В некотором роде волшебник

– Да я таких, как ты на вихре вертел, курица!
– бушевал сильф, выплевывая куски картошки.
– Думаешь, я не проведу твоих дружков? Думаешь, не облапошу каких-то людишек? Кто? Кто из них меня призвал? А?

Мирра вывела ещё одну руладу дьявольского хохота:

– Ну ты дятел! Это я! Я тебя призвала! Я!

У сильфа отвисла челюсть:

– Гонишь! Это точно был человек! Я же проверял: по всем признакам человек! Я...

– О да! Мое тело - идеальная копия человеческого, - Мирра продолжала измываться над поверженным противником.
– Один в один! Не отличишь. Ты и не отличил, правда? Ну же, признай: тебя поимели!

Клубок змей на голове сильфа вновь зашевелился. Гадюки хаотично метались из стороны в сторону, ища брешь в магической клетке.

– Может быть, не будем обострять конфликт?
– это, конечно, встряла Вероника.
– Может, вы просто окажите нам любезность и расскажите про заклинание вокруг Города?

Змеи, сильф, Мирра, Ганс и Септимус дружно посмотрели на Веронику.

– Неужели такие ещё существуют?
– недоверчиво покачал головой дух воздуха, и волосы-гадюки заколыхались в такт его движениям.

– Сама в шоке, - призналась Мирра.
– Ну так что, окажешь, блин, любезность, или готовить следующий килограмм картошки?

– Да пошла ты, - огрызнулся сильф, но без прежнего запала. Похоже, он смирился с поражением.
– Ладно, чего ты там хотела?.. Погодь! Сначала пусть девчонка даст слово, что вы меня отпустите.

– Даю слово!
– горячо заверила его Вероника.

Мирра скорчила недовольную гримасу, но возражать не стала.

– Хорошая девочка. Так о чем мы? Ах, да, о заклинании вокруг Города, - сильф уселся в воздухе, откинулся на спинку несуществующего стула и скрестил ноги.
– Это барьер. Древняя и сильная магия. Вам с ней ничего не сделать. Так что смиритесь и жуйте печеньки.

Он замолчал, самодовольно ухмыляясь и бросая сальные взгляды в сторону Вероники. Через магический круг пролетела картофелина и врезалась сильфу в лоб:

– Не отвлекайся, - сказал Септимус, вытирая пальцы о куртку.
– Так кто наколдовал этот барьер?

– Какая разница? Не вам с ними тягаться.

– Мы попробуем.

– Флаг в руки, барабан на шею, ветер в спину! Барьер наколдовали лесные братья. Семьдесят лет назад. Но месяцев шесть назад барьер стал жарить будь здоров. Впускать людей он ещё впускает, а вот обратно - фиг вам. Единственный путь - пройти через нулевое измерение. Вам, людишкам, от этого, правда ни холодно ни жарко. Но ты, Мирра, можешь попытаться свалить. Только дружеский совет: поторопись. Пространство внутри барьера лихорадит мама не горюй. Даже в нулевом измерении. Искажения - я тебя умоляю! Войдешь целой, выйдешь по частям. Старшие говорят, что пространство внутри барьера в конце концов схлопнется. Потому вам по-любому капец. Но вы не унывайте: вы же люди, вам так и так помирать.

– Утешил!
– фыркнул Ганс.

– Зачем вообще нужен этот барьер? И почему никто не замечает его, кроме нас?

– Правильные вопросы, - уважительно кивнул ему сильф.
– Ответ: а хъ..хто его знает! Спроси у лесных братьев. А теперь отпускайте меня. Мне ещё эту сраную картошку переваривать. Сухая, как солома! Не могли что ли масла с укропчиком добавить?

– Извините, - виновато сжалась Вероника.

– Извините!
– расхохотался сильф.
– Нет, вы слышали? "Извините"! Прелесть! Эй, Мирра, уговор помнишь?

– Ладно-ладно, - надулась душа зеркала, - катись, козлина жирная.

Шаркнув ногой, она затерла часть магического круга. Шпульки со звоном упали на пол. Сильф сделал в воздухе сальто и завис вниз головой. Змеи мягко шипели какую-то песенку. Сильф о чем-то размышлял.

– Пошли отсюда, - позвала Мирра остальных.

– Притормозите-ка, - остановил их сильф и одарил Веронику мечтательным взглядом.
– Жалко, если такой цветочек гикнется в этой дыре. Даю подсказку. Когда станет совсем жарко, помните: с железом вам не по пути.

Прежде чем они успели открыть рот, сильф взмыл вверх и, пролетев сквозь крышу, исчез.

– И что это значит?
– недоуменно протянул Септимус.

– Может, что мы не должны ссориться и прибегать к насилию?
– предположила Вероника.

– Или этот долбанный урод просто решил над нами поиздеваться, - пессимистически заметил Ганс.

***

– Осьминожь мою печень! Вы что, маленькое королевство захватить решили?
– ядовито поинтересовалась Мирра.

Сегодня роль военного штаба играл дом Вероники. Сразу после спиритического допроса Ганс и Септимус, каждый сам по себе, куда-то пропали. Вернулись они спустя пару часов, под завязку нагруженные оружием.

– Мы собираемся запереться к парням, которые сварганили вокруг Города охренительно мощное заклинание, - пояснил Септимус.
– Не хотелось бы столкнуться с ними неподготовленными.

– А переть ты это хозяйство на себе будешь?
– не унималась Мирра.

– Кто вообще такие, эти лесные братья?
– задумчиво проговорила Вероника.
– Я всю жизнь прожила в Городе, но ни разу о них не слышала.

– А, так, кучка бородатых придурков, - пренебрежительно махнул рукой Септимус.
– Высокодуховные отшельники. Живут в чаще, с внешним миром контактов избегают, налоги платят исправно, в антиимперской деятельности не замешаны. Поэтому я ими никогда особо не интересовался. Придется разбираться на месте. Импровизировать. Так! Мужики разбирают оружие, девочки остаются дома и готовят борщ. Ганс, ты мужик или готовишь борщ?

– Ну уж нет!
– опередив Ганса, возмущенно закричала Вероника.
– Я дома не останусь! Мы единственные, кто знает про барьер! Мы обязаны держаться вместе! Мирра, я права?

– Понятия не имею, о чем вы треплетесь, - лениво протянула душа зеркала, поглаживая лезвие кинжала.
– После слова "импровизировать" там началась какая-то лажа, и я перестала слушать.

***

Густая духота дороги сменилась влажной лесной прохладой. Земля была устлана прошлогодней палой листвой, таившей под своим бархатистым ковром камни, пеньки, ямы и коряги.

– Тссс, - предупредил Септимус, когда Вероника в очередной раз споткнулась, - мы уже близко. Конечно, лесные братья проповедуют любовь и все такое. Но вдруг они за эту любовь готовы убить?

Карта, найденная в архивах городского совета, не соврала: община лесных братьев действительно располагалась в небольшом овражке возле родника. Гармонично вписанные в лесной пейзаж, здесь теснились бревенчатые избёнки.

– Довольно мило, - прошептала Вероника.

Ганс поморщился: