В движении вечном

Например:

п.!.1. Внедрить в цехе N   50 то-то и то-то. Отв. те х нолог такой-то.

Срок 20.04.88г.

Это значит буквально, что до 20.04.88г. вас никто не потревожит по этому вопросу, но уже хотя бы днем позже Наталья Сергеевна непременно разыщет. Подступит со своей огромной тетрадью в руках, улыбаясь, как всегда приветливо, деликатно напомнит:

– - У вас тут, между прочим, один пунктик имеется.

Раскроет тетрадь на нужном месте, укажет пальчиком:

– - Вот, пожалуйста. Вчера срок, а сегодня диспетчерская.

Новичок-технолог начнет докладывать торопливо, сбивчиво, погонять свысока терминалом техническим --Наталья Сергеевна выслушает до конца терпеливо, не перебивая. Выслушает с прежней деликатной улыбочкой, но и словно посмеиваясь внутренне над такой вот наивностью.

– - Бумажка? -- спросит в одно слово, когда тот, наконец, закончит.

Новичок-технолог, конечно, пока еще очень далек от сути. Новичок-технолог продолжит тем же макаром доводить, растолковывать, и будет снова выслушан весьма терпеливо. Однако по окончании снова услышит то самое слово, однако на сей раз куда более строго:

– - Бумажка!

И лишь затем, заслышав одни объяснения, Наталья Сергеевна перебьет с первых слов решительно. Сменив на лице моментально привычную деликатность на официальную строгость, разъяснит предельно доходчиво:

– - У вас по данному пункту имеется акт, утвержденный главным инженером, или хотя бы главным технологом?.. Протокол или решение?

– - Н-нет, но...

– - А на перенос сроков?

– - Н-нет, но я почти, я скоро...

– - А вот эти ваши "почти" и "скоро" меня са-а-вершенно не интересуют! -- перебьет теперь уже и вовсе строго Наталья Сергеевна. -- Бумажка! Я вас конкретно спрашиваю: у вас по данному пункту бумажка имеется?

– - ...

– - Значит, я сегодня же зачитываю этот пункт на диспетчерской!

А вот что сие означает, даже любой новичок-технолог хорошенько знает, так как на ежедневных планерках-диспетчерских у начальника цеха присутствует с самых первых дней своей работы, присутствует уже тогда, когда с него еще по-настоящему и не спрашивают. С самых первых своих рабочих дней наблюдает он очередной невеселый для многих спектакль на один и тот же сюжет: вспотелый бордово, согнутый немощным старцем, вздрагивающий мелко "не имеющий нужной бумажки" что-то там лямзит растерянно, жалко, а начальник цеха в ответ только:

– - Да, да, но почему же вы..., да, да, но когда же вы..., -- а заканчивается действо это всегда совершенно одинаково:

– - Ну-ка, запишите ему, Наталья Сергеевна, в протокол двадцать пять процентов на балансовую! -- бросает безапелляционно начальник цеха.

В конце каждого месяца балансовая комиссия, и на ней все итожится. Реально это лишь одно означает: четвертак прогрессивки из вашей зарплаты только что как ветром сдуло. И уже потому, хотя бы, еще совершенно не вникнув в суть своей работы, ушлый новичок-технолог основательно знает: только тому живется безбедно в цеху пятьдесят, у кого на все и про все есть "бумажка".

Понимающий человек свой человек на счету у Натальи Сергеевны, и, между прочим, если уж очень попросит, то она может и не зачитать просроченный пункт, как положено. В порядке исключения, разумеется, на свой страх и риск, вроде бы, да только начальству понятно сие. Психология здесь заложена важная, пускай, мол, почувствуют значимость... Но разгильдяйству не место в цеху пятьдесят, отсюда и доверие полнейшее.

А уже тот, кто не понимает величья бумажного, тот в глазах Натальи Сергеевны и не работник вовсе, личность случайная. Как этот, например, новенький, старший технолог на робототехнической линии.

* * *

Наталья Сергеевна вообще считает, что человек он ненормальный. Нет, конечно же, не в том смысле, что с приветом парень, явной шизы за ним, вроде, и не замечено. Да только нормальные люди, они зачем на работу ходят?

Чтобы зарабатывать деньги.

А вот зачем ходит на работу в цех пятьдесят их новый старший технолог -- этого, пожалуй, он и сам толком не скажет. Ведь это только поначалу казалось Наталье Сергеевне, что по одной неопытности так, что просто не понял пока еще парень после прежних отделов своих, куда теперь-то попал. Наставлять пробовала, говорила не раз:

– - Ты думаешь, почему другие вот так изо всех сил, язык свесивши, по этажам носятся?.. Так просто?.. Нет, дорогой мой, совсем не просто! А для того именно, чтобы бумаги нужные утвердить своевременно, пункты закрыть до единого. И не стоять потом крючком, мокрой курицей при людях на диспетчерской, и прогрессивку свою получить целиком до копеечки...

– - Из-за двадцатки так носиться? -- хмыкнув, перебил он однажды. -- Ну у вас и стимулы.

– - У нас!.. Ишь ты, а у вас? Вот у тебя, например? Ну-ка скажи, что за стимулы?

– - Работать!.. Работать по-настоящему, Наталья Сергеевна. Чтобы с пользой да толком, а не бумажки день-деньской бегать по начальству, подписывать. Как у буржуев там, знаете? Приятеля моего со станкостроительного направили этим летом к немцам на практику. Предприятия родственные, значит, в порядке обмена опытом. А у них там резину не тянут, раз пришел, то и показывай. Поставили сразу на линию и... очень скоро аврал! Вот он и давай по привычке по нашенской протокол сочинять, да на подписи... Так ему сразу в облом:

– - Ты для чего здесь поставлен? Дело делать или канитель разводить?.. Ты по делу, по делу конкретно скажи, если ты инженер называешься.

Дело конкретное прежде всего, вот потому-то у них так, а у нас этак получается, Наталья Сергеевна. Вас-то самих, если честно, не достала еще круговерть эта бумажная?

Как по живому резнули тогда эти слова Наталью Сергеевну, и вспомнилось вдруг на мгновение то, что казалось давно позабытым... Но ведь в том-то и дело, что вот так рассуждать лишь одной детворе желторотой можно после институтов своих, правильных слов наслушавшись да умных книжек начитавшись. А нормальный человек, шестой год на реальном производстве проработавший, давно позабыть должен, что оно там в умных книжках пишется, нормальный человек давно понять должен, как оно в жизни на самом-то деле выходит.