В бой идут одни оркобойцы

Марина подумала, не послать ли его куда подальше, потом решила, что как бы от этого не стало хуже Володе.

— Я прослежу, — предупредила она капитана и ушла, звонко цокая каблуками туфель.

— Я бы мог позавидовать тебе, Кудрявцев, если бы у тебя не было такой девушки. Бензопила. — Негромко сказал Караваев из опасения, как бы Марина его не услышала. — Это она тебя успела украсить?

Володя подошел к зеркалу и ахнул. Маринина пятерня четко отпечаталась на его щеке. Ужас какой! Он ее убьет. На части разорвет. В порошок сотрет. Нет, ну какая же гадина. Вчера не получил ни одной царапины, ни одного синяка. Целым вышел из смертельной схватки, чтобы подорваться на мине после боя.

— Господа! — Услышал он Караваева, обратившегося к подошедшим друзьям. — Вас срочно вызывает Владимир Кириллович.

— Нас арестуют? — Миша задумчиво поглядел на стоящую в углу секиру.

— Кто осмелится? — Откровенно засмеялся Караваев, прослеживая направление взгляда студента. — Урасинов, вы себя недооцениваете. Сегодня вы герои. Нагоняй, конечно, будет. По шее получите, не сомневайтесь. Сами понимаете, такой поступок не может быть безнаказанным.

— Да мы… — высунулся Миша. Дима резко дернул его за рукав, ограничив речь друга двумя словами. Нашел время справедливости искать.

— Это правильно, — одобрил Диму Караваев. — Собирайтесь и пошли. Позавтракать успеете.

Безматерных встретил их неприветливо. Хотя Караваев вкратце объяснил им ситуацию, но они все же не ожидали резкого проявления недовольства. Оркобойцы еще не видели полковника таким гневным, злым, жестким. За несколько минут три героя успели выслушать обещание отправить их на Большую землю и отдать под суд за массовое убийство, прирезать во дворе, сгноить в подвале, где разместилась временная тюрьма, лишить контракта. Все это пересыпалось многочисленными комментариями физиологических и умственных особенностей студентов. Синяк Володи почему-то раздражал его больше всего, и пострадавший от подруги студент узнал немало интересного о возможных противоестественных способах использования своей болячки.

Наконец, полковник устал и вынес приговор:

— За нарушение контракта, участие в стычке с хулиганами, в результате которой последовали многочисленные жертвы, посадить на трое суток под арест и наложить штраф в размере пятидесяти тысяч с каждого.

Володя, выслушав решение Безматерных, едва не расхохотался. На протяжении гневной речи начальства он занимался тем, что носком ботинка пинал Мишу то в левую, то в правую ногу. Излишне простоватый приятель мог приняться возражать или оправдываться. Между тем, полковнику следовало выпустить пар. Володя не сомневался в решении Безматерных спустить все на тормозах. И все же разительное противоречие между обещаниями расправы и приговором развеселил его.

— Караваев! — Рявкнул Безматерных. Дверь приоткрылась, и показался капитан. — Студенты ели?

— Ели, товарищ полковник.

— Тогда отправь их в шестнадцатый кабинет. На трое суток. В туалет и в столовую пусть ходят под конвоем. — Безматерных ехидно улыбнулся, вновь превратившись в обычного дядьку-начальника, которого он изображал в повседневности, — хоть синяк пройдет.

— Слушаюсь товарищ полковник!

Караваев и виду не подал, выслушав решение шефа. Шестнадцатый так шестнадцатый.

— Раскладушки вам принесут, — сказал он напоследок, оставляя студентов в кабинете. — Дверь я запру. Не вздумайте ломать. Оружие забирать не буду. На обед вас отведут. И, — он внимательно оглядел их, — надеюсь на ваше благоразумие.

— Комедия, — прокомментировал Дима, — такие дядьки взрослые, а устраивают спектакль.

— Не скажи, — возразил Володя, — смех — смехом, а ведь Безматерных наши задницы спасает. Будь на его месте другой, такое можно провернуть. Дуролом начхал бы и на оркобойцев. А вот синяк я ему не прощу.

— Мужики, — жалобно сказал Миша, — оторвитесь от решения великих проблем.

— Что еще такое? — Подозрительно посмотрел на него Дима.

— Я писять хочу, — жалобным голосом семилетнего мальчика сказал Миша.

Володя и Дима расхохотались.

— Я не могу, — сквозь выступившие слезы произнес Володя.

— Перестаньте ржать, — уже обычным тоном произнес Миша. — Ничего смешного не вижу. Не кактус же поливать.

Володя, смеясь, подошел к двери и потянул ее за ручку. Дверь открылась. Друзья открыли от удивления рты.

— Ты научился открывать замки дверей? — Благоговейно спросил Дима.

— Шерлоки Холмсы, — презрительно сказал Володя, — ключ в двери не щелкнул. Ничего Караваев закрывать не стал. Слушать надо.

— Еклмн, — ответил Миша и пошел искать туалет. Им предстояло загорать еще семьдесят один час с копейками и требовалось облегчить тело. Вдруг Караваев передумает.

Глава 13

В августе их отпустили на каникулы. На такой подарок Безматерных расщедрился после проведенной студентами-оркобойцами бойни. Посмотрев на изрубленные трупы, он решил хотя бы на месяц разогнать колхоз Калинина ради сохранения порядка. Каникулы студенты в основном провели в городе. Но неделю — такое условие поставил Безматерных — им пришлось отдохнуть на Большой земле. Володя, коли так суждено, съездил домой к постоянно по-старчески ворчащей матери сделать кое-какую мужскую работу по дому. Повышенная стипендия и особенно подработка у Безматерных, за которую (мягко говоря) неплохо платили, дополнительная пара орчьих печенок, позволили ему привезти матери сразу семьдесят тысяч. Можно было и втрое больше, но зачем? Под давлением этих денег мать еще весной согласилась садить картошки поменьше и не заводить теленка.

Посчитав на этом свой сыновний долг исполненным, Володя вернулся обратно в город. Он имел специальный пропуск, позволяющий проезжать в Зону вне очереди, которая нередко впечатляла самых прожженных путешественников. Несмотря на ограничение категорий людей, имеющих право появляться в городе, несмотря на преследование старателей, чья деятельность по поиску «орчьей травки» и добыванию печени орков подпадала сразу под несколько статей УК, оторопь брала от желающих проникнуть в Зону. Большинство из них были «дикари», желающие или изображающие желающих подправить здоровье, но не захотевшие воспользоваться услугами ставшими многочисленными туристических агентств. Медсправки о тяжелом состоянии больного, требующего немедленного лечения, позволяли проникать в Зону массе людей.

Так что на станции, начинавшей конную трассу в город, и сразу получившей прозвище постоялый двор или таверна дяди Джо, всегда были люди. До станции они добирались на автотранспорте, а вот дальше — только на лошадях или на двух своих.

Получив билет из резервного фонда служебных мест, Володя протиснулся в свою карету мимо галдящей очереди. Так-то ребята. Деньги еще не все решают. Хотя какой это блат — билет на ночной рейс.

Он уже привык не обращать внимание на вопли недовольных таким льготным положением студента. Самым бестолковым показывалась секира, грозный вид которой утихомиривал недоумков, толкующих о конституционных правах. На станции работали только дизельные двигатели, а огнестрельное оружие полностью вышло из строя, поэтому топор становился самым грозным оружием из имеющегося. А если добавить меч, болтающийся на левом боку, то вид у Володи становился изуверски страшным. Не помогал даже легкомысленный джинсовый костюм.

Карета — большое пластико-металлическое корыто мерседесовской фирмы, специально сооруженное для Зоны, тянула шестерка лошадей. Поездка предстояла недолгой — часов пятнадцать. Выехав в час ночи, они максимум к шести вечера прибывали в город. Володя попытался заснуть, понимая, что ближайшие дни будут весьма активными. В рюкзаке побулькивала пластиковая полтарашка самогона, но бурной жизнь предстояла не из-за этого. Предстояло встретиться с друзьями, найти (ой!) гордячку Марину, которая устроит скандал по поводу его недельной отлучки, выслушать (ай!) попреки Валентины по оному же поводу. Ведь знают, что ему надо навестить мать, а все равно характер покажут. Еще приревнуют к ближайшему столбу, скажут у тебя на спине длинный волос, явно женский. Знали бы они, что он им в городе изменяет — каждой по очереди.