В плену его страсти

До конца дня я не выходила из своей комнаты, справедливо решив, что пусть сами справляются.

А сегодня утром бегать и прятаться уже глупо. Спускаюсь и занимаюсь завтраком.

Пока готовлю, мысли то и дело возвращаются к Тагаеву. Приходится признать, что он красив. За те короткие мгновения, что я ошарашенно смотрела на него во весь рост, этот образ словно отпечатался во мне. И что странно - несмотря на шок и всю ситуацию в целом, я не испытывала отторжения, как к отчиму. А тот ведь тоже пытался меня зацепить своим внешним видом. Правда, он позволял себе ходить лишь без рубашки. Но все же этого было достаточно, чтобы меня каждый раз передёргивало.

С Камилем ничего подобного. Ведь если абстрагироваться от идиотизма ситуации и не смотреть на то, что ниже пояса, он и правда по-мужски красив. Словно греческий бог, который был изображён в одной из книг по мифологии. И даже одна мысль об этом заставляет меня краснеть.

В таком вот душевном раздрае меня и застаёт хозяин дома. Заметив его в дверях, теряюсь и, отвлекшись, провожу ножом по пальцу вместо пучка зелени.

– Ой, - охаю и, поморщившись, на автомате кладу палец в рот, чтобы слизать каплю крови.

Ощущения довольно неприятные, и я ненадолго забываю про мужчину, который все это наблюдает. Подставляю палец под струю воды, и тут вдруг:

– Где аптечка, знаешь?
– раздается позади меня. Вздрагиваю, но обернуться не рискую.

– Нет, - тихо отвечаю. А уже в следующее мгновение давящее ощущение, что позади меня хищник, пропадает.

Выдыхаю с облегчением, но рано радоваться - Камиль возвращается с коробкой, достаёт из той пластырь и выразительно смотрит на меня.

А я зависаю. Потому что впервые это похоже на человеческое отношение. И надо сказать, это пугает. С чего бы такие перемены?

– Не надо, - мотаю головой.

Но Тагаев не слушает, дёргает на себя и фактически насильно причиняет мне добро. И снова несмотря на это какое-никакое, а принуждение, я не чувствую отторжения и мерзости, как бывало с отчимом.

– Там… завтрак… - бормочу, когда дело сделано, и меня вообще-то можно уже не держать.

Камиль отпускает меня не сразу, а после уходит с аптечкой. Я же с трудом перевожу дыхание. Пожалуй, все же стоит не провоцировать его на доброту. А то потом сердце как заполошное стучит.

Доделываю завтрак и, сервировав стол, сбегаю под пристальным взглядом мужчины. Я всерьез опасаюсь, что он решит меня задержать, но нет. Наверное, мне почудилось, что что-то между нами изменилось. Обед Камиль… пропускает.

Тогда как я предусмотрительно накрываю на стол чуть раньше и сбегаю. Опять. Но мужчина, похоже, опять заперся в той секретной комнате, а идти и звать его специально я не хочу. Все еще свежи ощущения от того, как он прикасался к моей руке.

За окном сегодня настоящая сказка - красивый пушистый снег медленно падает, укрывая собой все. Когда любуюсь ветвистыми елями, мне приходит в голову безумная идея. Хотя почему бы и нет?

До Нового года остаётся всего ничего. Ясно, что в этот раз отмечать мне его не с кем, но ведь это не повод совсем без праздника оставаться.

В кладовке нахожу стопку бумаги для выпекания. Не идеально, конечно, но лучше, чем ничего. Сомневаюсь, что Камиль согласится поехать в город ,чтобы купить елочку или праздничную мишуру.

Следующие несколько часов я вырезаю снежинки. Это занятие настолько увлекает, что я вожусь до ужина и как-то упускаю из виду время.

Кухня превращается в зимнее царство, не иначе, и прямо ощущение праздника появляется.

Признаться, я даже немного забываюсь - что я не дома, что мама в этот раз не приготовит свой фирменный лимонный пирог. Всего на краткий миг я начинаю верить, что жизнь стала прежней. Пока не слышу за спиной громогласное:

– Это что, мать твою, такое?!

– С-снежинки, - отвечаю, заикаясь, а у самой от его жесткого разгневанного взгляда внутри все обмирает.
– Новый год же скоро…

Тагаев проходит к столу, берет одну из тех снежинок, что я нарезала. На краткий миг чудится в его глаза боль. Моргаю удивлённо, и все тут же проходит.

– Зачем?

Камиль буравит меня тяжелым взглядом, да так, что, кажется, вот-вот просто выгонит.

– Ну, я подумала, что…

– Ни черта ты не должна думать!
– вдруг неожиданно рявкает он, сминает в руке несчастную снежинку, смотрит на нее так, словно это ядовитая змея.

– Убери здесь все!
– добавляет не менее грозно и уходит.

Растерянно оглядываю результаты своих трудов. И так обидно мне становится. Ну, вот, что за человек? Не нравится тебе - скажи ты по-нормальному. Чего орать?

На глазах против воли все же выступают слёзы. Тагаев меня, конечно, немного напугал этим своим ором, но обидел все-таки сильнее. Я же старалась…

Грустно смотрю на смятую снежинку. Вот и чем они ему помешали? Не любит Новый год? В этом все дело?

И главное, ведь не узнать, что я сделала не так, чем не угодила. Раньше его мои попытки сделать ту же кухню более уютной не трогали. Он будто и не замечал моих стараний вовсе.

В итоге, конечно, все убираю. Но выкидывать жалко. Да и с чего бы? Отношу в свою комнату - сюда Камиль ни разу не заходил после того, как принёс тот самый пакет. Так что вряд ли заметит мое праздничное убранство. Неприятно, конечно, но я уже поняла, что характер у него скверный. Так что утром было скорее какое-то странное помешательство, раз он вдруг решил мне помочь. Вот и все.

Оглядываю результат своих стараний и вздыхаю. Все-таки на кухне смотрелось эффектнее - там и окна больше, и стены лучше подходят по стилю.

Решив больше не встречаться с Камилем, малодушно остаюсь у себя, решив, что если будет голодным, то сам сможет разогреть готовую еду.

Но когда уже собираюсь спать, снова начинает ныть живот. Да что ж такое!

Тихо спускаюсь вниз и иду на поиски аптечки. Но как назло, ни в ванной на первом этаже, ни в кладовой ее нет. Куда Тагаев мог ее унести?

Как вариант можно, конечно, пойти поискать хозяина дома, но после стычки из-за снежинок я банально боюсь. Так что приходится возвращаться к себе и терпеть. Мимолётом бросаю взгляд на календарь. Тридцатое декабря.

По времени до месячных ещё неделя, так что вообще-то рановато, но, может, из-за стресса у меня случился какой-то собой?

К сожалению, в этой части женского здоровья я не сильна, и, наверное, стоит сходить к врачу. Вот только это означает вернуться в город, где меня ищет отчим… Нет уж, лучше перетерпеть.