С выкрутасами комичными,как слепые на балу,волны стайками ритмичныминатыкались на скалу.В райском пекле Индонезиия довёл без суетыконцентрацию поэзиидо синильной кислоты.И, с экспертной точки зрения,не щадя в работе жил,обезьянье одобрение,безусловно, заслужил.Все хвостатые-усатыедико прыгали, скуля:тёк им в ноздри волосатыепряный запах миндаля.
Придётся признать
Примолкли оракулы,как безобразники,раскаяньем мучасьв преддверии бед.Влекут человечествознойные праздникии музыка в стилеВеликих
Побед.Готовы позироватьлюди известныена шопинге в среду,на пляже в четверг.Влекут ли кого-нибудьзвёзды небесные,когда пестротоюслепит фейерверк?Легко пережёвыватьбулочки сдобныеи с кем ни придётсядружить без затей.К услугам продвинутыхкнопки удобныедля входа в пространствозыбучих «сетей».Забавою чудитсяболь настоящая,до комы всеобщей —один волосок.И солнца закатногокапля блестящаябесплодно стекаетв пустынный песок.Прогресс, в обращенииглянцево-сладенький,лишь тех нагибает,кто ходит не в такт.Ну что здесь поделаешь,тётеньки-дяденьки?Придётся угрюмопризнать этот факт.
Этюд о хандре
Поэт нещадно рукопись кромсал,от комара пытаясь отмахнуться.Как дни влачить, когда всё написал,но не хватает мужества заткнуться?Устал поэт запорами страдатьи за столом насиловать натуру.Конечно, можно, рукопись продать:ее возьмут на вес в макулатуру.В окно дышала летняя жара,комар кружил, как коршун, над поэтом.И стоны музы с писком комарав ушах звучали слаженным дуэтом.
В итоге
Ушли тоска и жалость,бессонница, усталость —на месте их осталасьгоречь.Уносит время беды,блестящие победы,шикарные обеды —оставляет горечь.Не впрок идут уроки,тускнеют писем строки,но давние упрекиприбавляют горечи.Что подло, что забавно —из памяти исправностирается. Но явнохранится только горечь.
Этюд о застенчивости
– Дайте шляпу: ни к чему эта спешка.В колких спорах вы достойный партнер.Ваши губы искривляет усмешка.Чем ее я заслужила, синьор?– Дело в том, что моя слабость – перина,я стремлюсь к ней после трудного дня.А усмешка – нервный тик, синьорина:ваша личность подавляет меня.– Ах, мужчины, прямо бедствие с вами:вы ранимы и пугливы внутри.Как ты смеешь заслоняться словами!Ну-ка, живо мне в глаза посмотри!– Хоть меня в иезуиты зачисли,мой язык – не извращенье ума.Как ты смеешь не читать мои мысли,если смотришь мне в глаза ты сама!
Странствия
Кто серьёзным делом заняти не ищет приключений,тот избегнет маляриии сомнительных знакомств.Перед тем снимаю шляпу,хоть и вынужден признаться,что к числу мужчин солидныхя, увы, не отношусь.И поэтому однаждыя забрёл в стихотворенье,наспех сделанное другомдля приюта моего.Было там светло и шумно,юмор бил большим фонтаном,и мой облик отражалсяв многоцветных зеркалах.Но из дружеского ямбаопрометчиво бежал яи попал, с дороги сбившись,в чью-то умную статью.В ней царил бандит-анализ:сколько лап меня хватало,сколько пастей норовилона кусочки разорвать!Бог ли, дьявол ли помог мне —из статьи унёс я ногии, пытаясь отдышаться,мигом в сплетню угодил.Вздрогнул я от омерзенья,в гневе принялся буянить,но, немного осмотревшись,понял: странствиям конец.Здесь я подлый и зубастый:что хочу,
то ворочу я,предаюсь, когда желаюнеобузданным страстям.Ну куда ещё стремиться?Сплетня – вот удел счастливца.Но селиться в ней не стоит,лучше отпуск проводить.
По-английски
Господа, мы кураж повысимтем, кому подадим сигнал:«Не пишите предсмертных писем,проектируя свой финал.»В меморандуме полном яда,горизонт заслонив собой,никого обвинять не надов том, что вы проиграли бой.Господа, мы от слов зависим,созерцая крушенье грёз.Не пишите предсмертных писеми не лейте чернильных слёз.Но, пока Божий день в зенитеи пока лучезарна даль,по-английски за дверь шагните,не прощаясь…
Эскиз войны
Был садиз роз —стал адсредь слёз.Нет ответавдалеке.Части светавсе в клубке.Где кровблестел —Там ровдля тел.Ветер чёрен,тощ и груб,точно ворон,пал на труп.И лучнебесмеж тучисчез.Лисьи норы,мухи, гниль,лес и горысбиты в пыль.
Заклинание
Духами забытыми пахнет грусть,сочась на строку с пера.Пожалуйста, пусть, пожалуйста, пустьнаступит моё вчера,когда мне в зелёной глуши аллейнечаянный знак сверкнул.Не то, чтобы прошлое мне милей:я просто не там свернул.И следом пантерой крадётся ночь,прожектам готовя крах.Пожалуйста, прочь, пожалуйста, прочь,назойливый спутник – страх,бубнящий: «Сдавайся, покуда цел.Упрямству цена – пятак.»А время, как снайпер, глядит в прицел,мурлыча своё тик-так.И как сивый мерин рассудок врёт,твердя лишь один совет:«Не так уж и трудно шагать вперёд,когда на носу рассвет,когда ты не вызубрил наизустьбессмыслицу: жизнь – игра…»Пожалуйста, пусть, пожалуйста, пустьнаступит моё вчера.
Мантра
Ни в нужде,ни в беде,в необъятном Нигдениктои ничто,ни броня,ни фигняне удержит меня,когда я спешу на помощь.
Заметка для детей
Подмочить кружева пелёноки родителей ввергнуть в транс —никогда ни один ребенокне упустит волшебный шанс,чтобы после, под мамин ропот,свою соску сосать, пыхтя.И с опорой на данный опытотправляется в путь дитя.Не ликуют при встречах трубы,не поёт о любви кларнет —мир болезненно тычет в зубы,только соски при этом нет.Пожелтевшие фотопленкипобуждают дитя чудить:«Хорошо бы назад, в пеленки,где не грех под себя ходить.»И лишь тем, кого манят выси,суждено всё в уме сложить:«Ни подгузников нет, ни сиси.Нужно как-нибудь с этим жить.»
Декадент
Когда искра в душе догораети развенчан последний кумир,сочинитель с мансарды взираетироническим взглядом на мир.Дышит сырость в оконную щёлку,бедолага немыт и оброс:он затеял с маркизой размолвку,утомлённый картинностью поз.В звёздный час своего поколеньяон воспел обаянье греха,но усилились признаки тленьяпод игривым злословьем стиха.Озарения были мгновенны,вновь освистана пьеса толпой.На запястье пульсируют веныв ожидании бритвы тупой.Но поэт полагает упрямо,находясь у финальной черты,будто пошлость – бескрылая дама,проводящая день у плиты.Поправляет он галстук невольно,что, пожалуй, забавней всего…Боже мой, отчего же так больномне сквозь время смотреть на него?