В движении вечном

Долго мозговал, прикидывал Виктор Павлович, глядя в аккуратно исписанный лист бумаги, ворошил непрестанно седую лысоватую макушку.

– - Ну и-и... и что предложишь? -- перевел, наконец, дух тяжко.

– - Стопроцентный входной контроль комплектации. Это, во-первых.

– - Х-ха, ты где живешь, в Японии?.. Ты еще коммунизм объяви назавтра в нашем цеху, отдельно взятом. Сто- процентный входной контроль комплектации, х-ха, и много ты наберешь? А план из чего собирать, да так мы с тобой в три дня производство остановим. Плана нет, прогрессивку зарежут, чем детишек кормить? Семьдесят лет так было, а ты за одну минутку переменить хочешь.

– - Так коли здесь сами принципы! Ведь с ним этим агрегатом механическим по душам не потолкуешь: потерпи, не ломай. Хотя... впрочем, есть одна идейка. Конечно, по большому счету не решит, а вот кой-какую подмогу даст. В общем, можно и по самой конструкции часов полезную штуку проделать. Я вот тут набросал на листке.

Достал он еще один листок из папки, исписанный мелко, с чертежами и цифрами. Виктор Павлович лишь мельком взглянул, не вникая особо. Что зря голову морочить, когда видно и так, что разбирается парень. О главном спросил:

– - Конструкторам нашим показывал?

– - Первым делом.

– - Н-ну... и?

– - Не возражают они, в принципе. Ведь под ручную сборку варилась конструкция этой модели часов, а у машины, понятно, свои заморочки. Дело полезное, тут-то они согласны, но... время! Времени много займет катавасия эта.

Времени много!

Тут ведь не много, а дело другое. В делах такого рода на "Интеграторе" и действительно катавасия самая настоящая, и в этом тоже не раз приходилось убедиться Виктору Павловичу, еще будучи простым линейным технологом. Вот кажется, совсем крохотна сборочная деталь габаритами, миллиметровочка, а чтобы хоть чуть-чуть ее усовершенствовать -- сколько одной бумаги перевести нужно! Это ведь и в саму конструкцию, и в техпроцесс, и в инструментальную оснастку изменения. И все, все!
– -- необходимо первым делом оформить документально, и всюду визы, визы, подписи, подписи... Не меньше сотни каждый раз согласовать приходится, и каждый при этом непременно норовит "отфутболить":

– - И че, че... эту работу! Эту работу -- и че на меня ее вешают?

Тяжко, тяжко перевел снова дух Виктор Павлович. Да что поделаешь, тут вздыхай не вздыхай, а не поможет, тут дело с мертвой точки двигать надо. Надо! -- надо, все-таки.

– - Ч-черт его бери! Запускай ты ее, катавасию эту. Пускай и полгода займет, а потерпим.

– - А через полгода эту модель снимают с производства! Через полгодика ровненько. Смысл-то какой начинать?.. Кому не скажи, только руками махают.

Вот так. Через полгодика, ровненько. Круг, как говорится, замкнулся.

И ведь теперь никому не интересно, что это не ты придумал, не ты отдал приказ на изготовление и не ты подписал-принял. Попробуй-ка теперь высшему начальству доказывать, что за дутый пузырь они премиальные денежки получили, да наверняка давным-давно уже и потратили. Попробуй-ка теперь завернуть назад это дело -- мигом тебя самого завернут, да куда подальше от родного "Интегратора".

– - Перед начальством трясись, а подчиненных тряси!
– -- стратегию эту наиважнейшую, в цеховой жизни наиболее рациональную словно вживую впитал в себя Виктор Павлович. Здесь корень и суть, а иначе не катит, ведь только тогда в чиновой вертикали навеки ты свой; нет -- ищи на родимых советских просторах ты вольных несладких хлебов.

– - Не поймут, не поймут они нас там, -- скреб и скреб седую лысоватую макушку Виктор Павлович, тыча бессознательно вверх указательным пальцем. -- Скажут, скажут...

Тут эта девчонка Тамара подскочила в кабинет с какой-то бумажкой на подпись. Стала тихонько у входных дверей, поджидает. Видит, крепко заняты люди, о чем-то важном советуются.

Наконец спохватился начальник:

– - А... ты? Ты что здесь, давай-ка, что у тебя.

И подмахнул, не глядя.

Виктора Павловича учить не надо, как в цеху выжить в любой ситуации. Даже в ситуации патовой, со всех сторон беспросветной. Закон джунглей здесь царит в такой ситуации, ведь не дано здесь третьего -- уж если не ты, так с тебя наверху и без сантиментов всяких прогрессивку драть будут.

А парню этому и так не работать здесь. Не цеховик он нутром, не производственник. Чужой он здесь крови, а, значит, и прикрыться им можно без всяких зазрений совести.

– - Так с чем же я пойду к главному? -- словно про себя снова пробормотал Виктор Павлович.

– - Да прикрыть это дело! Верней всего, хотя бы на время. Не зря же японцы сюда не полезли.

– - Х-ха, на весь мир столько хвастались, и вот так, одним махом. Да знаешь ли ты, на каком тогда уровне...

– - А что делать?

– - Что делать, что делать..., -- скреб и скреб седую макушку задумчиво Виктор Павлович. -- Вот ты у меня спрашиваешь.

И вдруг встрепенулся в одно мгновение:

– - Ты!.. Вот он у меня спрашивает. Что делать, это он у меня спрашивает! Я?.. Я, по-твоему, должен ответы искать?

Поджал строго губы, двинул грудью вперед, словно сделавшись сразу на голову выше. И на "вы" перешел строго:

– - Извините, молодой человек! А для чего, собственно, вас сюда взяли? Чтобы задавать вопросы?.. Не-ет, дорогой мой, вас взяли вопросы решать!.. Вот и решайте, вам, в конце-концов, за это здесь деньги платят.

И, заметив приоткрывшую дверь в кабинет Наталью Сергеевну, помахал ей рукой:

– - Ну-ка, ну-ка, смелее. Вас-то мне и нужно. Ну-ка, запишите этому товарищу в план мероприятий на РТК...

5

Второй директор

Когда работницы видят, как "заплывает" вразвалочку в цех старший технолог на робототехнической линии, а потом шествует медлительно со своей картонной папочкой подмышкой вдоль рабочих линеек, они только посмеиваются и, перемигиваясь, говорят друг дружке:

– - Гляньте-ка, девчата, вон наш второй директор пошел!

И коллеги, другие технологи, тоже посмеиваются и даже частенько приветствуют его именно так:

– - Приветик, наш второй директор!

Всем, всем вокруг уж очень комично видеть, что у такого знаменитого в цеху "работничка" такой важный значительный вид.

А однажды он насмешил разом и всю диспетчерскую.

Подвесил как-то ему снова начальник цеха полтинник на балансовую, а этот чудик садится в свой уголок, и хоть бы хны, и будто даже с улыбочкой.

– - Вы, я вижу, никак и довольны? -- начальник цеха спрашивает.

– - А я вообще стараюсь поменьше расстраиваться, -- отвечает. -- В любой ситуации стараюсь быть оптимистом по жизни.

– - Ну-ка, ну-ка, Наталья Сергеевна! -- бросил насмешливо начальник. -- Запишите-ка ему еще пятьдесят...

И, кивая с ехидцей, он добавил так выразительно, что вся диспетчерская так и взорвалась смехом:

– - На полную соточку ему, для оптимизма!

Г ЛАВА ТРЕТЬЯ