Утешительный приз

– Значит, из-за своей стеснительности вы намерены лишать себя ее дружбы сейчас?

Эмили сморщила нос. Это выглядело не слишком сексуально, но он нашел эту ее гримасу именно такой.

– Ваши слова заставляют меня чувствовать, что я сказала глупость.

– Извините. Это не было моей целью.

– Нет, не извиняйтесь. Вы правы, Мадэни. На все сто процентов. Я действительно сглупила. Я так скучала по ней, – с чувством сказала она. – У меня есть и другие подруги, конечно, но с Донной мы дружили целую вечность…

– Раз так, не важно, сколько времени прошло. Она обрадуется вашему звонку.

– Да. – Эмили задумчиво кивнула, потом закивала с горячностью. – Она обрадуется. Я позвоню ей. Прямо завтра с утра. Или даже сегодня, как только приду домой. Спасибо. Вы прекрасный слушатель.

– Пытаюсь быть таким.

Это было качество, которое, как довольно часто напоминал Мадэни его отец, пригодится ему, когда он станет правителем.

Эмили наклонила голову набок:

– А у вас с Азимом случалось когда-нибудь, чтобы вы не разговаривали?

– Нет! – Мадэни даже хмыкнул. – Он слишком любит поговорить, чтобы вытерпеть молчание.

– Как давно вы его знаете?

– С детства, – ответил он и с трудом сдержал улыбку, предаваясь воспоминаниям. – Если я вам скажу, что он может оказывать на меня дурное влияние, вы поверите?

– Возможно, – уклончиво ответила Эмили, но тут ее губы дрогнули. – Хотя это выглядит маловероятным.

Мадэни открыто расхохотался:

– Моя мама говорила то же самое, еще когда мы были мальчишками. И мама Азима тоже. Даже если какое-нибудь озорство было полностью делом его рук, он умудрялся оставаться невиновным.

– Полностьюделом его рук?

– В основном. – Увидев ее удивленно поднятые брови, он поправился: – Ну, по крайней мере, частично.

Она расхохоталась на удивление заливистым смехом. Ему нравилось слышать, как Эмили смеется. Нравилось видеть ее такой расслабившейся, особенно после такого тяжелого для нее дня.

– Похоже, вам изрядно доставалось.

– Да, было дело.

– Но мне не кажется, что вы из тех людей, которые могли бы легко поддаться влиянию.

– Это правда. – На Мадэни нелегко было влиять ни в детстве, ни сейчас. Пытаясь сдержать свой порыв, он все-таки опустил взгляд на губы Эмили, вспоминая свое ощущение, когда прижимался к ним своими губами. Искушение стояло сейчас перед ним в образе красивой, сексапильной и волнующей молодой женщины. Ему хотелось узнать о ней больше, узнать о ней все. Но на это у него не было ни времени, ни права. Он отвел взгляд, но, поскольку не мог до конца справиться с любопытством, спросил: – Что вы обо мне думаете, Эмили?

– Да вы просто напрашиваетесь на комплимент! – смеясь, укорила его она.

– Возможно, и так. А вы не могли бы оказать любезность и доставить мне такое удовольствие?

Эмили пожала плечами:

– Почему бы и нет? Вы производите впечатление авторитарного и очень решительного человека. Вы точно знаете, что вам нравится и чего вы хотите.

– Да. – Мадэни действительно знал, что ему нравится и чего он хотел. Но это не значило, что ему было легко всего добиваться…

– Господи, я имела в виду белые трюфели, – выдохнула она и улыбнулась.

Они дошли до угла, и, пока ждали у светофора, Эмили продолжила:

– Мне нет необходимости говорить вам, что вы привлекательны. В тот вечер у Хендерсонов моя помощница, увидев вас, заявила, что вы наверняка манекенщик, рекламирующий белье.

Он закашлялся:

– Это ведь комплимент, правда?

– О, безусловно. – Эмили посмотрела по сторонам. – Я покажу вам эту рекламу, если увижу где-нибудь.

– Не могу дождаться, – сухо сказал он. Эмили хмыкнула и, явно наслаждаясь его неловкостью, продолжала:

– Думаю, наша официантка в «Фуванге» скормила бы мне изрядную порцию яда, если бы была уверена, что благодаря этому сможет всецело завладеть вами.

– Вы сильно преувеличиваете. Эмили фыркнула:

– Она едва удостаивала меня взглядом, даже в тот момент, когда я делала заказ. Девушка смотрела во все глаза только на вас, Мадэни.

– Это потому, что я говорю властным тоном, – сказал он шутливо, хотя с самой колыбели родители учили его быть сильным и уверенным в себе.

– Правильно. И еще вы очень скромный, – бесстрастно заметила Эмили, заставив Мадэни засмеяться. И уже более серьезно добавила: – Совершенно очевидно, что вы энергичный и одаренный человек. Вы очень успешно занимаетесь своим бизнесом. Я думаю также, что вы великодушный человек, потому что ваш бизнес, в свою очередь, помогает вашим соотечественникам зарабатывать деньги. В каком-то смысле вы пропагандируете Кашакру в мире.

Мадэни было приятно, что Эмили так думает. Это действительно было его целью – давать возможность своему народу зарабатывать и создавать положительный образ своей страны за рубежом.

– А что еще?

– А еще вы ненасытный.

– Ненасытный?

Какое интересное слово она выбрала!

За время их сравнительно недолгого знакомства Мадэни понял несколько вещей относительно Эмили. Например, то, что, хотя Эмили и казалась совершенно независимой и энергичной, она была очень ранимой и на удивление неуверенной в себе как женщина. Мадэни винил в этом ее бывшего возлюбленного, хотя и ее семья, похоже, приложила к этому руку. Ей не оставили никакого выбора.

Она могла быть умной или красивой, как ее младшая сестра. Она могла делать то, о чем мечтала, или выйти замуж. Они заставили ее делать выбор, хотя в выборе не было никакой необходимости.

Эмили заслуживала лучшей доли, чем эта. Она заслуживала гораздо большего.

На ее щеках вспыхнул румянец, который ей очень шел.

– Я имею в виду ваше самомнение. Ему нужна постоянная подпитка. Хотя покажите мне какого-либо другого мужчину, чье самомнение не нуждалось бы в этом. В вас нет ничего необыкновенного или самобытного. – Ее губы ненамеренно дрогнули в обольстительной улыбке.