В бой идут одни оркобойцы

— Так, — неохотно согласился с ним Дима. — Ты предлагаешь открыть двери?

— Почему бы и нет? На тех же основаниях, что и для Сереги Савельева. Для начала пусть побудут кандидатами, а там посмотрим.

— Как у тебя все просто, — не собирался сдаваться Дима. — А потом кто-нибудь из прытких раззявит пасть и скажет — выметайтесь, ребята.

— А мы этого не позволим. Переход из кандидатов в рыцари возможен только тогда, когда мы убедимся в них.

— Чужая душа — потемки, — уперся Дима. Жесткая критика его действий, произошедшая весной, до сих пор саднила душу.

— Могу я сказать? — Вмешался Миша. — Нам надо разобраться, зачем мы создали Орден. Если для сохранения комфорта и уюта в небольшой компашке, это одно, если для того, чтобы стать хозяевами города — другое.

Миша сказал заветное, сидевшее в душе каждого из них. Сами Володя и Дима вряд ли бы решились сформулировать мысль с такой непосредственной простотой. Миша, строя из себя человека недалекого, иной раз выдавал такое, над чем его друзьям приходилось немало поломать голову. Такой уж он — то простота — хуже воровства, то — гениальная простота.

Дима, решивший драться до последнего против предложения Володи, осекся. Мишка смотрел в корень. Пора думать о будущем.

— Да, брат, — кивнул Дима ему. — Уел ты меня. Разве я могу спорить с тобой, если ты задаешь такие вопросы. Конечно, я не собираюсь сидеть в кустах. Не знаю, мужики, — признался он наконец. — Не нравится мне твое предложение, Володь. Но и другого пути я не вижу.

— Так ты согласен или нет с расширением Ордена? — Прижал его вопросом к стенке Миша.

— Согласен, — махнул рукой Дима. — Воевать так воевать.

— Единогласно, — подытожил Володя. — Тогда сегодня объявляем Савельеву. Если он желает, пусть становится кандидатом.

— Захочет, — не допуская нотки сомнения, сказал Миша. — Он уже не раз невзначай интересовался нашими планами. Война с мафиками убедила его кое в чем.

— Захочет-то захочет, — не прельстился его оптимизмом Дима, — но пойдет ли в кандидаты. Хватит ли у него силы духа признать себя подчиненным.

Миша решительно объявил:

— Будем ломать. Если кто изъявит желание быть с нами, должен принять наши правила.

Володя, немного оторвавшийся от друзей, остановился и посмотрел на них.

— Эк разболтались, — с легким упреком сказал он. — Вы лучше подумайте над тем, как мы их будем называть.

— Кого их? — Не понял Миша.

— Серегу и иже с ним.

— Кандидатами!

— Наук что ли? — Хохотнул Володя.

— Да, — озаботился Дима. — Несуразица получилась. Вовремя ты спохватился. Какие будут мнения на сей счет, братья?

Володя проводил взглядом хорошенькую девчонку, вызывающе медленно прошедшую мимо.

— Какая телка! — Вздохнул он. Пока его не слышали ревнивые Валя и Марина, он мог восторгаться другими девчонками.

— Серега на телку не похож, — предостерег его Миша.

— Да я это не о нем, — поправился Володя.

— Я знаю, только мог бы и не отвлекаться.

— Слушаюсь, товарищ генерал! Сам чего придумал?

— Оруженосец, больше ничего не лезет.

— Оруженосца я тоже припомнил, но это не подходит, — сказал Дима.

Володя попытался сосредоточиться. Однако в голову ничего путного не приходило. Так всегда. Когда не надо голова забита всякими терминами и датами, а как окажешься на экзамене — пусто.

— Сойдет для начала, — предложил он. — Пусть они сами придумывают, как обзываться.

Друзья не возражали. Кажется, самое главное, для чего они собрались в поход, решено. Теперь можно просто погулять, зевая от тоски. Солнце еще высоко, и дожидаться смену предстояло часа два.

— Хоть бы орк попался, — грустно сказал Миша.

— Типун тебе на язык, — настоятельно предупредил Дима, — оркобойца хренова.

— А что, у тебя деньги лишние?

— Денег лишних нет, но и драться мне сегодня не хочется.

— Тогда споем?

Предложение Миши было настолько несуразным, что его друзья после замешательства захохотали. Миша засмеялся следом, довольный произведенным впечатлением.

— А вот вы думали, мужики, — покровительственно спросил он, — кто будет командиром, как его, генералом Ордена?

— Зачем тебе? — Недовольно повернулся к нему Дима. Мишка еще тот фрукт. Так повернет, сам начнешь ратовать за его предложение.

— А затем, — Миша пнул камешек, оказавшийся на его пути, — нас будет немалая толпа. Как покажутся орки, кто будет командовать.

— Володя кто еще, — ответил Дима, не задумываясь.

— Э-э, господа пассажиры, — встревожился Володя. — Я вам все зубы пересчитаю, если вздумаете так шутить.

— Но ты же и так… — попытался убедить его Дима.

— Я сказал — нет! — Твердости тона Володи позавидовал бы и Безматерных.

Дима с Мишей только переглянулись и дружно вздохнули. Вот проблема появилась.

Они пропатрулировали почти до сумерек, наступавших к середине сентября все раньше и раньше. Орки не только ни разу не показались, их даже не было слышно. Слишком много стало в городе людей, способных противостоять завораживающему орчьему крику, и слишком высока была плата за орчью печенку, чтобы их владельцы спокойно разгуливали по улицам. По сути люди и пришельцы поменялись местами. Теперь оркам стоило задуматься о целости своей шкуры.

Будь Володя на месте Безматерных, он совсем бы отменил патрулирование в городе, хотя бы днем. Но у полковника существовало свое мнение по этому поводу, отнюдь не схожее с его. Что поделаешь, кто платит, тот и заказывает музыку.

Сменившись и перехватив в столовой милиции ужин, студенты отправились домой. Их пытались остановить знакомые ребята, тот же Васильев и иже с ним, но парни непреклонно покачали головами. Сегодня им предстояло великое дело расширения Ордена, а ментов они пока решили не приглашать. Не потому что силовики им не нравились, студенты опасались недовольства Безматерных. Тот мог решить, что они уводят у него людей или создают в милиции пятую колонну. Незачем понапрасну злить работодателя.

Когда они оказались в общаге, окончательно стемнело. Студенты, народ ночной несмотря ни на что, уже привыкли к отсутствию электричества и не заваливались спать с сумерками. Как и в стародавние времена, они предпочитали сидеть при керосиновых лампах, а то и просто лучинах и спать при свете солнечных лучей, опаздывая на занятия. Поэтому общага их встретила обычным студенческим шумом.

Миша, широко зевнув, поинтересовался:

— Сегодня будем шорох наводить, или назавтра перенесем?