В чужом обличье
Шрифт:
Он подобрался, выглянул, и его чуть не стошнило.
В центре круга стоял побулькивающий котел и вокруг него в жутком хороводе плясали девять полностью голых старух. Страшных, облезлых, с обвисшими, морщинистыми телесами, дряблой кожей, ввалившимся ртами. Лунный свет подсвечивал их тела, выхватывал складки, подчеркивал морщины и сморщенность кожи от холода ночи и ветра.
Надо было что-то сделать, нарушить ритуал, но Реймонд не знал — как. Пригвожденный страхом и любопытством отвращения, он наблюдал, как старухи трясутся, словно в припадке — то ли от холода, то ли так положено было в ритуальном танце. Они двигались, высоко задирая ноги, трясли метёлками, зажатыми в руках, и регулярно окунали
Воистину становились понятны слова о дерьмовом колдовстве!
Затем Реймонд заметил ещё кое-что: рядом с мётлами и одеждой, словно охраняя их, сидел огромный чёрный кот, размерами вдвое больше дона Мурчеля. Жёлтые глаза его, не моргая, смотрели прямо в сторону Реймонда, шерсть топорщилась. Реймонд уставился в ответ, ощущая себя полным идиотом, отступил назад и ещё назад, огибая площадку, на которой творился ритуал, и словно бы заслоняясь от кота самими ведьмами.
Как ни странно, сработало: шерсть на спине кота улеглась, сам он подогнул лапы под себя и полуприкрыл глаза. Мурчель в такой позе обычно ещё и мурчал громко, раскатисто, но проверять Реймонд не стал. Попятился ещё, страшась того, что кот привлечет внимание ведьм, но те продолжали самозабвенно танцевать, и каждая ведьма стряхивала метёлку именно в тот момент, когда проходила условный север, и затем за круг успевала обмакнуть метёлку по новой.
– Девять по девять кругов пройдены! — провозгласила одна из ведьм. — Остановитесь, сестры!
Реймонд, словно в оцепенении, наблюдал, как ведьмы останавливаются, тяжело дыша, медленно натягивают исподнее и балахоны на свои старческие телеса. Котёл с трудом, но опрокинули, заливая площадку, и зловонные ручьи варева потекли куда-то вниз, примерно в том же направлении, что и брызги с метелок.
В сторону Намрии.
Одна из ведьм залезла в котёл и взлетела, остальные садились на мётлы и тоже взлетали. Реймонд кусал губы, понимая, что его надежда подслушать зловещие злодейские планы или услышать о каких-то слабостях, провалилась.
– Что там, мой хороший? — спросила Фельда, протягивая руку к коту.
Тот, опять обнаружив или зачуяв Реймонда, зашипел, поднимая шерсть дыбом. Фельда оглянулась, заводила носом, забормотала что-то. Вонь с площадки или вонь ритуала, похоже, перебивала ей чутье, поэтому она не смогла сразу обнаружить Реймонда и начала озираться, сдвигаться в его направлении.
Реймонд не стал долго размышлять, нагнулся, подхватил камень и метнул.
С сухим треском, словно ломалось дерево, камень врезался в лоб ведьме, и та упала, даже не успев среагировать. Реймонд помчался вперед, встретил прыгнувшего на него кота отменным пинком, от которого огромный черный комок меха улетел куда-то вниз по склону с жалобным мявом и скрежетом когтей.
– Верёвка, верёвка, — заметался Реймонд.
Схватил и сломал метлу ведьмы, треснул её сумкой о камни, изнутри потекло что-то вязкое и вонючее, словно сгнившая смола. Хотел сорвать балахон, но подумал, что мало ли — вдруг и он заколдован заранее? Поэтому Реймонд взрезал свою рубаху, благо кинжал у него при себе имелся, и связал тканью руки ведьме за спиной, а также ноги, и потом ещё затолкал ей кляп в рот.
– Тих-хо, — прорычал Реймонд, искажая иллюзией голос.
Кинжал его был приставлен к горлу ведьмы, вторая рука упиралась в спину, сама ведьма была прижата к камню.
– Сейчас я выну кляп, — произнес Реймонд в ухо ведьмы, — и ты ответишь на мои вопросы. Попробуешь колдовать — зарэжу!
Страх
прошел, сменившись решимостью. Долго бормотать он ведьме не даст, а беззвучно и быстро колдовать она не умеет. Умела бы — так пошла бы в маги, обходилась бы без ритуалов.– Если понятно — кивни, — и ведьма кивнула.
Едва кляп покинул её рот, как Фельда заскрипела:
– Тот, кто убьет ведьму, будет навеки проклят!
– Ничего, я заткну тебе рот и сброшу со скалы, пусть там камни внизу будут прокляты, — ответил Реймонд, отчаянно блефуя на обрывках знаний из университета.
Как ни странно, помогло: ведьма вздрогнула, попробовала что-то забормотать, но кинжал Реймонда тут же взрезал ей шею. Кровь из раны выступала нехотя, тягуче. Убивать ведьму Реймонду не хотелось, но иного способа получить информацию он не видел.
– Твоим, значит, дерьмовым колдовством воняло, — проскрипела Фельда.
– Для того, кто находится на волосок от смерти, ты удивительно бесстрашна, — сообщил ей Реймонд, чуть сильнее надавливая на кинжал.
– Поживи с моё, перестанешь бояться, — ответила ведьма.
Реймонд на секунду ощутил, что он в тупике, но потом вспомнил реакцию на угрозу сбросить со скалы и понял, что чего-то она всё же боится. Можно было зайти с этой стороны: давить и угрожать прирезать, пугать болью и пытками, но Реймонд ощущал, что это тупик. Долго, неэффективно — ну какой из него палач? — и непонятно, насколько правдиво ведьма выдаст информацию.
Тащить её к палачам князя? Не факт, что они справятся, например, страх причинить вред ведьме окажется сильнее. Нет, нужно было что-то такое, способное сломать её быстро, и мысли Реймонда метнулись к горскому фольклору. Но знала ли о нем ведьма из Намрии?
Озарение пришло вспышкой, идея устроить «светлое колдовство» и «убить демонов» — вот оно!
– Отлично, тогда я тебя попугаю в посмертии, — захохотал Реймонд еще более искаженным голосом.
Было нелегко, но он уже наловчился на ходу перестраивать иллюзии, так что справился. Некогда Спаситель увёл людей с заморских земель, увёл их из рабства огненно-кровавых демонов, и страшилки о них до сих пор были распространены повсеместно. Более того, по учению церкви Спасителя, те, кто плохо себя вёл и вредил людям, после смерти как раз и попадали обратно в лапы этих демонов. Мучения, пытки и распитие крови жертв, растянутые на долгое время, вот что первым приходило на ум, когда поминали этих самых демонов — в качестве проклятий или ругательства, страшного и подсердечного.
– Раз тебя не страшит смерть, то сожру прямо здесь!
Он развернул Фельду лицом к себе, являя ей иллюзию оскаленного демона с пастью, перепачканной в крови, и длинными когтями. В общем, всё, что вспомнил из страшилок, всё воплотил в образе и добавил телесных ощущений. Вот теперь было действительно нелегко, но Реймонд наколдовал немного огня, поднес ближе к голове Фельды, дабы жар ощущался, и подрезал кинжалом, маскируя разрез под действие когтей.
Уловка сработала, и ведьма, раскрыв рот, завизжала на все горы.
– Говори, говори дочь греха, — зарычал Реймонд, пытаясь не обращать внимания на вонь обделавшейся старухи, — зачем вы решили наслать порчу на нас?!
– Не на вас! Не на вас! — визгливо заорала Фельда. — На город Шебот и его князя!
От её хриплого визга Реймонд глох, но продолжал рычать, подрезать и жарить, делая вид, что не верит. К счастью, расколовшаяся от страха ведьма быстро вываливала информацию. Епископ города Аграта пришёл к пойманной ведьме, ожидавшей суда церкви, и предложил ей сделку: её жизнь в обмен на порчу, наведённую на князя Шебота, а ещё лучше — не только на князя, но и на весь город, дабы те обратили свои помыслы к Спасителю и воззвали к этому самому епископу.