В душной ночи звезда

– Ты довольна моей щедростью?

– Люблю тебя!
– ворковала женщина.

– А ещё неплохо бы знать нашим девочкам про спарыши. Как только найдут себе милых, пусть ищут с ними парные предметы и берегут их на счастье.

– Не только сдвоенные орешки?
– переспросила Анна.

– Нет, любые одинаковые штуки, пришедшие к ним парой, - Бод вспомнил кое-что.
– Да, моя люба: мы с тобой давно не разглядывали наши кольца. Посмотрим на них при свете дня - может, додумаемся наконец, на что они годятся?

Они достали два одинаковых перстня из расшитых мешочков.

За годы, прошедшие со времени встречи со своей суженой, чародею удалось только выяснить, что перстень помогал ему и Анне чувствовать друг друга на расстоянии. Ему удалось убедить жену, что лучше отложить перстень: если что-то случится с ним в дальней дороге, Анна вряд ли поможет ему. Достаточно того, что дочки знали заговор, отводящий беды и опасности и вместе с молитвами произносили его, желая удачи отцу.

Подняв кольца на ладони, Бод принялся внимательно рассматривать их. Ему показалось - знаки на перстнях другие?

– Анна, что ты скажешь про то?

– О! Да письмена теперь идут в другом порядке!

– Возможно ли это?

– Нет, нет, я не могу ошибиться, я же мастерица.

– Прошу тебя, вышей быстрой своей иглой эти знаки, - придумал Бод.Бумаги у него не нашлось.
– И будем каждый день рассматривать надписи.

Через день они обнаружили, что по ободу перстней тянутся другие слова. Анна вышила их снова. После Бод узнал, что гравировка изменяется каждые сутки в полночный час, и так девять ночей подряд. На десятую ночь слова повторились.

Чародей призвал на помощь Катерину и Лизавету.

Сёстрам занятно было всё, чему учил он их. Но учение его было неполным. Оказывается, не всё, что мог усвоить мальчик, годилось для девочек. Видимо были где-то другие места, в которых передавались знания именно по женской линии, но Бод об этом не знал. А Катеринке и Лизаветке хватало и тех чудес, которым обучил их наречённый отец. Только со временем Бода стало беспокоить, что дочери всё больше отдаляются от него и матери. Они часто заслонялись, отгораживались, не позволяя родителям догадываться о том, какие птицы-мысли носятся между ними. А разговаривать друг с другом, не открывая рта, девчонки научились быстрее и охотнее всего, и Бод не знал примера, у кого бы это получалось так легко и просто.

Лизавета и Катерина водили пальцами по вышитым коротким строчкам.

Потом Катерина сказала:

– Батюшка, у тебя есть и коробочка с такими письменами. Вот бы посмотреть на неё?

Бод извлёк круглую серебряную коробочку, удивляясь, как не догадался об этом раньше. И они все вместе убедились, что на коробочке надписи девятого дня.

– Наверное, таких мазей всего девять, и пользоваться ими надо по указанию знаков на перстнях!
– додумались юные чародейки.
– Ты разрешишь нам испробовать это?

– Нет!
– решительно отказал им Бод.
– Чародейство незнаемое, я не стану рисковать.
– И он почувствовал, что дочери обмениваются мыслями между собой, поставив защиту. Он только вздохнул: вмешиваться и тем более наказывать за это не имеет права. Между учеником и учителем редко наблюдалось полное единодушие. Чаще Знающие шли каждый своим путём...

Хорошо, что Анна отказалась от желания обучиться чародейству.

Бод объяснил ей, что чародейство - это труд, непрерывный и обязательный. Только и всего!

– Ты должна будешь делать некоторые вещи каждый день, не ожидая взамен ничего, - лишь для того, чтобы не растерять уже достигнутое. А это нелегко. Потом, чародеи - странные люди. Раньше, когда я жил один, и изучал свойства каменей и растений, я порой разговаривал сам с собой, с корнями и животными. Теперь мало занимаюсь этим, дорожу каждым мгновением рядом с тобой и детьми. А посмотри на меня, когда я замираю, уединившись в каморе, на целый день или на целую ночь. На кого я похож? Лучше не смотреть на меня в это время! (Анна знала, что больше всего Бод похож в эти часы на покойника - он не принадлежал этому миру во время своих бдений). Вспомни Мокошиху: старую, больную, которая вынуждена срываться с места в любой час дня и ночи, и бежать на помощь, потому что это - её путь. Но самое суровое в служении: чародею нельзя вредить людям. Бывает, нельзя даже уклониться от врага, схитрить. Я три десятка лет практиковался избегать подобных случаев, и всё равно, умудрялся попадать в них - знаешь сама. Я могу туманить сознание человека, но не сминать его волю - буду наказан жестоко! Когда встретил Козьма свою Матрёну, я просто ускорил его решение. Без меня он бы несколько раз, наезжая в Чернигов, заново приходил к Матрёне, прежде чем решился бы забрать её с собой. И они успели бы настрадаться, намучиться от одиночества. А Матрёна могла не перенести лишений. Так что я тогда правильно почувствовал его печаль, только и всего... Чародейства в этом - на ломаный грош. Ты нужна нам такая, какая есть, моя драгоценная женщина. И моих знаний хватит на всех нас. Я обещаю быть мудрым и предусмотрительным.

– Я поняла, - сказала Анна после молчаливого раздумья, - орлу надобно гнездо, чтобы было куда возвращаться на покой. Дикая кобылица бежит медленнее, когда рядом с ней сосунок. Жеребец знает это и, свободный, вырывается вперёд: вести табун, или лягать в зубы волка. Я буду рядом с мужем моим, чтобы в порядке было гнездо и сыты птенцы, - она глянула на Бода - Только не собирай младенцев по дорогам, мудрый чародей. Я до сих пор не забыла, как жадны были наши сосунки до меня - думала, съедят!

– О! Я тогда ревновал тебя к ним!
– вздохнул, улыбнувшись, Бод.

***

Дети, все четверо, впервые увидели избушку под могучими липами.

Избушка тесна, и Бод соорудил камышовый шалаш рядом. Кое-как разместились, решив, что могут остаться здесь на седмицу - лето выдалось очень жарким.

Чародей показал детям на берегу мелкой речки место, где по глине любили скатываться выдры. Смешные эти зверушки собирались сюда специально - покататься. Чистили влажный бережок от соринок и веточек и, убедившись, что всё в порядке, съезжали на брюшке, с шумом плюхаясь в воду. Мокрыми длинными тельцами смачивали и раскатывали глину ещё больше, и начиналась такая потеха! Дети вскоре сами стали бегать туда: посмеяться, глядя на неутомимых в забавах выдр.

Чуть глубже в лесу Бод обнаружил лисью нору. И они ходили смотреть, как крепли, смелели и с каждым днём доставляли лисице всё больше хлопот забавные шустрые лисята.

Птицы округи оказались памятливы. Заметив, что в избушку вернулись хозяева, подлетали к людям клевать угощение прямо из рук.

Славное это было лето!

Анна рассказывала детям о цветах и целебных травах, показала съедобные коренья, которые люди выкапывали и ели в голодные годы, предупредив при этом, что некоторые корни, такие, как капелюшник, сначала надо вываривать и высушивать - только тогда он годен в пищу.

– Мама, ведь не думаешь ты, что мы это будем когда-нибудь есть?
– спросили её дочки.

– Надеюсь на то, - скупо промолвила Анна, действительно надеясь, что её детей обойдёт стороной лихая судьба.

Уже много лет и в городе, и в сёлах мальчиков рождалось больше, чем девочек - мальчики, говорят, к войне рождаются. И уже тридцать лет длилась, не кончалась, разоряя земли на полночь от Речицы, война литовцев с московским грозным царём.

– За эти знания люди когда-то жизнями заплатили. И многим они жизнь спасли. Как же не передать вам, что знаю сама?