Утренние прогулки
Шрифт:
– Стареет отец твой, стареет, - пропел папа.
Потом они все-таки собрались уезжать, и папа оставил мне книгу «Занимательные математические задачи трех последних тысячелетий».
– Ты тут не все поймешь, но это не страшно. Хотя я в твое время щелкал эти задачи во сне.
Я проводил их до ворот. Дальше бы не пустили дежурные.
Поэтому я влез на забор, перевесился и долго смотрел, как они уходили по дороге, как поворачивались ко мне, прощально махали мне и снова шли дальше.
А
Однажды Ленка подошла ко мне.
– Ты чего все время на нас смотришь?
– спросила она, хихикнула и состроила такую гримасу, что я даже отвернулся.
– На тебя только и смотреть, - ответил я, - что у меня, дел нет, что ли.
– А на Свету почему смотришь?
Я не стал тогда с ней разговаривать и пошел играть к ребятам.
Утром я увидел, что Света идет в столовую не с Ленкой, одна. И после завтрака Ленка что-то крикнула Свете, а Света даже не повернулась.
А через час Ленка стояла у стены дачи, и девочки из отряда подходили к ней по очереди и толкали ее. Одна девочка даже пнула ногой. Ленка закрывала лицо руками и тихо плакала.
– Будешь еще сплетничать!
– приговаривали девчонки.
– Она такие сплетни разводила, просто ужас, - сказала мне та девчонка, которая пнула ее ногой.
– Мы ей сначала верили, а сегодня все открылось. Ты тоже иди ей отомсти. Она про тебя знаешь, что говорила? Всем девочкам рассказывала. Я даже повторить не могу, вот что она говорила!
Девчонка все стояла около меня и не замолкала, а мне стало так стыдно, что посередине ее слов я повернулся и ушел в дачу.
Потом я вдруг услышал, что меня зовут.
– Колька! Колька! Тебе открытка. Вот интересно: вчера у него родители были, а сегодня уже ему письма шлют!
– кричали мне.
Я вышел на крыльцо.
– Ты что, не слышишь? Тебе открытка.
«Откуда мне письмо, - подумал я.
– Может быть, от мамы?»
Я взял открытку и сразу понял, что не от мамы. Лучше бы я ее не брал! Лучше бы она потерялась где-нибудь на почте!
«Здравствуй, Николай!
Как ты живешь? Я живу хорошо.
И еще я узнал, что тогда моя мать правду сказала про твоих родителей. Твои родители уже разошлись, а от тебя скрывают. Это моя мать точно знает».
До свидания. Виктор Бабенков.
А твой адрес я узнал у твоей матери, когда она уезжала».
Я прочитал эту открытку во второй раз и в третий.
Тут ко мне подошел Игорек.
– Ты письмо получил, да?
– И он привстал, чтобы разглядеть, что там написано.
А я спрятал открытку быстрей за спину и неожиданно закричал на него тонким противным голосом:
– Тебе-то какое дело! Сует нос не в свои дела!
– Я просто так, спросить.
–
Но я продолжал орать на него.
Потом я побежал куда-то по дороге. Потом я увидел в руке ту открытку, смял ее и сунул в карман.
В это время прямо на меня вышел из-за кустов Евдокимов.
– Куда бежишь? А я тебя ищу, - обрадовался он.
Но я закричал на него тем же противным визгливым голосом.
– Пусти с дороги!
– кричал я ему.
– Ты чего? Я у тебя хотел взять адрес, ведь меньше недели осталось, - сказал он растерянно.
– Какой тебе адрес?! Вам всем лишь бы адрес узнать!
Евдокимов посмотрел на меня и отошел в сторону.
А я побежал дальше к соснам. Я задыхался, но все бежал, несколько раз споткнулся о корни, потом упал и не хотел вставать.
Я лежал так долго, уткнулся головой в землю, подо лбом у меня был твердый корень, я стукнул лбом об него, чтоб стало мне больно, и стукнул еще несколько раз, и еще.
Потом я услышал тихие шаги и сжался, чтобы меня не заметили.
Это была Света.
Она остановилась около меня, но я лежал, уткнувшись в сухую землю, и к ней не поворачивался.
– Коля, я больше не буду с тобой ссориться, - сказала она тихо. Но я ей не ответил.
– Я пойду, Коля, - сказала она и пошла назад.
Когда я вернулся к даче, там было пусто. Все пошли в лес.
И хорошо, что меня не видели. Потому что некоторые, быть может, прочитали ту открытку, и что я бы стал им говорить?
Я больше не думал ни о маме, ни о папе, ни о себе. И ни о чем я не думал. Мне все время хотелось спать.
В тихий час у нас в палате всегда рассказывали смешные истории. Но сегодня я как лег, так сразу заснул и ничего не слышал. И вечером после линейки я тоже заснул сразу.
На другое утро ко мне подошел врач.
– Ты не болен?
– спросил он.
– Ваш воспитатель просил тебя посмотреть.
Врач отвел меня в медпункт, проверил мое горло, измерил температуру.
– Сам-то ты на что жалуешься?
– спросил он.
А я вдруг подумал о папе с мамой и сжал зубы, чтобы не заплакать.
– Болит у тебя что-нибудь?
– снова спрашивал врач.
– Нет, - сказал я и отвернулся к окну.
– Я тебя все-таки положу на день в изолятор, а там посмотрим. Вид у тебя очень странный.
Я лег в пустом изоляторе в углу, чтобы не мешало окно, и проспал весь день. И ночью я тоже спал. Утром врач отпустил меня в отряд.
Все наши как раз строились, чтобы идти на совхозное поле.
И я тоже пошел в строю.
– Я к тебе вчера хотела прийти, а меня врач не пустил, - сказала Света.
– И меня тоже, - сказал Евдокимов.
Мы шли по дороге строем мимо совхозных рабочих, и пионервожатый запел песню. И весь отряд тоже запел.
– Куда это они маршируют?
– спросил один рабочий.