В некотором роде волшебник

– Ненавижу, когда мило. Спускаемся.

– Предлагаешь переться всем табором?
– усмехнулся Септимус.
– Может, сразу с песнями и плясками? Разобьемся на пары. Я пойду с Вероникой, а тебя прикроет Мирра.

– Чё, самый умный?
– моментально полез в бутылку Ганс.
– Тебя никто главарем не выбирал!

– Заткнитесь оба!
– шикнула на них Мирра.

Не говоря ни слова, Ганс развернулся и зашагал вдоль края оврага. Вероника хотела броситься за ним вдогонку, но Септимус положил ей руку на плечо:

– Пусть идет.

Втроем они стали спускаться по склону, стараясь слиться с местностью. Получалось так себе. Из-под ног Мирры то и дело раздавался оглушительный предсмертный треск ломающихся веточек. Вероника спотыкалась, поскальзывалась и громким шепотом извинялась за собственную неуклюжесть. До середины склона Септимус страдал молча. У пенька со слизнем, пожирающим масленок, его терпение иссякло:

– Бабский батальон!
– сквозь зубы прокомментировал наместник, за что схлопотал от Мирры смачную затрещину.

– Ну хватит!
– вспылил Септимус.
– Я, конечно, не ангел во плоти, но опыт военных операций у меня побольше вашего. Поэтому действуем по моему плану.

– И каков план?

– Я иду на разведку, вы сидите в кустах.

– Какая изощренная тактика!

Наградив Мирру строгим командирским взглядом, Септимус перебежками направился к ближайшему бревенчатому строению. Мирра проводила наместника неприличным жестом и поспешила следом. Ответственная Вероника в смятении шуршала кустами. Она не знала, как правильнее поступить: бросить за товарищами или выполнять указания Септимуса и оставаться на месте. Дилемму разрешила деревянная клеть, которая неожиданно ухнулась сверху, накрыв Септимуса. Мирра замерла в странной позе, занеся ногу для очередного шага. Вероника зарылась поглубже в кусты. Из укрытий высыпали лесные братья в зелено-коричневых одеяниях. Среди них сразу бросался в глаза полупрозрачный толстяк с дурацкой прической.

Абсолютно ровным голос Септимус произнес:

– Я наместник Его императорского Величества, владыки и повелителя Империи. Если через две минуты вы не освободите меня, я сочту ваши действия бунтом против действующей имперской власти. Очень скоро сюда явится отряд...

– Бросьте, ваша милость!
– усмехнулся лесной брат с седой окладистой бородой.
– Никто не придет! Дух воздуха из нулевого измерения нам все рассказал. Мы знаем, что вы действуете как частное лицо. Вы пришли расспросить нас про Великую Огненную Стену, ведь так? Кстати, а где ваши спутники?

– Я потерял их, - слегка виновато улыбнулся наместник, - по дороге к городским воротам. Не люблю дилетантов. Предпочитаю действовать в одиночку.

– - Она, - Септимус небрежно кивнул в сторону Мирры, - не в счёт.

– Конечно-конечно, - согласился седобородый.
– Значит, это нынешнее воплощение чаровского зерцала? Своеобразно, ничего не скажешь.

– Не забывай наш уговор, человек, - угрожающе зарокотал сильф.

– Конечно-конечно, - испуганно пробормотал седобородый и воздел руки к небу.
– В сей час взыва...

– Что с ней?
– перебил его Септимус.
– С Миррой?

– Полный паралич, - зловеще прошипел сильф, припадая к прутьям клетки.
– Не только вы умеете ставить ловушки на духов. Скоро эти ребятки сделают из тебя овощ. Расслабься: это метафора. Твое сознание уснет, а тело - тело будет жить. Долго, я надеюсь. Потому что пока ты не перестанешь дышать, магическая связь не прервется. Эта рыжая дрянь будет тебя отражать. Будете вместе пускать слюни и носить трусы на голове. Продолжай, магистр, - обратился он к седобородому лесному брату, - но поторопись! Меня уже тошнит от этого мира!

Магистр сглотнул:

– А...ммм...

– Ну, чё надо?
– раздраженно бросил сильф.

– О великий дух, поведай мне...

– Короче.

– Они действительно пришли вдвоем? Больше с ними никого не было?

– Вам, людям, что, магия последние мозги отшибла?!
– возмутился сильф.
– Какого рожна ты, баклан, не расставил охрану по периметру?

Магистр растерянно развел руками.

– Идиоты, - обреченно констатировал сильф.
– Значит так: я к тебе в холуи не нанимался. Разгребайся сам. И учти: нарушишь уговор - всех тут сдую.

Над оврагом пронесся ветер. Поймав его поток, сильф взмыл вверх и пропал.

Вероника сидела в кустах ни жива ни мертва. Если бы перед ней лежал расчлененный человек, она бы знала, как поступить. Но сейчас у нее не было ни расчлененного человека, ни малейшего понятия, что делать.

Магистр меж тем продолжал. С уходом сильфа он вновь почувствовал себя на коне. Голос его звучал драматически и внушительно:

– В сей час взываю к вам, братия! Мы, открывшие секрет Счастья, подчинив...

– Может, поделитесь?
– деловито поинтересовался Септимус.

– А?
– рассеянно обернулся магистр.

– Ну, секретом счастья. Раз уж мне все равно уготована участь овоща, так хотя бы исполните последнее желание, удовлетворите моё любопытство. За каким хреном вам понадобилось огораживать Город заклинанием?

– Великой Огненной Стеной!
– с раздражением капризной примадонна поправил магистр.
– Хорошо, так и быть. Пока готовится церемония ощаст...отщас...лив...о-счаст-лив-лива...ния...Так вот, пока она готовится, я поведаю тебе тайны нашего ордена! Все равно ты не сможешь никому он них рассказать. Так что плевать. Уведите его! И её...это...переместите, в общем. И пошлите в Город людей: надо разыскать тех двоих. Защитим же наш идеальный мир от недовольных!

Братья дружно взревели. Они подняли клетку, кучей навалились на Септимуса, скрутили его и уволокли в один из деревянных домишек. Туда же унесли окоченевшую Мирру.

Вероника медленно выползла из кустов и, низко припадая к земле, стала подниматься вверх по склону. Она не представляла себе процедуру осчастливливания, но уже само название звучало омерзительно.

***

Септимус лежал, привязанный к кушетке. Голова была зафиксирована между двумя металлическими пластинами. Из носа торчали трубки. Они были подведены к огромной дымящейся колбе, внутри которой бурлила радужная жидкость. На округлом боку колбы были выгравированы пиктэмы. Септимус уже видел их и помнил, что они читаются как "Ого".

– Что это?
– прогнусавил наместник.

– Сосуд счастья, - отозвался магистр.
– Его священные испарения сделают вас абсолютно счастливым человеком.

– Отвратная перспективка, - признался Септимус.
– И как скоро это произойдёт?

– О! Всего несколько вдохов! Чувствуете? Чувствуете, как проблемы отступают?

Впервые Септимус пожалел, что к нему начало возвращаться обоняние. И порадовался, что этот процесс затянулся.

– О да, чувствую!
– путы на руках были крепкими, но недостаточно. Если бы только удалось достать лезвие, припрятанное в рукаве.
– Чувствую! Но перед тем как я окончательно стану счастливым, будьте милостивы: расскажите, зачем нужен этот барь...Великая Огненная Стена!