Утешительный приз
Шрифт:
– Значит, из-за своей стеснительности вы намерены лишать себя ее дружбы сейчас?
Эмили сморщила нос. Это выглядело не слишком сексуально, но он нашел эту ее гримасу именно такой.
– Ваши слова заставляют меня чувствовать, что я сказала глупость.
– Извините. Это не было моей целью.
– Нет, не извиняйтесь. Вы правы, Мадэни. На все сто процентов. Я действительно сглупила. Я так скучала по ней, – с чувством сказала она. – У меня есть и другие подруги, конечно, но с Донной мы дружили целую вечность…
– Раз так, не
– Да. – Эмили задумчиво кивнула, потом закивала с горячностью. – Она обрадуется. Я позвоню ей. Прямо завтра с утра. Или даже сегодня, как только приду домой. Спасибо. Вы прекрасный слушатель.
– Пытаюсь быть таким.
Это было качество, которое, как довольно часто напоминал Мадэни его отец, пригодится ему, когда он станет правителем.
Эмили наклонила голову набок:
– А у вас с Азимом случалось когда-нибудь, чтобы вы не разговаривали?
– Нет! – Мадэни даже хмыкнул. – Он слишком любит поговорить, чтобы вытерпеть молчание.
– Как давно вы его знаете?
– С детства, – ответил он и с трудом сдержал улыбку, предаваясь воспоминаниям. – Если я вам скажу, что он может оказывать на меня дурное влияние, вы поверите?
– Возможно, – уклончиво ответила Эмили, но тут ее губы дрогнули. – Хотя это выглядит маловероятным.
Мадэни открыто расхохотался:
– Моя мама говорила то же самое, еще когда мы были мальчишками. И мама Азима тоже. Даже если какое-нибудь озорство было полностью делом его рук, он умудрялся оставаться невиновным.
– Полностьюделом его рук?
– В основном. – Увидев ее удивленно поднятые брови, он поправился: – Ну, по крайней мере, частично.
Она расхохоталась на удивление заливистым смехом. Ему нравилось слышать, как Эмили смеется. Нравилось видеть ее такой расслабившейся, особенно после такого тяжелого для нее дня.
– Похоже, вам изрядно доставалось.
– Да, было дело.
– Но мне не кажется, что вы из тех людей, которые могли бы легко поддаться влиянию.
– Это правда. – На Мадэни нелегко было влиять ни в детстве, ни сейчас. Пытаясь сдержать свой порыв, он все-таки опустил взгляд на губы Эмили, вспоминая свое ощущение, когда прижимался к ним своими губами. Искушение стояло сейчас перед ним в образе красивой, сексапильной и волнующей молодой женщины. Ему хотелось узнать о ней больше, узнать о ней все. Но на это у него не было ни времени, ни права. Он отвел взгляд, но, поскольку не мог до конца справиться с любопытством, спросил: – Что вы обо мне думаете, Эмили?
– Да вы просто напрашиваетесь на комплимент! – смеясь, укорила его она.
– Возможно, и так. А вы не могли бы оказать любезность и доставить мне такое удовольствие?
Эмили пожала плечами:
– Почему бы и нет? Вы производите впечатление авторитарного и очень решительного человека. Вы точно знаете, что вам нравится и чего вы хотите.
– Да. – Мадэни действительно знал, что ему нравится
и чего он хотел. Но это не значило, что ему было легко всего добиваться…– Господи, я имела в виду белые трюфели, – выдохнула она и улыбнулась.
Они дошли до угла, и, пока ждали у светофора, Эмили продолжила:
– Мне нет необходимости говорить вам, что вы привлекательны. В тот вечер у Хендерсонов моя помощница, увидев вас, заявила, что вы наверняка манекенщик, рекламирующий белье.
Он закашлялся:
– Это ведь комплимент, правда?
– О, безусловно. – Эмили посмотрела по сторонам. – Я покажу вам эту рекламу, если увижу где-нибудь.
– Не могу дождаться, – сухо сказал он. Эмили хмыкнула и, явно наслаждаясь его неловкостью, продолжала:
– Думаю, наша официантка в «Фуванге» скормила бы мне изрядную порцию яда, если бы была уверена, что благодаря этому сможет всецело завладеть вами.
– Вы сильно преувеличиваете. Эмили фыркнула:
– Она едва удостаивала меня взглядом, даже в тот момент, когда я делала заказ. Девушка смотрела во все глаза только на вас, Мадэни.
– Это потому, что я говорю властным тоном, – сказал он шутливо, хотя с самой колыбели родители учили его быть сильным и уверенным в себе.
– Правильно. И еще вы очень скромный, – бесстрастно заметила Эмили, заставив Мадэни засмеяться. И уже более серьезно добавила: – Совершенно очевидно, что вы энергичный и одаренный человек. Вы очень успешно занимаетесь своим бизнесом. Я думаю также, что вы великодушный человек, потому что ваш бизнес, в свою очередь, помогает вашим соотечественникам зарабатывать деньги. В каком-то смысле вы пропагандируете Кашакру в мире.
Мадэни было приятно, что Эмили так думает. Это действительно было его целью – давать возможность своему народу зарабатывать и создавать положительный образ своей страны за рубежом.
– А что еще?
– А еще вы ненасытный.
– Ненасытный?
Какое интересное слово она выбрала!
За время их сравнительно недолгого знакомства Мадэни понял несколько вещей относительно Эмили. Например, то, что, хотя Эмили и казалась совершенно независимой и энергичной, она была очень ранимой и на удивление неуверенной в себе как женщина. Мадэни винил в этом ее бывшего возлюбленного, хотя и ее семья, похоже, приложила к этому руку. Ей не оставили никакого выбора.
Она могла быть умной или красивой, как ее младшая сестра. Она могла делать то, о чем мечтала, или выйти замуж. Они заставили ее делать выбор, хотя в выборе не было никакой необходимости.
Эмили заслуживала лучшей доли, чем эта. Она заслуживала гораздо большего.
На ее щеках вспыхнул румянец, который ей очень шел.
– Я имею в виду ваше самомнение. Ему нужна постоянная подпитка. Хотя покажите мне какого-либо другого мужчину, чье самомнение не нуждалось бы в этом. В вас нет ничего необыкновенного или самобытного. – Ее губы ненамеренно дрогнули в обольстительной улыбке.