Утраченные главы

Это был тот мерзкий безумный старик, что притащил на площадь Согласия ряже­ного мертвеца. Если бы здесь были ценители украшений из Лизербурга, то они бы при­знали в нем дерзкого вора, похитившего Паучий Глаз, вора, который оказался настолько дерзким, что его даже не стали искать. Служанки графа Пифпа, если бы успели спастись из подожженного инквизиторами поместья, сказали бы, что именно этот человек оставил у них Опознавательный Порошок и украл два серебряных столовых ножика. Все местные пьяницы в один голос бы подтвердили, что именно этот человек разгуливал по узким улочкам города в окружении вылезших на поверхность гигантских крыс. Он был здесь, и...

... За ним, держа старика за руку, вышла вторая хорошо узнаваемая фигура. Это был не уничтоженный огнем Нерольда вурдалак, обряженный в черные одеяния, чтобы при­дать ему вид заморской принцессы.

В свете прожектора эта парочка казалась двумя убогими, нищими оборванцами, при­шедшими просить милостыню.

Трибуны затихли. Все внимание перекидывалось с одной освещенной прожекторами точки, в которой стоял волшебник, на другую, в которой были эти двое, и обратно. Все затаились. Кто в страхе, а кто в наивном любопытстве. Лишь маги в своих ложах хмури­ли брови и перешептывались друг с другом. Информация о том, что перед ними, на Аре­не, стоит самый настоящий оживший мертвец, очень быстро распространилась среди всех зрителей.

– Нет, это просто немыслимо!
– крикнул Нерольд, обращаясь в большей степени к публике.
– Ты настоящий псих, старик!

– Молчи, презренный!
– подал голос Жрец Великой и прочая, не поднимая взгляда с земли.
– Склонись перед Великой, и она пощадит тебя!

Поразительно то, с какой самоуверенностью и с какими железными нотками в голосе он это произнес. Его всего трусило. Казалось бы, он должен бы сейчас заикаться. Но нет. Как будто бы он заранее тщательно отрепетировал свою речь.

– Это что, какой-то темный маг?
– спросил Болокомус у Магнезинна, чей взгляд был прикован к голове старика-Жреца (его особенно заинтересовали два непонятный выро­ста, проступающих под капюшоном, что-то наподобие рогов).

– Нет...
– туманно отозвался Страдамус.
– Просто сумасшедший...

– Опасный?
– поинтересовался Оророрус.

Страдамус молчал, пытаясь разгадать какую-то загадку. Непонятно, ответил он или нет, но Магнезинн произнес:

– Безумно...

Нерольд при всей своей безупречности не знал об одной очень тонкой грани, через которую нельзя переступать. Нельзя ставить психов и нормальных людей в одну колонну. Разозлить противника -- это может быть очень эффективно, когда твой соперник адекватный человек. Тогда застилающий глаза гнев не даст ему мыслить разумно, спланировать что-либо и правильно оценить обстановку. Другое дело -- разозлить сумасшед­шего. Им движет Безумие. Безумию не нужно думать и что-то оценивать. Оно заранее ЗНАЕТ, что будет делать. Гнев заставляет выбрать первое попавшееся решение, которое часто бывает неверным. У Безумия есть лишь один сценарий действий. Гнев сделает их только еще более неожиданными и резкими. Нерольд не знал или не понимал этого, и его последующие слова стали роковой ошибкой.

– Смешно! Ты даже не волшебник! Что же ты сделаешь?.. О! Вижу ты притащил свою ходячую анатомическую модель... Заставишь эту вешалку плясать до тех пор, пока я не "уверую"?

Жрец не ответил. Он, не поднимая головы и не отпуская конечности сопровождающего его мертвеца, при помощи посоха сбросил свой капюшон. Как ма­ленькие рожки, пробиваясь через свалявшиеся седые волосы, у него торчали два блестя­щих лезвия столовых ножей. Их концы заискрились, и с них в направлении Нерольда ударили два зеленых луча.

Волшебник едва успел отскочить в сторону. Несколько склепов и крестов, которых коснулись лучи, с грохотом взорвались. Если бы не магический барьер, то пострадали бы и стены Арены.

– Да он реальный сумасшедший!
– Нерольд выхватил клинок из ножен, провел им вокруг себя круг на земле и всплеснул искрами.

Арена задрожала. Вокруг оглядывающегося Жреца затрещала почва. Она начала вздыматься, окружая его плотным земляным кольцом высотой в шесть метров.

– Только попробуй жахнуть своими лучами смерти и тут же тебя расплющит!
– Нерольд считал, что все уже кончено. Публика разразилась аплодисментами.

– О Великая!
– из получившейся земляной трубы доносилось гулкое завывание.
– Пусть уверует! Покарай этого презренного!

Свет прожекторов внезапно погас. Кто-то даже вскрикнул от неожиданности. Земля­ная труба окуталась легким зеленовато-голубым сиянием.

Нерольд ничего не видел. Он, конечно, волшебник, но в полной темноте он видеть не мог. Этим занимаются прикладные волшебники, а он был стихийным магом-дуэлянтом, специализирующимся на огненных заклинаниях. Однако он почувствовал, как что-то схватило его за ногу. Он попытался вырваться, но его схватили и за вторую. Хватка была настолько крепкой, как будто бы...

– Свет! Дайте свет!
– крикнул Нерольд, размахивая клинком, пытаясь поразить невидимого противника, не дающего ему сдвинутся с места.

Прожекторы вновь зажглись.

Арена в точности создает местность. Это значит, что, если она создает жерло вулкана, значит, будет жарко, как в жерле вулкана. Если создается заснеженный пик Моунт-Эрза, значит, будет заметать снегами и метелями -- приготовьте теплую одежду. Если это непроходимые джунгли Охохойских островов -- готовьтесь к паукам и змеям. Когда Арена создает кладбище, нужно быть готовым к тому, что в могилах будут тела умерших.

Нерольд стоял между двумя могилами, из которых, сквозь толщу земли, пробились конечности богом забытых мертвецов. Они держали его, не выпуская.

Волшебник стал поливать могилы струями пламени. Однако, когда твоя цель давно уже не чувствует боли, не стоит рассчитывать на то, что она завопит и тут же тебя отпустит.

Нерольд переключил внимание. Он вынужден был это сделать, поскольку, помимо удерживающих его костяных рук, на поверхность повсюду лезли толпами столетиями залегавшие на этом кладбище тела. Они освобождались от грязе-глиняного плена и двигались в его сторону. И на уме у них явно было не погладить волшебника по головке.

Волшебник отвлекся от Жреца в земляной трубке. И удерживающая его и его ручного вурдалака тюрьма, лишившаяся ментальной поддержки, рухнула.

Жрец снял один нож с головы. Он даже бросил свой посох и сейчас держал этот столовый прибор так, как обычно волшебники держат волшебные палочки.

Нерольд сумел освободиться от хватки не выползших трупов, но в этот же момент ему в грудь ударил зеленый луч, сорвавшийся с кончика ножа в правой руке сумасшедшего старика (левой он все продолжал держаться за свою Великую).