В плену его страсти

Скоро она надоест мне и останется просто приятным воспоминанием. Не более.

Так что тут Багров ошибся.

– Вали на хрен. И чтоб не отсвечивал в ближайшее время. Нет сил видеть твою счастливую рожу.

– Спасибо за отпуск, друг, - скалится он.
– Сам хотел попросить. Но ты знаешь - мой номер всегда доступен для тебя.

Да уж, доступен. Вопрос, насколько сместятся теперь его приоритеты? А ведь если информация подтвердится, то работы будет до хера и выше. Но пока пусть Феля порадуется, отдохнет с этой своей парой.

Невольно вспоминаю момент, когда узнал, что стану отцом. И пиздец, как ведет от этого. В тот момент мне казалось, мир сдвинулся со своей оси. Если бы я только знал, к чему приведет моя самоуверенность…

Домой попадаю в итоге только под утро. Ложиться уже ни к чему, да и нет желания снова путаться в кошмарах, которые опять вернулись.

А очень скоро слышу тихие, едва различимые шаги. Девушка замирает на пороге гостиной. Испуганно зыркает на меня, будто не ожидала увидеть.

А я смотрю на нее - такую сонную, домашнюю, растрепанную, и испытываю странное удовлетворение, что она здесь. Будто привычку, которая уже появилась, не придется менять.

– Проходи, садись, - киваю на кресло рядом со мной.

Алика робко подчиняется и при этом настороженно смотрит на меня.

– Доброе утро, - сдержанно произносит.

Я не виделся с ней все это время. Сознательно. В нашу последнюю встречу что-то внутри отозвалось на этот ее испуганный взгляд. Что-то, от чего стоит держаться подальше, если не хочешь закончить, как тот же Феликс.

– Рассказывай про себя.

Девушка растерянно хлопает ресницами, а я залипаю на этих ее разноцветных глазах. И дело даже не в радужке. Просто вся она такая… Хочется взять, попробовать.

– Что рассказывать?
– ее вопрос немного отвлекает от мыслей, которые уже давно зашли достаточно далеко.

Уже не один день у меня лежит папка со всем, что на нее накопал Вася. Но я так и не открыл ее. Почему? Ответ прост - не хочу терять азарт. Это настолько заряжает, что я не готов пока отказаться от него. Пусть будет. Пусть качает мышцу в груди, пусть отгоняет долбаные кошмары.

– Все, - просто отвечаю.
– Про своих родных. Почему тебе некуда идти. Давай, Аля. Хочу послушать твою историю.

Она бледнеет, закусывает губу, провоцируя меня опять.

– У меня, наверное, нет родных. Отца я не знала, а мать… Она выгнала меня из дома.

– Собственную дочь?

Девчонка нервно сглатывает, стыдливо отводит взгляд. А затем все же кивает.

– За что?

Воронова упрямо молчит. А мне до умопомрачения хочется, чтобы она рассказала сама, чтобы не пришлось открывать ту самую папку.

Пристально смотрю на нее, пытаясь понять, что стоит за этим ее выражением? Стыд? Вина? Страх?

Что же ты наделала, девочка? Что?

26 Алика

Увидев Камиля в гостиной, я не ожидала, что он заведет этот странный разговор. Зачем? Возможно, спроси он об этом иначе, я бы не стала замыкаться. Но вот так цинично, с легким налетом пренебрежения…

Словно это и правда моя вина в том, что я оказалась на улице. Я не виновата! Но рассказывать про то, что случилось, мне все равно стыдно. Несмотря ни на что, она моя мама и… Не знаю, наверное, мне стыдно, что она оказалась такой.

– Я задал вопрос, - небрежно роняет мужчина. И при этом так смотрит, будто я обязана прямо сейчас взять и отрапортовать все от и до. Это ощутимо задевает. Настолько, что я теряю контроль над эмоциям.

– Знаешь что!
– вскидываюсь и вскакиваю из кресла, отчего живот прошивает резкой болью. Невольно склоняюсь, пытаясь облегчить приступ. Не успеваю даже опомниться, как оказываюсь в руках мужчины.

– Куда дергаешься?
– рычит он, не давая мне отстраниться.
– Забыла про указания врача?

Он-то про них откуда знает? Отворачиваюсь, сглатывая злые слезы.

– Аля, посмотри на меня, - требовательно произносит Тагаев. А я.. Не могу. Не хочу выглядеть жалкой. Почему-то мне важно, чтоб он не смотрел на меня как на какого-то подобранного котенка.

Но вместе с тем я себя как раз так и чувствую. Жалкой, бездомной бродяжкой. И сдержать слезы больше не выходит. Всхлипываю, сдаюсь, прижимаюсь к Камилю и реву едва ли не в голос.

Он ничего не говорит, только придерживает за плечи.

– Она поверила ему, - говорю между всхлипами.
– Поверила! Она же моя мама… За что? А я ведь никогда бы с ним… Ни за что!

– С ним - это с отчимом?
– то, как звучит этот вопрос, только сильнее добивает меня. Мне кажется, что я, несмотря ни на что, испачкана в грязи. Пытаюсь вырваться и сбежать, но бок снова начинает ныть, а ведь едва только успокоился. Тагаев крепко удерживает меня, а затем еще и лицо к себе поворачивает.

– Аля! Отчим тебя домогался? Приставал?
– я молчу, теряюсь от того, как сильно темнеет его взгляд.
– Аля!

– Он… да…

То, как он совершенно неожиданно осторожно проводит костяшками руки по моей щеке, вызывает неконтролируемую дрожь во всем теле.

– Мне жаль, - тихо добавляет Камиль. Смотрит на меня, а я начинаю забывать, о чем мы говорили. Перед мысленным взором тот самый наш первый поцелуй, в Новый год.

А потом он целует меня. Совсем не так, иначе. Нежно, осторожно. Выбивая из меня все ненужные мысли. Единственное, что мне кружит голову в этот момент - что я с ним, с этим невообразимо брутальным и красивым мужчиной, с которым не страшно. Да-да, не страшно. Будто это интуитивно воспринимается.

Я совершенно не умею целоваться - за это немного неловко. Все жду ,что Камиль может оттолкнуть меня. Наверняка у него было много женщин, и я на их фоне всего лишь бледная моль. Но в то же время мне так хочется, чтобы он этого не делал, чтобы ему было хорошо и достаточно того, что умею именно я.

А я умею идти за ним. Подчиняться, позволять углублять поцелуй, повторять за ним. Я стараюсь принять не менее активное участие в происходящем.

Так что когда Тагаев все же отрывается от моих губ, смотрю на него совершенно расфокусированным взглядом, тяжело дышу и едва ли не тянусь за добавкой.