Узкие улочки жизни
Шрифт:
«Ну наконец-то! А ты говорил, что нас здесь забудут, враль несчастный!..»
«А ты не надейся шибко-то, не надейся! Он за нас подержится, да снова отпустит и забудет…»
«Нас? Забыть? Как нас можно забыть?!..»
«Да он и себя, похоже, уже забыл… Ты прислушайся, прислушайся. Слышишь хоть что-то? Даже пульс еле теплится. Вооот. Поплохело что-то парнишке…»
«Только не каркай, что он сейчас последний дух испустит…»
«Каркай, не каркай… Я ж не ворона, я лучше вижу!..»
«Ну уж нет уж! Еще чего не хватало? Да чтоб на нашей совести смерть висела?…»
«Не
«Но ведь он же еще жив?…»
«Дышит. По правде сказать, еле-еле…»
«Так что ты время теряешь-то? А ну, живо за работу! А я пособлю…»
Как оба кольца оказались одеты на мои пальцы, не знаю, но когда нагревшийся металл сжался вокруг фаланг, я уже помнил, что свернутые кругом твердые полоски называются именно «кольцами». А потом началось форменное безобразие.
«Эй ты, олух, дубина стоеросовая, квашня перезревшая, размазня недоваренная, долго еще будешь столбом стоять и в стенку пялиться?!..»
От неожиданности я переспросил, причем вслух, но оказалось, что именно такой способ общения с невидимыми собеседниками и был самым правильным:
— В стенку? Какую? Где?
«Да перед носом твоим, два шага сделать!..»
— Два шага? Но там ничего нет!
«А я говорю, есть! А ну, шагай!..»
— Но…
«А если ничего нет, то ничего и не потеряешь…»
Разумно.
Я шагнул, и пальцы вытянутой вперед руки коснулись чего-то твердого. Верно, стенка. Вот только, где она находится? Шершавая штукатурка, конечно, молчит.
Штукатурка?! Я же совсем недавно видел такую стену. На лестнице в доме… Да, там, где жила Дора Лойфель. Она еще белого цвета… Не Дора, конечно, а штукатурка, хотя сама До тоже давно уже белая или синяя, потому что умерла. Но перед смертью она попросила меня найти убийцу. И я справился? По крайней мере, точно помню, что попытался, причем… Успешно. Да! Этот самый убийца сейчас находится здесь, потому что… Я его нокаутировал.
От болезненно быстрого проявления контуров на фотоснимке реальности голова закружилась, и пришлось опереться о стену. Что со мной произошло? Вернее, что происходило? Я едва не умер от… Потери памяти. Прямо как в анкедоте: забыл, как дышать, и… Что-то не смешно. Если бы не думающие кольца, дело закончилось бы похоронами.
Стоп.
Кольца.
Я поднес правую ладонь поближе к лицу. Две плетеныt полосы из металла, похожего на бронзу, уютно устроились на безымянном пальце и мизинце. Могу спорить, сам я их не надевал. Но как тогда…
Бред. Сумасшествие. Еще пара таких случаев, и мне пора в лечебницу на вечное, что называется, поселение. Нет, ребята, лучше я вас сниму.
«И что характерно, ни слова благодарности!..»
Прочитанная мысль мелькнула и тут же пропала. Тишина на всех волнах. Да что же такое здесь творится?!
Герр Холле, присевший на краю площадки примерно в той же позе, что и До, шевельнулся. Значит, скоро придет в себя. Пора вызывать полицию. А вот телефона-то я сегодня и не взял. Дурак. С такой рассеянностью нужно все время ходить в одной и той же одежде.
Ладно, выкрутимся как-нибудь, например… С помощью фрау Клозе, возвращающейся с обеденного перерыва!— Добрый день, любезная фрау! Не позволите ли мне воспользоваться вашим…
Женщина не дослушала мой вопрос, а скорее всего, и вовсе его не слышала. При виде сидящего у стены человека, работница проектного бюро замерла на месте, пробормотала что-то вроде «снова одно и то же… одно… один… тот же…» и, закатив глаза, начала медленно оседать вниз.
Федеральный инспектор Эрика Шофф угрожающе скрестила руки на груди.
— Значит, вы оказались на Альтербрауер 26 совершенно случайно, герр Стоун?
— Ну да. Просто решил еще раз взглянуть на дом, где жила фроляйн Лойфель. В конце концов, как душеприказчик, я даже обязан был осмотреть ее квартиру, составить опись вещей, распорядиться…
Берг, только что вошедший в кабинет с папкой, распухшей от бумаг, не удержался и прыснул. В кулак, но все равно смешок прозвучал слишком отчетливо, чтобы оставаться тайной.
Карие глаза сузились, словно прицеливаясь в мишень на стрельбище:
— Инспектор, вам смешно?
— Простите, это нервное.
— Изо всех присутствующих в этой комнате нервничать должен только один человек, причем не вы и не я, а почему-то все получается ровно наоборот!
— Любезная фрау, а есть ли вообще причины для волнения?
Эрика встала и перегнулась над столом, наклоняясь ко мне:
— Я подам на вас рапорт, герр Стоун. За самовольное вмешательство в ход следствия. И поверьте, опишу все настолько красочно, что вас больше и на пушечный выстрел не подпустят к расследованиям. Никогда. Вы в состоянии понять смысл этого слова? Никогда!
Нашла, чем напугать. Я и сам не собираюсь в ближайшее время встревать в полицейские дела. Хотя, не буду врать: мне было приятно снова окунуться в знакомую атмосферу.
— Сделайте милость. А герр старший инспектор всецело и с удовольствием поддержит вашу инициативу.
Эрика с подозрением посмотрела на ухмыляющегося Берга. Видимо, со стороны моя неожиданная покорность судьбе в лице рыжеволосой поборницы справедливости выглядела коварным подвохом.
— Это правда?
Йоаким кивнул, все еще улыбаясь:
— Даже буду вам благодарен. Видите ли, этот парень и раньше был способен причинить немало беспокойств, а теперь, когда имеет право не отвечать за любые, самые дурацкие поступки, лично мне было бы спокойнее держать его подальше от таких вещей, как убийства.
Только неосведомленному и плохо знающему герра старшего инспектора человеку могло показаться, что Берг говорит шутливо, а я, глядя в строгие глаза, прекрасно знал: мой старый приятель взбешен не на шутку. Хотя, а кто бы не взбесился на его месте? Не ставя никого в известность, отправиться на встречу с предполагаемым убийцей, а потом проделать все возможное и невозможное, чтобы нарваться на нападение… Я бы себя по голове точно не погладил.