Узоры на твоей коже

Воспоминание.

Самое счастливое. Но какое?

Разум заполняли обрывки разных периодов её детства, начала обучения в школе волшебства и последний год, сблизивший её с Драко. Именно он был её самым светлым и счастливым воспоминанием. Его глаза, в которых она отражалась, его восторг и упоение, с которыми он рассматривал её, касание рук, что были самыми нежными и желанными.

Гермиона не хотела, чтобы эта ночь стала угасающей звездой на небосклоне. Только не на её небосклоне.

Она этого не допустит.

Слыша каждый удар его сердца и влажное дыхание, которое горячило ткань мантии, она старалась сдерживать свои слёзы. Каждый звук казался громче, каждое касание болезненнее. Сосредоточиться на главном не хватало сил, но она крепче сжала рукоять палочки и прошептала заветное:

— Экспекто патронум!

Брызги магии вылетели всполохом из её палочки и закружились в вихре, превращаясь на лету в юркую выдру, что обежала их по кругу, задевая своим небесным сиянием, слепившем глаза.

— Тео, немедленно встреть меня и Драко возле входа в замок со стороны внутреннего двора. Твой друг нуждается в спасении.

Она не знала, кто ещё мог бы действительно помочь им в такой поздний час. Тео и Драко были друзьями с первых курсов школы, Гермиона не сомневалась — он откликнется и не проигнорирует срочную просьбу.

***

Тео встретил их возле ворот. Испуг прокатился по его лицу и он, среагировав достаточно быстро, помог Гермионе отлевитировать Драко в проём арки.

Без лишних вопросов, они бесшумно преодолели большую часть замка и не встретили на своем пути ни души. Филч явно подпортил бы им все их намерения.

Драко так и не пришёл в сознание, но она продолжила держать его за ладонь и одновременно поддерживала чары левитации. Как только они достигли его комнаты в Башне старост, Гермиона рухнула на колени перед ним.

Гермиона находилась в приступе сковывающей паники. Она ощупывала руки и лоб Драко, бережно убирая светлые волосы, которые спали на его глаза.

Тяжесть приближающейся потери сломила её боевой дух. Пальцы очерчивали линию его губ и бровей. Бледная кожа Драко казалась выцветшим ветхим пергаментом.

Трагедия, что была написана на его лице, не сулила счастливого финала.

Но пока он был жив, они ведь могли всё изменить, верно?

— Он сказал мне про портключ, ты что-нибудь знаешь об этом? — уточнила Гермиона у Тео, всё ещё глядя исключительно на Драко.

— Куда мы попадем, когда воспользуемся им?

— В Мэнор, — ответ, кажется, немного исказил черты лица Тео, и он поспешно отвернулся от Гермионы, начав поиски неизвестного предмета.

— Может, тебе не стоит перемещаться туда, Гермиона? — вопрос Тео растворился в воздухе комнаты. Гермиона помолчала несколько секунд прежде, чем ответить.

— Я не боюсь, — ответила она чётко и с полной уверенностью. — Я правда больше не боюсь оказаться там. То, что произошло в тех стенах — это лишь то, что сделало нас сильнее. И даже если его родители не примут меня полноценно в свою семью, — продолжила она, держа руку Драко в своей, — Даже если они будут против, я знаю, что Драко уже решил свою судьбу. Он не зависит от их мнения. Поэтому, я совершенно не надеюсь ни на чьё расположение. Лишние ожидания обрекают нас на скоропостижное разочарование.

Тео застыл рядом с ней, прочистил горло и отвернулся. Драко рассказывал ему о своём самом ужасном в жизни промахе. О самой разъедающей его плоть трусости. Безысходности, которая застала его там, стала показателем его никчёмности. Он действительно возненавидел самого себя в тот момент.

«Я знал, что она не должна была лежать там. Её боль до сих пор клокочет во мне. Я бы принял всю её боль, если бы это было возможно».

Посмотрев на своего друга, Тео воспроизвел его слова в своей памяти. Драко принял всю эту боль сполна, чтобы эта девушка осталась невредима.

Чтобы Гермиона могла жить.

Когда Гермиона прижалась к щеке Драко, Тео вмиг дёрнулся к шкафу и начал судорожно раскидывать вещи, вытряхивая содержимое чемодана Драко. Рубашки бесформенными комками валялись на полу, и он запинался о них, быстро перемещаясь по комнате.

— Где бы он мог спрятать что-то действительно ценное? — спросил Тео, открывая очередной ящик комода. — Как думаешь Гермиона?

— Думаю, он всегда хранил бы это при себе.

— Близко к истине, ведь от тебя он не отлучается ни на шаг.

Повисла тишина, которая оказалась изводящей, и Гермиона, смахнув дорожку скатившейся слезы, принялась ощупывать его одежду, карманы мантии и брюк. Всё найденное она скидывала на покрывало рядом с его ступнями.

По итогу их обследования удалось найти совсем немного: аграф в виде уробороса, платок ослепительной белизны с инициалами Д.М., часы, которые пришлось снять с его запястья, так как они были уже полурасстёгнуты, волшебная палочка, несколько золотых галлеонов, и пузырек с обезболивающим, заполненный наполовину.

— Не густо, — протянул Тео и почесал висок. — Теперь бы понять, что из этого может содержать в себе портключ. Ведь всё к чему он прикасается — не подходит.

— Но то, что спрятано внутри такого предмета — может.

— Даже в состоянии стресса ты способна здраво мыслить, — Тео перевел взгляд на собранные вещи Малфоя.

— Это часы, — произнесли они одновременно и кинулись торопливо вскрывать корпус.

Несколько заклинаний позволили им разобрать часы, распределив все механизмы на поверхности покрывала.

— Тут их десятки, — простонал Тео и потер заспанное лицо.

— Надо проверить каждый на наличие сторонней магии.

— У нас нет времени.

— У нас оно есть. Его приступ отступил, значит, у нас ещё есть полдня, не меньше.

— Или полчаса, или полминуты, — запричитал Тео. — Одному Мерлину известно сколько ему осталось.

— Просто проверяй, Тео, — почти приказала Гермиона и Тео подчинился её указаниям. Гермиона не умела пользоваться окклюменцией, но то, как ей удавалось собирать волю в кулак и действовать вместо того, чтобы разрыдаться и отчаяться, приводило Тео в восторг.