В крепких объятиях

Наконец она поднялась и застелила кровать.

– Если хочешь, я могу позвонить и вызвать специалистов, чтобы они начали ремонт. Может быть, они кое-что поменяют, обновят…

– Нет. Я не хочу здесь посторонних, не хочу, чтобы что-то менялось, – прорычал Лукас.

Кейт нахмурилась.

– Конечно, придется что-нибудь поменять. Ничто не остается неизменным. Жизнь – это череда перемен.

В последнее время все перемены в его жизни были к худшему, и он с трудом заставлял себя двигаться дальше. Например, его последний визит к дочери в Калифорнию – девочка испугалась его, потому что он был для нее незнакомцем.

– Послушай, – сказала Кейт, вставая прямо перед ним. – Тебе придется заняться этим местом. Ты сам видишь, твое пренебрежение уже сказывается. А когда ты приведешь его в порядок, то сможешь переехать из той комнатушки внизу…

– Меня она вполне устраивает.

Кейт нахмурилась, явно не веря ни одному его слову.

– Тогда тебе стоит подумать о том, чтобы перебраться в дом поменьше и продать особняк какой-нибудь семье, которая будет ценить его очарование.

Лукас окинул взглядом комнату. Когда он был ребенком, здесь жила его тетя. В этой комнате он всегда чувствовал себя в безопасности, ощущал, что его принимают таким, как есть. Дом состоял из воспоминаний, хороших и плохих. И Лукас не мог теперь их все выбросить.

Призраки прошлого заполнили его разум. Казалось, что стены сжимаются. Каждый вдох дается все труднее. Ему нужно на воздух. Лукас пошел к двери, игнорируя просьбы Кейт остановиться.

Хотя он не хотел этого признавать, но Кейт была права. Состояние особняка куда хуже, чем он думал. На плечи навалилась тяжесть вины. Его родители и предки пришли бы в ужас, если бы увидели, до чего он довел их дом. Они вверили ему особняк Кэррингтонов, но он не выполнил свою задачу. Когда он бежал по ступеням, у него горело в груди.

Даже если он однажды сможет вернуть свою дочку – если она перестанет смотреть на него как на страшного незнакомца, – он не сможет привести ее сюда. Не сможет показать бесчисленные портреты предков, которые его бывшая жена засунула на чердак. Пыль. Облезающая, потрескавшаяся штукатурка. И скорее всего, плесень. Здесь нельзя жить ребенку… и даже взрослому.

Лукас распахнул входную дверь. Холодный ветер ворвался в холл. Он стоял в дверях, глядя, как дождь стучит по тротуару, и вдыхал свежий воздух. Сердце успокаивалось, и спутанные мысли приходили в порядок. Кейт права. Дому нужен более серьезный ремонт, чем Лукас считал. И уже нельзя это откладывать… Его посетила безумная идея. Но сработает ли она?

Глава 6

Услышав приближающиеся шаги, Лукас обернулся:

– Ты права.

– Правда? – Кейт выгнула тонкие, словно нарисованные брови. – Ты так извиняешься? И, возможно, просишь меня позвонить специалистам?

– Да, это было извинение. – Зачем она заставляет все проговаривать? Разве сразу не понятно?

Но он не был уверен, стоит ли вовлекать ее в ремонтные работы. Его глодало чувство вины. На нее и так много навалилось, а она тут беспокоится о нем… то есть о доме. Это ему стоило предлагать ей помощь.

Может, Лукасу пришлось бы не так тяжело, если бы он открылся кому-то, когда потерял дочь. Но вместо этого он закрылся и потерялся в своей боли. «Драгоценности Кэррингтонов» балансировали на краю катастрофы. Даже сейчас ему приходилось расплачиваться за принятые тогда неправильные решения.

Наверное, Кейт чувствовала себя так же. В ее глазах Лукас видел боль. Но и что-то еще… целеустремленность? Ну конечно. Может, у нее и случился нервный срыв, но по наклону подбородка и развернутым плечам было видно, что тот момент миновал.

Но он все равно еще не был готов вкладываться в женщину, которую едва знал, даже если его тетя достаточно ей доверяла, чтобы пустить в его дом. Надо все обдумать.

Посмотрев на часы, Лукас сказал:

– Нам пора идти. Не стоит опаздывать.

– А как же крыша?

– Подождет еще несколько часов. Мы обсудим ремонт, когда ты вернешься из больницы.

В глубине души он знал, что появление Кейт в его жизни многое изменит… для них обоих. Пока неизвестно как. Но никому не понять, насколько тяжело ему помогать женщине с ее дочерью, ровесницей его собственной… хотя та его больше не узнает. Его мучили сожаления.

В машине по дороге в больницу оба молчали, и у Лукаса было слишком много времени на размышления о том, что он потерял и насколько ничтожным человеком себя чувствует. Он покосился на Кейт:

– Почему ты такая тихая?

– Я думаю о том, как собрать деньги на операцию.

Светофор переключился на зеленый, и Лукас нажал на газ.

– У тебя есть семья, которая могла бы помочь?

– Нет. У меня семья маленькая, и мы не близки. Мать помогала, когда Молли заболела, но ей не хватило терпения на все анализы и поездки по больницам. Сейчас она в Лос-Анджелесе, а может, в Лас-Вегасе, наслаждается жизнью. Она звонит время от времени.

Тяжелая ситуация. Хотя мать Лукаса снова вышла замуж после смерти его отца и переехала в Европу, он знал, что стоит попросить о помощи, и она приедет. Она никогда не была теплой и эмоциональной, но защищала свою семью.

– Так что у меня нет богатого дядюшки, я не смогу получить кредит, и остается только организовывать сбор средств. Но придется делать это быстро.

Лукас задумался в поисках решения.

– Я помогу, насколько смогу. Но мы встретились в неудачное время – я с головой занят расширением «Драгоценностей Кэррингтона» на Западном побережье. – Он не стал добавлять, что этот проект все время натыкается на препятствия. Его проблемы не могли сравниться с проблемами Кейт. – Если я придумаю что-нибудь, обязательно дам знать.

– Спасибо. И мое предложение позвонить знакомым все еще в силе – у меня есть надежные контакты в Нью-Йорке.

Его поразила ее доброта.

– Ты действительно станешь этим заниматься, несмотря на то, что происходит в твоей жизни?

– Конечно. Ты позволил мне остаться в своем доме почти на неделю, бесплатно… даже если об этом не знал. Я тебе должна.

Лукас чувствовал себя некомфортно, когда его благодарили. Он не такой бескорыстный. Он трудоголик, потерявший приоритеты, и это закончилось сплошными проблемами.

– Ты мне ничего не должна. Я просто пустил тебя пожить в спальне с протекающей крышей. Не самый галантный поступок.

– Ты мог вызвать полицию. Так поступило бы большинство людей, которые находят незнакомого человека в своем доме.

Лукас выехал на парковку перед больницей и, найдя место, остановился и повернулся к Кейт:

– Послушай, не стоит ставить меня на пьедестал. Ты ничего обо мне не знаешь. Моя бывшая жена может описать все мои недостатки. Я Кэррингтон, у нас нет сердца – на его месте нешлифованный алмаз. – Лукас стукнул себя кулаком по груди. – Тверже и холоднее любого камня.