В оковах его власти

Ощущая насаживающие движения внутри себя, я стянула рубашку, оголяя грудь, что моментально попала в плен мужских губ. Двигаясь по спирали порока, я сильнее ерзала на Саше и постанывала хрипло, обхватывая широкие плечи. Каждый толчок — всплеск ярчайших эмоций, сводящих меня с ума и ослепляющих похлеще вспышек на солнце.

??????????????????????????Хлюпающий звук разносился в кухне, а запах похоти уверенно утрамбовался в моем носу, вымещая все дурные мысли из головы. Сплетясь языками, мы ускорились. Наслаждение на грани боли разрезало меня на миллион частей. Приближаясь к оргазму, я ощутила судорогу, проходящую по ногам вверх. Секунда, и я разлетелась битым стеклом, а Саша, резко ссадив меня с себя, кончил мне на грудь, откидываясь на спинке стула. Пульс отбивался молотом по вискам, а внизу живота разливалась лава.

Мужчина уверенно размазал по мне свое семя, наблюдая за этим с одержимостью маньяка.

А я же, обняв его, не сразу поняла, что в носу защипало, а по щеке одиноко скатилась горькая слеза.

ГЛАВА 19

БЕЛОВ

Все новостные порталы взорвались сегодня по одной простой причине: сын мэра замутил с преподавателем. Я изначально предупреждал Рустама о таких последствиях, но он меня не слушал, а теперь ситуация выглядела, мягко сказать, очень неприглядной. Фото Василисы с Русом мелькали во всех каналах, группах социальных сетей, и уже даже в газетах. Мои люди мне сообщили обо всех ресурсах, и туда уже отправлены «щедрые чаевые». Телефон тем временем разрывался на миллион частей. Одновременно с этим продолжали сливать и меня. Что-то мне подсказывало, что сейчас деньгами я так просто не отделаюсь, да и я не сомневался в связи между двумя скандалами. Как говорится, когда плохих событий много — они срабатывают в разы лучше. Накопительный эффект во всей красе.

Я принимал звонки только от Маши, которая волновалась сильно, если судить по количеству пропущенных:

—Саш, ты как? — расстроенный голос звучал надсадно как-то.

—Малыш, все хорошо, новости не читай, пожалуйста. Ничего хорошего там не будет. Я буду поздно, ты отдыхай, ладно? И еще…постарайся сейчас никуда не отлучаться. Журналюги будут пытаться залезть мне в трусы.

Она все понимала, и в этом было мое успокоение. На подобное принятие я, разумеется, не рассчитывал, но получив его с неба, понял всю прелесть обычного человеческого понимания. Я хотел верить, что закончится все лишь новостными заголовками о сыне, но уже под конец дня сомневался в этом, ведь обо мне тоже могут рассказать много. Тут хватает грязного бельишка. И хоть тут облегчение: Маша не такой человек, который будет верить всему тому, что говорят другие. Она верила мне, а я ей. Мне большего не надо было.

В остальных вопросах я полагался на адвокатов, умело решающих все мои проблемы. Или на Кракена, решающего все радикально. Нет человека — нет проблемы.

И если с Рустамом и Васей все было лайтово, то надо мной висело еще и дело, тянущее на лет восемь за хищение в особо крупных. Разумеется, все сфабриковано, но поздно махать кулаками после драки, нужно решать все в данный момент и поступательно. На всех фронтах. До сына не достучаться, он от меня просто в наглую трубку не берет, поэтому оставалась здравомыслящая Василиса. Пробив ее точное местонахождение, я прибыл в кафешку на отшибе города. Теперь я был готов познакомиться с любимой девушкой моего сына лично.

Василиса сидела и жевала сопли, уставившись в одну точку. Растерялась, расстроилась, ну еще бы. Совсем еще ребенок и очень далека от грязных игр политических оппонентов.

—Василиса, здравствуй. Я на «ты», можно? — просканировав ошарашенное лицо девушки, я даже попытался слегка улыбнуться, чем точно мог бы напугать ее сильнее. —Я думаю, мне еще раз представляться не нужно. Можно просто Александр.

—Здравствуйте, а как вы..?— в глазах девчушки читался шок и капелька паники. Бывает, ребенок.

Решив свернуть в завуалированные ответы, я отчеканил коротко:

—Я знаю все обо всех, в этом моя главная особенность. Иначе я не вел бы городские дела.

Уверен, что такой ответ едва ли смог удовлетворить Василису, но не говорить же ей в лоб о том, что мои люди проверяли ее телефон? А за сыном так вообще следили? Она неглупа, а потому лишних вопросов больше не задавала, скользя по мне внимательным взглядом, а в следующее мгновение отводя его в сторону. Может и правда напугал.

В данной ситуации я видел один исход: мне нужно было минимизировать риски и последствия, а для этого необходим информационный вакуум. Никаких новых скандалов, хотя бы пока я не заглушу старые и не найду ту тварь, что меня сливает.

—Так вот. Я решил поговорить с тобой, потому что мой сын горячая голова, и я в целом-то его не виню. Возраст многое решает в отношении нашего поведения. Говорить с ним сейчас бесполезно, а с тобой имеет смысл.

Чем дальше я раскидывал ей ситуацию, тем больше расширялись от нарастающей паники ее зрачки. Конечно, Василисе не понравился мой вариант свести к минимуму общение с сыном. Кончено, я видел, как ее это рубануло ножом по сердцу. Даже вполне честные заверения о том, что я ничего против их не имею, вряд ли возымели должный эффект, но зато я встретил принятие. Теперь понятно, почему она понравилась моему сыну. Не только потому что умница и красавица, а потому что еще умела слушать.

Для мужика по факту важно, чтобы его слушали. Слышали и воспринимали. За это они готовы одаривать свою женщину всеми сокровищами в мире.

—Вы же понимаете, что он будет против?

Ребенок, я не только понимал это, я в этом не сомневался вообще ни на миг. Это же Рустам, он будет долбать меня козлиным рогом, пока я не откинусь на бок, принимая его способ решения проблем.

—…Я должен быть обеспечен надежным тылом, Василиса…

Мои слова лились, наверное, бесконечным потоком, но главное: она поняла мою идею, она осознала ее и кивнула в знак согласия. А мы с тобой еще сработаемся, Василиса Григорьевна.

Но было еще кое-что: ее должность, ее достижения и работа, которую она очень любила. Никакая сука не должна была отобрать это у нее, не смела просто. Распрощавшись с Василисой, я отзвонился заведующей ее кафедры, прелестнейшему человеку.

—Олеся Васильевна, добрый вечер. Говорить можете? Не отвлекаю?

—Сашенька, ну что ты такое говоришь? Я же тебе всегда рада.

Это да, у нас с ней всегда получалось находить общий язык. Особенно, когда она закрыла мне все предметы после боя, превратившего меня в овсянку на воде. Душа у нее необъятная.

—Вы уже в курсе, да?

Послышался печальный вздох, а потом не менее грустный по интонации ответ:

—Разумеется, мне звонили, я в курсе.

Тем лучше, не пришлось бы описывать все гадкие подробности, обмусоливаемые в прессе.

—Это моя семья, Олеся Васильевна, я хочу, чтобы вы посодействовали на всех возможных уровнях, на которых только можете. Выше я тоже отзвонюсь, но Влащенко не должна пострадать никаким боком.

—Саш, какие вообще могут быть вопросы? Это же моя Вася, я за нее горой, хоть ситуация произошла не вовремя.

Отлично, снова она стала моим союзником, и снова именно тогда, когда это было нужно больше всего.

—Спасибо за помощь. Никто не имеет право вмешиваться в жизнь взрослых людей.

—Есть внутренний распорядок, Саш. Они его нарушили, — тонко подметила Олеся Васильевна, а я был в шаге от того, чтобы не заржать. Двадцать первый век на дворе!

—Олеся Васильевна, мы же взрослые люди. Ну в самом деле…

Я очень сомневался, что подобный случай единичный. Конечно, по стране много преподавателей и молодых студентов, как и студенток. Тут бывает явно и не такое, так к чему разводить демагогию?