В бой идут одни оркобойцы

Дверь открылось и из комнаты вышли Вадим и три остальных жмурика. Пьяному их товарищу было все равно, за исключением того, как добраться до ближайшего поворота и не упасть. А два более трезвых сеньора подозрительно косились на студентов, стоящих в коридоре. Их босс не смог подобрать выражения, до конца бы убедивших их в необходимости срочно убраться. Володя почувствовал, что Вадиму придется ой как нелегко при отчете своему шефу.

У Мишки мыслительный процесс не охватывал всей ситуации в целом. Он был человек приземленный и практичный.

— Вадим, — позвал он извинительно. Дескать, прошу прощения за задержку.

Вадим подошел к нему с вернувшейся на лицо веселой улыбкой.

— За мной должок, — сообщил ему Миша.

Вадим сообразил, о каком долге идет речь, но уклониться не смог. Мишка вроде бы и не сильно его ударил в живот, однако того унесло на пару метров.

Подельники Вадима были готовы броситься ему на помощь. Володя, нацелив трубу в лицо самого шустрого, заставил их отказаться от своего намерения. Вадима больше не били, а вступать в рукопашную с непонятными типами, слишком уверенно державшими в своих руках железки, опасно.

— Не бойтесь, мужики, для вас все завершилось, — пришел им на помощь Дима. — Забирайте шефа и мотайте отсюда.

— Что задумался, мозгов много? — Как можно более грубо спросил Володя шустрого, замершего в попытке решить вопрос — уходить без ответа или все же попытаться объяснить с помощью кастета студенту, на чьем пути он становится.

Его готовность пустить в ход металлическую палку стала решающим аргументом.

— Вставай, Коль, — шустрый подошел к «Вадиму» и помог встать.

«Вадим», кривясь от боли и недостатка воздуха, кое-как встал и заковылял, опираясь на его плечо. Следом, волоча пьяного, пошел второй.

— Надо навести порядок на вахте. — Дима посмотрел вслед за контрабандистами. — Как бы они не вломились сегодня ночью.

— Поживем — посмотрим, — Володя был не настолько пессимистичен. — Или, братья, мы дрогнем при первой же опасности?

Глава 11

Володя не ждал появления «мстителей» в эту ночь. Он спокойно проспал, завернувшись в ватное одеяло, до самого утра. Дима и Миша, которому передалось тревожное настроение друга, в отличие от него всю ночь поочередно дежурили и утро начали не выспавшись. Настроение от этого у них не поднялось.

— Сукин же ты сын, Володь, — с завистью сказал Миша, глядя на свежего, как огурчик, оркобойца. — Выспался под нашей охраной.

— Я вам говорил, этой ночью никто не нападет, — наставительно сказал Володя, заправляя кровать. — Вы мне не поверили. Кто виноват теперь, Пушкин?

— Лермонтов, — буркнул Дима. — Что делать будем? Они же могут в наше отсутствие забраться в общагу и такое натворить. Не ходить на занятия тоже нельзя.

— Сообщим Безматерных? — Миша посмотрел на друзей.

Лишь Володя по-прежнему остался невозмутим.

— Перво-наперво не надо суетиться, — наставительно сказал он. — Фильмов насмотрелись и паникуете. Мафия в городе не всесильна. Она только еще начинает осваиваться у нас.

— Комиссар Катанья, — не поверил в его оптимизм Миша, — так у тебя все просто.

— Хе, — хмыкнул Володя, — это вы усложняете себе жизнь. Для наших новых друзей в кавычках важно что? Расправиться с нами без особого шума, чтобы менты не стали сразу искать. Излишняя шумиха им ни к чему. С другой стороны, все студенты должны знать о гибели строптивых и покорно исполнять волю свыше. О чем все это говорит?

— О том, что ты голова. — Дима попытался погладить его по голове, не сумел и посетовал: — хорошо бы еще, кабы они стали действовать по-твоему.

Володя усмехнулся и внес предложение:

— Я пойду на учебу. Сегодня опять практикум у Калинина, вы помните?

Дима закряхтел от нерешаемой проблемы. Будь его воля, он осел бы в комнате, носа не показывая за пределами общаги. Только ведь невозможно. Безматерных, Калинин, свои же взбеленятся.

— Кстати, — прервал его размышления Володя, — как там наши алкаши?

— Бодуном маются, — хихикнул Миша.

— К нам разбираться идти не хотят?

— Кто? Большинство, наоборот, радо, что рассвет не начинается со стакана. Трое-четверо забулдыг не в счет. У них пока сил нет воду мутить. А замутят — я им по щелчку раздам — успокоятся.

— Идем учиться, — мученически скривился Дима, — доспехи обязательны.

— Не боись, Дим, мы тебе роскошную надгробную плиту подберем. Из мрамора закажем. — Обрадовал его Володя.

— Ну тебя. Бегом марш на завтрак.

Дима и Миша отсидели часы учебы словно смертники, ожидавшие выстрела спину в любой миг. Володя только посмеивался над ними. Он сам не мог объяснить, откуда у него твердая уверенность в их безопасности. Опять орк подсказывал?

После обеда, находясь в заведении Безматерных, парни успокоились. Уж в милиции карающая рука мафии их не настигнет. Не в Сицилии и Штатах, слава тебе, господи, живем.

Ужин их благополучно миновал. Дядя Вася, довольный успехами Володи, к удивлению всего состава ОВД и контрактников неожиданно объявил о церемонии вручения меча оркобойцу.

Меч вручался долго, со многими ритуалами, смутно напоминающие какие-то японские либо шаолиньские обычаи. Сам дядя Вася опоясался старым мечом, неведомо откуда полученным Безматерных. Оружию было лет триста, не меньше.

— Славный клинок, — сдержанно определил тренер, что при его постоянном скепсисе и сумрачном настроении являлось наивысшей похвалой. Безматерных на вопросы о мече не отвечал, держал его в сейфе и выдавал на праздничные церемонии только дяде Васе.

Славный — было явным преуменьшением. Даже на неопытный взгляд, это был клинок клинков, во всяком случае, в их царстве самоделок и заводских штамповок. Полцарства за меч! — Володя не согласился бы на меньшее.

Большинство сотрудников, в приказном порядке приведенных на церемонию, все-таки успело поесть, а троица нет. Дядя Вася прямо сказал, что сегодня им надо попоститься. Лучше запомнится день вручения меча. Ворчание Миши о том, что меч дается не ему, было пресечено. На недолгую память сабля тренера оставила на его лбу царапину. Больше протестовать искатель справедливости не решился. Дядя Вася способен на большее, нежели порез, если его разозлить.

Так или иначе, но возвращались они позже, чем обычно. Церемония успокоила настолько, что они оставили щиты в милиции. Уж очень не хотелось уставшим голодным студентам тащить четыре килограмма железа и пластика. Авось пронесет.