Узы чужой воли

– Кузница и молоток?
– поразилась я.
– Не знаю, пока что меня тянет к растениям.

– Да я уже понял, - фыркнул Донал.
– В нашем доме зародилась фея.

– Это какой-то эвфемизм?

– Да нет, натуральная феечка, с ладошку, - рассмеялся Донал.
– Пока что ей достаточно той силы, что ты оставила в крытом саду. Сама малышка считает, что хватит на семь-восемь лет.

– Небо, я никогда не видела фей...
– прошептала я.

– Тогда, может быть, - Донал бросил на меня короткий взгляд, - ты подумаешь о том, чтобы въехать в мой дом полноправной хозяйкой? Я не давлю, просто подумай об этом.

– Мне сейчас хорошо в квартире, - неуверенно произнесла я и прислушалась к себе.
– Да, пока что я не хочу никуда переезжать.

– Но мы - есть?

– Мы - есть, - кивнула я.
– Если бы ты знал, как было больно и страшно перестать получать твои письма. Я почти возненавидела себя. Думала, что дважды подряд потеряла шанс стать счастливой. Только волонтерство в приюте Асии меня спасло.

– А ты знаешь, - Донал аккуратно припарковал машину, - что Асия ворует?

– Что?!

– Ага, я так смеялся.
– Он фыркнул.
– Наши дураки, когда она попросила белье детям количеством меньше, а качеством лучше - ей отказали. И тогда она устроила целую безумную сетку черной бухгалтерии, а все вырученные деньги бухнула в благоустройство приюта. Мы эту всю линию вскрыли, посмеялись и дали на орехи координаторам. Ты там ей потом намекни, что теперь все ее запросы будут выполняться в точности. А то все же некрасиво.

– Вот ведь...
– Я покачала головой и выбралась из машины.
– Мне кажется, она всю жизнь шла к этой работе.

– Я тебе больше скажу, через год сюда вернутся те самые детки.

– Она будет плакать от счастья.

– Так она с ними переписывается на ужасающем эйзенхарском, - серьезно сказал Донал.
– Дети будут похожи, по силе, на тебя. Созидатели, их решили назвать именно так. Малыш Витт нарисовал подсолнух, и у цветка на картинке появилась улыбка. Жрецы, наблюдающие за ними, вынесли вердикт - детям нужна любовь. Они обычные маленькие люди, хоть и щедро одаренные магией.

В парке было тихо. Я сразу предложила найти наименее людную часть - там жили самые голодные утки. Бросая птицам сухарики и ощущая за спиной теплое, крепкое тело Донала, я будто ожила. Ожила и разрыдалась. Слезы стекали по щекам, нос опух. Я пыталась объяснить, что я не со зла его прогнала. Что мне было нужно немного тишины и покоя, немного одиночества, чтобы понять, чего я хочу.

Он баюкал меня в руках и целовал в макушку. Шептал что-то ласково-утешительное и словно собирал мою душу из разрозненных осколков. А после подхватил на руки и отнес к уже расстеленному покрывалу.

– Не смотри на меня, - буркнула я насморочным голосом, - я некрасивая.

– Ты - моя, - серьезно ответил Донал, - а значит, всегда хороша.

– М-м-м, даже если я сделаю маску из синей глины, а на глаза налеплю огуречные кружочки?

– Я всегда смогу найти, куда тебя поцеловать, - рассмеялся интариец, - и при этом миновать глину.

Мы сидели на самом краю пледа, крепко прижавшись друг к другу. Я видела подобные парочки, когда пробегала сквозь парк после работы. И всегда презрительно фыркала. А теперь и сама сижу, и ничего другого мне не нужно.

Как-то незаметно мы съели сэндвичи и выпили вино. Донал предложил проводить меня домой.

– Я не уверена, что хочу сейчас сесть с тобой в машину, - негромко произнесла я.
– Просто, бутылка вина, пусть и на двоих... Это страшно.

– Наймем машину, - рассмеялся Донал, - а свою я после заберу.

И уже стоя у подъезда, я, ничуть не сомневаясь, пригласила его на кофе.

– Я не пользуюсь подъемником, - негромко сказала я.
– Мне нравится подниматься по лестнице.

Донал кивнул. Вряд ли он был доволен, но спорить не стал. Мы быстро поднялись, и я достала ключи. По счастью, он не заметил, что на одном кольце два одинаковых комплекта.

– У тебя очень светло, птица, - негромко произнес он.

– Мне не хватало воздуха.
– Я пожала плечами и ушла на кухню. Все же приглашала на кофе.

Мы устроились на балконе. И оказалось, что для двоих там тоже хватает места. А еще оказалось, что сидеть, тесно прижавшись друг к другу, очень приятно.

– Почему ты никогда не пьешь мой кофе?

– Аллергия, забыла?
– Он рассмеялся.
– Мне нравится запах, да и вкус тоже.

– Ох, а у меня губы теперь кофейные...
– Я поставила чашечку на стол.
– Никаких поцелуев?

– Я до безумия люблю твои кофейные губы, - рассмеялся Донал.
– И не кофейные - тоже.

Я облизнулась и лукаво произнесла:

– Что ж, это будет удобно. Варить кофе крошечными порциями, добавлять немного сливок и делиться с тобой исключительно ароматом превосходного напитка.

– И губами, - хрипло прошептал Донал.
– Мне кажется, хоть я еще и не пробовал, что от кофейных губ у меня зависимость. Птица, любовь моя, сердце мое, давай начнем все сначала? С чистого листа?

– Нет, - я качнула головой, - нет-нет, ни за что.

И, желая стереть, убрать из глаз любимого выражение обиды и боли, поспешно продолжила:

– Нам нужно продолжить то, что у нас есть. Мы совершали ошибки и выяснили, что способны учиться на личном опыте. Представь, что будет если начать все набело? Я второго такого приключения могу и не пережить. Я... Знаешь, я не думала, что быть влюбленной так ужасно. Это занимает все время, всегда. Я ухаживала за розами и вспоминала о тебе. Иногда ревновала, хоть сама и прогнала. Это ужасно.

– Только на расстоянии, птица.
– Донал как-то хитро извернулся, толкнул столик и перетащил меня к себе на колени.
– Когда влюбленные рядом - нет ничего прекраснее. Наверное, я должен признаться...

– В чем?
– Я немного напряглась, гадая, что за тайну он хочет мне поведать.
– Может, не стоит?

– Да ты все равно скоро узнаешь.
– Он коснулся губами моего уха.
– Я сломал обе руки твоему жениху.

– О Небо, Донал, - я не знала, ругаться мне или смеяться, - ты сначала скажи мне, где ты его взял? У меня был один жених, и тот оказался моим предком.

– Ко мне пришел юноша, - начал рассказывать Донал.
– Представился твоим женихом и попросил меня оставить тебя в покое.