Ужин
Шрифт:
«Кто эти молодые люди?» — именно этот вопрос, казалось, был лейтмотивом фильма. Их поступки нам уже известны, но вот кто они сами?
Неожиданная развязка ожидала меня в самом конце. После вспышки света и захлопывающейся двери изображение чернело. Я уже собирался перейти к следующему видеоролику, однако заметил, что, согласно таймеру на экране, «Люди в черном 3» длятся 2 минуты 58 секунд, а прошло только 2 минуты 38 секунд.
Как бы проходил наш ужин в ресторане, если бы в тот момент я и в самом деле закрыл окно с этим видео?
Ответ: в неведении. Ну, то есть в относительном неведении. Несколько дней, от силы
Однако черное на экране сменилось серым. Снова появилась стеклянная дверь, но теперь ее снимали снаружи. Качество изображения резко ухудшилось — записывала явно камера мобильного телефона.
Белая кроссовка.
Они вернулись.
Они вернулись, чтобы запечатлеть то, что учинили.
— Черт, ну и дерьмо! — сказал голос за кадром (Рик).
— Вот блин! — вторил ему другой голос (Мишел).
Камера была направлена в нижний конец спального мешка, окутанного сизым дымом. И мучительно медленно двигалась вдоль мешка вверх.
— Пошли отсюда (Рик).
— Ну хоть уже не так воняет (Мишел).
— Мишел… пошли…
— Давай, встань рядом. Скажи «Jackass». Хоть это сделаем.
— Я пошел…
— Нет, слюнтяй, ты останешься!
У головной части спального мешка камера замерла. Изображение снова окрасилось в черный цвет. На экране красным шрифтом появился следующий текст:
Несколько дней я ждал. Мишела часто не было дома, свой мобильный он всегда брал с собой; лишь сегодня, перед выходом в ресторан, мне выпала возможность добраться до его мобильника. Пока он в саду заклеивал велосипедную камеру, я поднялся в его комнату.
Честно говоря, я был убежден, что он стер видео. Я питал смутную надежду, что не увижу ничего нового сверх того, что уже видел в Интернете.
Но я ошибался.
Всего несколько часов назад я посмотрел продолжение.
26
— Мишел, — обратился я к сыну, которому не терпелось поскорей уехать. — Мишел, тебе следует стереть эти фильмы. Тебе давно стоило это сделать.
Он остановился и снова зашаркал белой кроссовкой по гравию.
— Папа… — Он хотел продолжить, но лишь покачал головой.
В обоих роликах я слышал и видел, как он муштрует своего двоюродного брата и как командир покрикивает на него. Именно на это и намекал Серж, утверждая, что Мишел оказывает на Рика плохое влияние. Я всегда это отрицал, считая, что мой брат нашел легкий способ снять с себя ответственность за поведение своего сына.
Но несколько часов назад (а на самом деле уже гораздо раньше) я убедился в правдивости его слов. Мишел был лидером, он отдавал приказы, а Рик их выполнял. Откровенно говоря, я одобрял такое распределение ролей. Лучше так, чем наоборот, утешал себя я. Мишела никогда не
дразнили в школе, вокруг него всегда вились покорные дружки, дорожившие его покровительством. Из собственного опыта я знал, как страдают родители тех детей, которых травят одноклассники. Я никогда не страдал.— Знаешь, что еще лучше? — сказал я. — Выбросить мобильник. Туда, где его не смогут найти. Сюда, например. — Я махнул рукой в сторону мостика, откуда он только что приехал. — В воду. Если хочешь, в понедельник купим тебе новый. Сколько этому лет? Скажем, что его украли, восстановим сим-карту, и тогда в понедельник ты станешь обладателем новейшего «Samsung» или «Nokia», на твой вкус…
Я протянул ему руку ладонью кверху.
— Хочешь, я сам его выброшу? — предложил я.
Он не сводил с меня глаз. Глаз, выражение которых я так хорошо знал. Однако сейчас они выражали лишь раздражение по поводу того, что я завожусь по пустякам, что веду себя как надоедливый папаша, донимающий сына вопросами типа «в котором часу ты вернешься с вечеринки?».
— Мишел, речь идет не о какой-нибудь там вечеринке, — выпалил я быстрее и громче, чем собирался. — Речь идет о твоем будущем.
«Будущее» — абстрактное понятие, я тут же пожалел, что использовал это слово.
— Зачем, черт возьми, вы выложили этот фильм в Интернете?
Только не ругаться, наставлял я сам себя. Иначе получится дешевая комедия, чего я терпеть не могу. Я сейчас повысил голос до крика, который могли услышать при входе в ресторан, в гардеробе или у пюпитра.
— Это что, круто? Или смело? Или это тоже не важно? «Люди в черном 3»! Чем, черт возьми, вы занимаетесь?
Он сунул руки в карманы куртки и опустил голову в черной шапочке, так что я почти не видел его глаз.
— Это не мы, — ответил он.
Дверь ресторана распахнулась, раздался смех, какие-то люди вышли на улицу. Двое одетых с иголочки мужчин и женщина в серебристом платье с глубоким вырезом на спине, с такой же серебристой сумочкой на плече.
— Ты так ему и сказал? — спросила женщина, слегка пошатываясь на серебристых шпильках. — Эрнсту?
Один из мужчин вынул из кармана связку ключей от машины и подбросил ее в воздух.
— Не веришь? — спросил он, вытянув руку и пытаясь поймать ключи.
— Ты с ума сошел! — захихикала женщина.
Хрустя гравием, они прошли мимо нас.
— Кто в состоянии сесть за руль? — спросил другой мужчина, после чего все трое снова расхохотались.
— Так, подожди-ка, — сказал я, после того как троица дошла до конца гравийной дорожки и свернула влево в направлении мостика. — Вы поджигаете бездомную женщину и записываете все это на мобильник. На твой мобильник. Потом снимаете того алкоголика на станции метро.
Мужчина, избитый моим сыном и племянником на станции метро, в моем монологе вдруг сам собой превратился в алкоголика. Возможно, алкоголик больше заслуживал побоев.
— А потом это появляется в Интернете. Ведь вы этого и добивались? Вы искали аудиторию?
Выложено на YouTube видео про алкоголика? Я засомневался.
— Алкоголик уже тоже в Сети?
Мишел вздохнул.
— Пап! Ты не слушаешь!
— Я слушаю. Внимательно, даже слишком внимательно. Я…
Дверь ресторана вновь отворилась, мужчина в строгом костюме огляделся по сторонам, затем на несколько шагов удалился от выхода и, скрывшись в темноте, закурил.