В лабиринте

– - Мы всё ещё родственники, чтоб ты знал, поэтому я, услышав о твоей болезни, забеспокоилась. Это естественно, потому что ты -- мой брат.

– - Да неужели?
– - Андрей прищуривается, разглядывая Марину так, что ей становится не по себе.
– - А хочешь, я скажу тебе, что во всей твоей красивенькой родственной теории неестественно?

Марина изумлённо моргает.

– - О чём ты?

– - О том, наивняк ты мой, -- Андрей пытается сюсюкать, но выходит у него зло и неприятно, -- что моё терпение не бесконечно. И если ты думаешь, что наши нынешние отношения -- плод недопонимания, ты глубоко заблуждаешься. Я сознательно отталкиваю тебя, а ты всё равно летишь на огонь, блядь, будто он тебе мёдом намазан! Какая же ты кромешная дура, Подлесова!

Марине кажется, что её бьют по затылку чугунной сковородкой. Мысли мечутся в голове, однако ни одна из них не кажется правильной. Ей хочется расхохотаться и разрыдаться, ей хочется послать Андрея и вцепиться в него изо всех сил. Ей хочется понять, о чём он говорит, но в то же время ей хочется зажать уши и закричать, чтобы он заткнулся.

– - Не знаю, какая муха тебя укусила, но если ты не прекратишь...
– - Она вдыхает и выдыхает, стараясь выглядеть сердитой.
– - Если ты не прекратишь, я расскажу всё папе.

Грудь Андрея начинает трястись. Он упирается лбом в плечо Марины и некоторое время задушено хрипит, давясь то ли кашлем, то ли хохотом, а затем снова поднимает голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

– - Это сейчас последнее, что может меня остановить. А я ведь предупреждал тебя, малая. Честно предупреждал.

Он дотрагивается пальцами до её губ, и Марина съёживается. Её начинает мутить от спёртого воздуха, слегка кислого запаха пота и собственной неуверенности. И хоть она знает, что стоит ей захотеть -- она вывернется и из хватки, и из этой ситуации, но ни руки, ни ноги не слушаются. Марина, словно загипнотизированная, смотрит на Андрея и не понимает... вернее, отказывается понимать происходящее, потому что душевное равновесие оказывается под серьёзной угрозой.

– - Если ты уже осознала, что связываться со мной, особенно в таком состоянии, не стоит, прошу на выход.
– - Андрей разжимает пальцы и легонько отталкивает Марину, из-за чего та по инерции отступает на пару шагов.
– - И, учти, это последний раз, когда я щажу твои чувства.

Замерев, она неверящим взглядом наблюдает за тем, как Андрей спокойно подходит к столу, берёт из ящика пачку сигарет и прикуривает. Прокашлявшись в попытке избавиться от комка в горле, она никак не может отделаться от ощущения, что они за пару минут умудрились стать чужими людьми, но не признавать очевидного она не может. Эту сторону Андрея она видит впервые в жизни.

Сжав руки в кулаки, чтобы спрятать дрожащие пальцы, Марина разжимает зубы и упавшим голосом спрашивает:

– - Что с тобой творится?

Андрей глубоко затягивается и пожимает плечами.

– - Сомневаюсь, что ты захочешь это знать.

Его безразличный тон ранит Марину сильнее, чем все издевки, которые он позволял себе на протяжении этих лет. По крайней мере, она на них она научилась не реагировать, однако что делать теперь, она не имеет ни малейшего представления. То, что проблема лежит намного глубже, чем она может себе представить, Марина прекрасно понимает. Но действительно ли ей хочется вскрывать эту рану, чтобы разобраться раз и навсегда в происходящем?..

Марина подходит к столу и заглядывает Андрею в лицо. Тот торопливо отводит взгляд, прикусив фильтр сигареты зубами.

– - Я хочу знать правду, -- твёрдо говорит она, -- потому что мне трудно просто стоять и смотреть, как тебя это мучает.

– - Так мучает-то это только меня, -- ухмыляется Андрей.
– - Ты можешь расслабиться и получать удовольствие.

– - Не будь свиньёй!

– - Не будь занудой.

Андрей щёлкает её по носу, и Марина раздражённо рычит, стирая оставшийся на коже запах табака рукавом.

– - Как же меня задолбало возиться с тобой!

Андрей наклоняется вперёд и, доверительно понизив тон, сообщает:

– - Лишний повод убраться отсюда как можно скорее.

– - Только после того, как ты всё мне расскажешь!
– - упрямо заявляет Марина.

– - Какая же ты идиотка.
– - Андрей сердито тушит сигарету в пепельнице.
– - Ненавижу твой характер.

– - Аналогично!
– - выплёвывает Марина.
– - И не смей меня больше запугивать!

– - Я ни за что не стал бы тебя запугивать. Я говорю тебе то, что есть, и если это тебя страшит, значит, следует просто поверить внутреннему голосу и сбежать.

– - Я не хочу бежать, -- возражает Марина.

Андрей прижимает пальцы к переносице.

– - Удивительно, но ты и вправду можешь быть редкостной занозой в заднице. Уходи, говорю!

– - Нет!

Марина поджимает губы, и Андрей на секунду меняется в лице, становясь озлобленным и усталым.

Он хлопает ладонью по столу и угрожающе рычит:

– - Марина!

Но она и не думает сдаваться. Её эта игра в прятки утомила ничуть не меньше, чем его, и если ей предстоит испытать шок и ужас, так тому и быть.

– - Не уйду!
– - рявкает Марина.

Однако замахнуться и тоже впечатать руку в столешницу она не успевает, потому что Андрей неожиданно резко подаётся вперёд, обхватывает её плечи и разворачивает так, что зад упирается в край стола.

– - Дура!
– - шипит он, задыхаясь от ярости.

На короткое мгновение Марину обжигает навязчивым дежа-вю, а потом губам становится больно.

Несколько секунд уходит на осознание происходящего, и лишь затем её прошивает насквозь осознанием, что некоторые секреты должны оставаться секретами.

"Что же я наделала?.."

Поцелуй Андрея не похож на поцелуи Димы: Дима обычно касается Марины так, словно она -- фарфоровая статуэтка; Андрей же сминает её руками и губами, будто хочет разорвать её на куски. И Марине очень хочется плакать.

Оказывается, брат вовсе не ненавидит её. Напротив -- он любит её с такой силой и страстью, что это заставляет его переступить черту дозволенного. Но облегчения это открытие не приносит. Напротив -- Марине становится ещё больнее.

– - Я же просил тебя... просил уйти!
– - хрипит Андрей.

Его руки дрожат, когда он неловко шарит ими по её спине, а пальцы путаются в складках тёплой кофты. Он отстраняется всего на мгновение -- чтобы стянуть мешающую ткань, обнажая тонкую эластичную майку и покрытую мурашками кожу.

– - Не надо, -- шепчет Марина, пытаясь оттолкнуть его, но Андрей накрывает её рот ладонью и толкает на столешницу, а сам нависает сверху и продолжает целовать: шею, нос, щёки, дрожащие веки, ключицы. Он дышит тяжело и прерывисто, давясь нахлынувшими эмоциями и кашлем, и Марине на короткий миг кажется, что его сейчас хватит удар.