В движении вечном

– - Что происходит?! Мо... молодой человек, вы тронулись, с ума вы сошли?

"Это что еще?! Кто? Откуда?" -- сидя на кровати, точно также ошарашено взглядывал снизу вверх и Игнат.

А было "это"... Как оказалось впоследствии, это была очередная плановая проверка из ректората, которая по какой-то дикой нелепой случайности совпала с его душераздирающим матерным воплем.

– - Все общежитие на уши, так кричать! -- приступил строго комендант, мужиковатый малый из студентов постарше. -- Факультет, курс, группа?.. Ваш пропуск, пожалуйста.

Но Игнат уже полностью пришел в себя, и тотчас ринулся в бой. Под впечатлением того, что увидел в конце задачника, он заговорил в ответ убежденно, почти яростно, выплескивая разом океаны эмоций. Теперь его состояние было сродни аффекту, когда от былого безразличия не осталось и следа; теперь на его стороне был праведный гнев, и это теперь был его козырь. Теперь у него в руках был весомейший козырь, обозначенный красным на белой бумаге, а значит тот козырь, который возможно вполне конкретно предъявить.

Он говорил о Кругловой и пересдаче, тыча всем сразу и каждому по отдельности исписанные листки, тыча перечеркнутую красным задачу. Показывал точно такую же задачу в учебнике, отворачивал тут же ответ, тыча пальцем в книжные цифры, совпадающие с абсолютной точностью с перечеркнутыми красным.

Он говорил столь несуразно и сбивчиво, что совершенно невозможно было толком понять, но эти взрослые ученые мужи с высокими научными степенями, все-таки, поняли.

Они поняли главное.

Они поняли, что этот взбалмошный странный паренек говорит несуразно и сбивчиво, но искренне! Они поняли, что заорал он вот так не позволительно для советского студента вовсе не спьяну, а потому, что на грани. Они увидели ложь и ложь чудовищную, ложь ту самую, от которой и вправду завоешь.

За этот матерный истошный вопль его запросто могли и отчислить по докладной, но Игнат в итоге отделался лишь смешным наказанием. И смешным уже потому, хотя бы, что произошло оно уже после того, когда все повернулось. По распоряжению коменданта он отделался лишь двухчасовой уборкой прилегающей территории вокруг своего небольшого общежития.

* * *

И в тот же день вечером была последняя консультация перед экзаменом.

Проходила она в обыкновенной аудитории для практических, небольшой, но светлой, с большими окнами. В помещении из предметов выделялась особо размерами на передней стене ученическая темно-зеленая доска, к которой примыкал близко письменный преподавательский стол. А далее располагались в два ряда столы, разделенные по середине широким проходом.

Ребят пришло десятка два, и все они, как по команде расположились тесной группой в одном ряду напротив преподавательского стола. И только Игнат в единственном числе присел в соседнем ряду с краю. Это получилось как-то само собой, вне какого-то определенного замысла или желания подчеркнуть свою ситуацию. Желание сейчас было одно, желание всеохватное, и он был сейчас, как бы, под непроницаемым колпаком из этого желания. Он был собран предельно, погружен в себя полностью, не замечая ничего вокруг, не заговаривая ни с кем. Да и ребята знали и не беспокоили, бросая иногда сочувственные взгляды.

Галина Максимовна вошла как всегда живо, легкой упругой походкой. Окинув быстрым взглядом аудиторию, попридержала внимание на одиноком сидельце, и легкое недоумение проскользнуло на ее всегда приветливом, с мельчайшим налетом улыбки лице. Но вначале она ничего не сказала.

Затем она обратилась к ребятам с предложением начать, и консультация двинулась своим чередом. Первым задал вопрос Лебединский Андрей, вопрос малопонятный большинству здесь присутствующих. Внимательно слушая, он несколько раз просил пояснений по ходу ответа. Потом аналогично спрашивали еще несколько девчонок.

На этом серьез и закончился, поскольку далее в игру вступили Серега Гончар и еще некоторые ему подобные стратеги. Вопросы этих ребят, заученные наизусть, задавались исключительно с целью психологического эффекта: ага, мол, раз спрашивает с умным видом, кивает походу ответа в такт, значит, хоть что-то да рубит. На это действо ушло еще минут сорок.

И только когда вопросы прекратились полностью, Галина Максимовна спросила сама, бросив заинтересованный взгляд в сторону одинокого сидельца:

– - А вы?.. Вот так, в сторонке от всех и молчите.

Она улыбнулась и, как показалось Игнату, весьма доброжелательно.

– - У меня три незачета в ведомость, -- воодушевившись внутренне, но очень сдержанно отвечал он.

– - Т-так... а кто вел практические?

– - Круглова. Галина Максимовна, мне... не понятно. Вот посмотрите.

И он решительно выдвинул вперед свой "козырный" листок.

– - Посмотрите, пожалуйста, это с последней сдачи. Вот, задача решена, а все равно... красным крестом! Не понимаю.

Галина Максимовна подошла к его столу. Взяв в руки листок, внимательно просмотрела. Отложила в сторону. Каким-то другим, особенным взглядом снова посмотрела на него.

Теперь ее лицо было строго. Наконец, деловито и просто она сказала:

– - На экзамен жду вас к самому началу. Заходите в первой пятерке, занимаете место напротив.

3

– - Безалаберный вы человек, Горанский!

С уходом Кругловой (а, исполнив свою необходимую роль, она ушла из его жизни навсегда) Игнат почувствовал поворот. Почувствовал решительную перемену, и почувствовал снова на уровне того, что мы называем интуицией, но интуиция эта теперь была противоположно иная. Ведь последних полгода он был фактически на удавке, не представляя как вырваться, он был во власти безжалостной хищницы, наметившей неумолимо очередную жертву... Но теперь ее судьбоносная роль завершилась. Забавы "детские" "нашли свое исчерпывающее отражение в забавах "взрослых", действие нашло свое противодействие, исток завершился исходом. До катастрофы оставался лишь шаг.

Главная стержневая линия судьбы подверглась жесточайшему испытанию, но он сражался, сжимая кулак до конца, и теперь на его главную жизненную линию выступили другие люди. Выступили люди по своей внутренней душевной сути с настроем на благо.

И именно эти люди теперь определяли его интуицию.

* * *

На физфаке тянуть билет в первой пятерке обычно шли наиболее подготовленные студенты. Стратеги и оболтусы предпочитали не спешить. Очень уж важно было сначала прощупать основательно само настроение экзаменатора, определиться окончательно, а стоит ли вообще сегодня сдавать? И не лучше ли заручиться тем или иным способом уважительной причиной на неявку --- наподобие того же игнатова "хронического тонзиллита".