третьим и кажется, он был намного сильнее, чем те двое. Парень еле успевал уворачиваться от быстрых ударов опасного копья с парализующим ядом, и Стайнер немедля прикончил последнего врага. Вожак посмотрел на друга, во взгляде которого читался откровенный и нескрываемый испуг.

— Что случилось? — В недоумении спросил Браун. Норберг без слов показал пальцем на свою правую ногу, на которой было около пяти мелких порезов, а чуть выше торчал дротик, — Давай поторопимся, я тебя в любом случае тут не оставлю! — Стайнер схватил за руку Агнера и побежал вперёд, а тому лишь оставалось не отставать. В голове вожака настойчиво звучала мысль: «Это моя вина, я не смог его спасти от опасности…». В этот же момент прозвучала громогласная сирена-сигнализация, то набирающая обороты своего душещипательного воя, то стихая на несколько секунд, а после снова циклично начиная ход. На потолке зажглись красные мигалки, которые нагнетали ещё больше ужаса и усугубляли ситуацию в разы сильнее. Всё это значило лишь одно — в суд пробрался нарушитель и его нужно незамедлительно прикончить.

Норберг боялся оглядываться, но это не мешало ему чувствовать, что за ними бежит побольше десятка солдат, и всё, чего они хотят — изощрённо и мучительно убить их, дабы получить похвалу от Эрссера. Каждый из этих цепных псов в обезличенной форме стремился сделать всё самое отвратительное и жестокое с любым вервольфом или другим нарушителем на их пути, лишь бы заслужить лишнее одобрение от своего главаря, наглейшего и отвратительнейшего из всех существ на этой земле. В это было невозможно поверить, но кажется, солдаты «Лиги Искупления» были даже быстрее Агнера со Стайнером. Парень чувствовал, как ноги будто наливаются свинцом, как всё сложнее и сложнее становится бежать, как сбивается, точно у простого человека, дыхание и быстро краснеют от прилива крови щёки. Он знал, что не сможет бежать дальше.

— Стайнер, беги один! Яд уже действует, я буду тебе грузом. — Норберг резко вырвал свою руку из руки друга. Он был твёрд в своих намерениях — он должен отплатить вожаку за то, как добр он был к нему, пусть придётся отдать в качестве платы жизнь.

— Ты с ума сошёл? Я не могу допустить того, чтобы умер ещё и ты! — Браун запустил сгусток огня в приближающихся врагов, что немного затормозило их, но не остановило.

— Неужели ты не понимаешь, насколько здесь опасно?! Мы не сможем их победить, скорее уходи! — Кричал Агнер, однако Брауну было всё равно.

— Тогда я унесу тебя отсюда на руках! Мне плевать на то, что ты парализован. — Несмотря на то, что Стайнер прекрасно понимал то, что их минутная ссора не только делает врагов ближе к ним, а ещё и приближает возможное уничтожение особняка, он не хотел успокаиваться и бросать единственного оставшегося лучшего друга здесь, где он не сможет выжить и погибнет, оставив ему лишь воспоминания о проведённых вместе днях. Слишком многих он потерял сегодня, и за последние дни, месяцы, слишком многих, каждый из которых призраком прошлого до сих пор является ему ночью в кошмарных снах.