Уютная, родная, сводная

Глава 12. Часть 2. Прошлое

Но ничего такого не случилось, после ресторана, Марк чинно усадил Катерину в машину и довёз домой, где быстро снял куртку и разулся, помог Катюшке, потом посадил её в гостиной, рядом с ещё не разобранной ёлкой, придвинул небольшой столик и накрыл его. Ничего особенного, они были сыты, но шампанское, сок,

лёгкие закуски, фрукты и свечи не помешают в любом случае. У Марка были планы на всю ночь, которая только начиналась... Катюшка сидела в своём новом платье и следила за передвижениями Марка, он иногда подмигивал ей, иногда спрашивал,

что бы она хотела, а потом уселся рядом и стал любоваться Катериной. Именно любоваться, как люди любуются Мадонной Рафаэля или «Кувшинками» Моне.

Пока острая и какая-то на удивление ясная мысль не пронзила его. А почему они прячутся? Марк не ворует, он не совершает ничего противозаконного или непотребного, он хочет встречаться с Катериной, хочет ходить с ней в кино и кафе -

рестораны, ясно, Лопоушка тут же вычеркнет из списка. Хочет встречать её из школы и привозить домой, иногда выезжать с приятелями на природу, беря с собой

Катерину, как свою девушку. Он не собирается таскать её по саунам или на разбитные дни рождения однокурсников, ему не придёт в голову отыметь Катерину так, чтобы об этом узнало всё окружение, просто так, от нечего делать. Всё, что надо Марку - обозначить ситуацию, максимально возможно, для себя ли, или для окружающих, он понять не мог, как и не смог бы ответить, для чего ему заявлять свои права на Катерину... Это глупо, как минимум, и гарантирует скандал с отцом и

Лопоушкой, как максимум, но... Катерина его девушка, и Марку больше не хотелось молчать об этом, и будь, что будет.
– Катерин, давай скажем родителям, - он целовал шею Кати, проводя руками по кружеву на спинке разреза платья.
– Ты не знаешь маму, - вздохнула Катюшка, но ответила на его ласку своими поцелуями на гладковыбритой щеке Марка. - А неважно. Катюшка, что она сделает? - Ругаться будет, - вздохнула и уставилась во все глаза на парня, раздувая ноздри. - И папа твой тоже будет.
– На тебя не будет, - и это было правдой. Марк представить себе не мог ситуации, при которой Бронислав ругался бы на Катерину. Иногда он молчал,

когда Лопоушка излишне расходилась в своих воспитательных методах, но не один раз Марк слышал, как один на один Боря говорил, что надо бы помягче с девочкой.

Не очень-то Лопоушка слушала, но ясно было одно - Бронислав питал слабость к падчерице и потакал ей, если подворачивалась такая возможность и отсутствовала вероятность конфликта с Людочкой. - А на тебя? - Мне, конечно, влетит, -

подтвердил Марк опасения Катюшки. - Но не убьёт же, максимум - из дома выгонит.
– И как ты жить будешь? - расширила глаза в ужасе. - Нет-нет, это исключено, ты должен закончить институт, если тебя выгонит папа, тебе придётся работать, а это помешает твоей учёбе! Мама говорит, ты очень талантливый в своей области, и тебе обязательно надо двигаться в этом направлении!
– Ух ты, - Марку стало чертовски приятно, что Лопоушка такого мнения о нём. - Не выгонит, - в этом

Марк был уверен, если и существовала в жизни Марка хотя бы одна константа - то это была любовь и поддержка отца. Откуда уж в нём была такая уверенность, Марк не знал, но факт оставался фактом - в отце Марк был уверен на все двести процентов.
– А вдруг? - Катерина нагнула голову и со страхом заглядывала в глаза

Марка. Волнуется. Приятно-то как! Потрясающе! Уютно!
– Тогда уйду, -

резюмировал Марк и разлил по фужерам шампанское.
– А жить на что будешь? -

продолжала допытываться Катеринка, продуманка мелкая, кто бы мог подумать.
– У

меня наследство деда есть. - Какого деда? Он же жив, - в недоумении прищурила глаза. Катерина правду говорила, отец Бронислава был жив и полон сил, приезжал сам пару раз в год погостить на недельку, привозя с собой запах леса, болот, грибов и чего-то неведомого, таинственного и опасного. И приглашал к себе в таёжный посёлок, куда переехал на пенсии, в огромный рубленый дом с большой печкой посередине. Марк даже ездил пару раз, катался на лошадях и ходил на рыбалку.

Ему нравилось, жить бы он там не остался ни за что, но отдыхать любил, да и деда любил. - Другого, по маме.
– Ой, - Катерина сжала плечи и виновато посмотрела на

Марка.
– Эй, ты чего? - сначала даже не понял, отчего такая реакция.
– Ничего, я давно привык, - догадался, что это из-за погибшей матери.
– Перестань, - протянул шампанское Катерине и сам глотнул, прежде чем продолжить: - Я отца мамы не знал почти, он приезжал редко, с бабушкой всегда, она давно уже умерла... Дед с тех пор не появлялся, у них с отцом конфликт давний, из-за чего - не спрашивал. Он партийный работник, шишка был, со всеми вытекающими привилегиями, успел наворовать в своё время, мне после его смерти три нефиговые квартиры в области достались. Я там даже не был, отец их сдаёт, а деньги на мой счёт переводит,

иногда я ими пользуюсь. Как-то я предложил продать одну из квартир, когда у отца проблемы были, но он слышать о деде не желает, ни о квартирах, ни о деньгах от сдачи, так что, есть мне на что жить. Могу, наверное, всю жизнь не работать... хотя,

если подумать, это не такие и огромные деньги, но на хлебушек с маслом хватит, и тебе останется.
– Мне? - Катерина моргнула. - А вдруг тебя тоже выгонят? -

пошутил Марк.
– Я несовершеннолетняя, - ввернула Катюшка, - не могут. Так,

слово за слово, бутылка была почти допита, фрукты надкусаны, сладости тоже не остались без внимания, как и губки Катерины. Марк с удовольствием целовал

Катеринку, наслаждался поцелуем, упивался им - глубоким и неторопливым. Весь его организм требовал завалить девушку тут же, на широком диване, тем более,

сама она уже выражала полное согласие и готовность, но Марк ловил невероятное удовольствие от неспешности собственных движений и действий. Он медленно расстегнул две пуговицы на спинке Катерины, одну у шеи, другую на пояснице, и платье так же медленно съехало по плечам, оголив грудь без лифчика. Она «смотрела» на Марка, и он готов был поклоняться этой грудке, двум остреньким соскам, похожим на косточки от вишен, и тёмненьким небольшим ареолам.

Объявить себя последователем нового культа и быть самым верным его адептом.

Катерина ответила тем же, медленно снимая рубашку с Марка, проводя ладошками по грудным мышцам и мышцам живота, от чего они напрягались, демонстрируя пресс. Платье упало к ногам, и Катерина перешагнула через него, оставляя на полу,

оставаясь в кружевных трусах такого же маренового цвета, как и платье. Успела где-то прикупить, наверное, на обедах сэкономила. Хочется быть красивой, ой,

хочется. Они смотрели какое-то время друг на друга, не прикасаясь, Марк зачем-то уточнил, говорят ли они родителям о том, что встречаются, Катерина подтвердила,

но ещё раз добавила, что о том, что они «делают это», Марк ни за что не скажет, он согласился. Потом Марк сделал шаг вперёд, смотря на Катерину, и сказал это... и это оказалось настолько легко, наверное, от того, что было правдой, или от того, что это была Катерина, его Катерина, уютная, родная. Он сказал: - Я люблю тебя.

Только это, больше ничего, не было больше слов в словарном запасе Марка, чтобы выразить это простое и огромное чувство, кроме банального «Я люблю тебя». Катя ответила тем же... Марк забрался к себе в карман и вытащил серебряный браслетик,