В бой идут одни оркобойцы

Володя и сам понимал, что его рассуждения наивны. В России закон, что дышло, а прав всегда тот, у кого больше прав. Как власть держащие захотят, так и будет. А станут они артачиться — вылетят без выходного пособия. Что тогда делать — подаваться к контрабандистам?

Безматерных решил додавить его окончательно.

— Так вот юноша, я ничего слышать не хочу о вашем орденке или как вы его еще называете. Иначе в один прекрасный момент, как минимум, окажетесь на улице. А то и вообще из Зоны вылетите. И не думай, что удастся уйти к дикарям в лес. Их скоро погонят.

Сказать, что Володя страшно расстроился встречей с Безматерных, было бы неправдой. Он не расстроился — он был убит. Ни он, ни его друзья без Ордена жить уже не могли. Но и порывать с Безматерных равносильно самоубийству. Куда ни кинь — всюду клин. Словом — гром не грянет, так мужик перекрестится.

В таком нехорошем настроении он вернулся в общежитии. Дима и Миша, утомленные атаками студентов, закрылись в комнате и Володя с большим трудом, едва не выломав дверь, сумел достучаться.

— Знаешь, как достали, — в оправдание сказал Миша.

— Вас достанешь. — Володя утомленно опустился на стул. — Сворачиваем кампанию, мужики.

— Что случилось? — Удивился Дима настолько, что даже сел на кровати. Володя не тот человек, который меняет свои убеждения по несколько раз на дню.

Миша покровительственно похлопал его по плечу:

— Испугался наплыва, Володь?

Володя с раздражением стряхнул его руку.

— Если я и испугаюсь, то последним из вас. Шутить изволите?

— Тебя пронять трудно, — примирительно согласился Дима. — Так что же случилось такое, от чего ты закрутил колеса в обратную сторону?

— Я разговаривал с Безматерных, — нехотя сказал Володя. — Тот прочитал мне лекцию о международном положении и политике правительства. Мы, мужики, оказывается, наступили на больную государственную мозоль. Начальнички и у нас, и особенно там, — он неопределенно кивнул, подразумевая Большую землю, — жуть, как опасаются появления неформалов, которые будут жить по своему разумению, а не по крикам сверху. В общем, — Володя устало почесался, — он потребовал если и не роспуска Ордена, то хотя бы прекращения приема.

— Мы свободные люди… — Возмущенно начал Миша, но Дима его прервал:

— Не смеши меня, Миш. В нашей стране только бомжи свободные.

— Но он же не имеет права, — настаивал Миша.

Володя и Дима посмотрели на друга, как на безнадежно больного.

— Давайте всерьез, — предложил Володя.

Миша решил промолчать, в душе понимая, что его друзья правы.

— Будем сворачиваться? — После долгого молчания спросил Володя.

— Ты-то сам как думаешь? — Поинтересовался его мнением Дима.

— Жить дальше надо, — помолчав, сказал Володя. — А как мы будем жить без Ордена?

— Без Ордена никак, — с вздохом подтвердил Миша. — Так все-таки?

— Я думаю, тех, кому мы предложили, мы примем. А остальных, если таковые появятся, притормозим. — Предложил Володя.

Дима и Миша в знак согласия подняли руки. Решение принято.

Они не зря торопились. Под вечер, когда Володя, развалясь на кровати, предавался почти позабытому занятию — чтению, а его друзья отправились в гости к студенткам с четвертого этажа, в дверь негромко постучали.

— Ворвитесь, — разрешил Володя, предполагая, что за дверью стоит кто-то из студентов. Валя привыкла входить в комнату без стука, резонно считая одного из ее хозяев своей собственностью, которой нечего скрывать от нее. Больше в общежитии никто не бывал — не пропускали. Немногочисленные любители погулять и поразвлечься, оставшиеся еще в городе, теперь обходили здания пединститута как можно более дальними путями — студенты не упускали возможности порезвиться с теми, кто рисковал бросить им вызов или хотя бы показаться нетрезвым.

Дверь осторожно приоткрылась, словно нежданный гость раздумывал входить или нет. Володя собирался «мягко» посоветовать, что надо делать такому тормозу, как дверь распахнулась и в проеме показался… Безматерных.

Володя несколько секунд тупо смотрел на это невероятное явление. Начальник уже приходил в общежитие, но в то время он крайне нуждался в студентах. Сейчас же не существовало ничего такого, что заставило бы по сути хозяина города самолично являться к оркобойцу.

— Я могу войти? — Спросил полковник, так и не дождавшись приглашения.

— Да-да, конечно, — спохватился Володя. Он суетливо вскочил с кровати и подвинул Безматерных стул. Внезапное появление начальника ГОВД совершено выбило его из колеи.

Полковник улыбнулся, видя, насколько взволнован обычно спокойный студент.

— Я по пути заскочил, просто так, — попытался он успокоить Володю, — дай, думаю, посмотрю, как мои вольные стрелки обитают.

Он лукавил. Оба это понимали, но такой переход позволил Володе прийти в себя.

— Чаю? — Предложил он, изображая гостеприимство.

Безматерных дал знать, что не против.

Что ж, сам напросился. Володя спустился в буфет, используя свою известность, получил чайник с горячим сладким чаем — поварихи, не имея возможности постоянно подогревать воду, приспособили под ее хранение несколько больших термосов. Сухари и колбаса — доппаек, получаемый в ГОВД, — у него еще оставались, так что лицом в грязь Володя не ударил.

Отхлебывая чай, Безматерных удовлетворенно кивнул:

— Приспособились, значит, к жизни?

— Приспособились, — настороженно ответил Володя, ожидая, когда же, наконец, полковник перейдет к главному, ради чего он явился в общежитие без охраны.

— Успокойся ты, — не выдержал Безматерных. — Ничего страшного я не принес.

Володя изобразил вежливое внимание, не веря собеседнику. Полковник, скорее всего, не лукавит. Просто то, что ему не представляется страшным, для их Ордена может оказаться катастрофой.

— Ладно, так и быть уж, — добродушно улыбнулся полковник, — общество мне ваше покоя не дает. Как вы его называете — Орден меченосцев? — Дождавшись кивка Володи, он уже ворчливо продолжил: — не могли что-нибудь другое придумать. Сколько эти немцы с нами воевали, сколько крови пролили, а вы за Орден хватаетесь. Впрочем, хай с вами. Парни вы хорошие, а что дурь в вас играет, так это по молодости.