В плену его страсти

В ответ получаю не менее жаркий взгляд, Камиль мягко стирает слезы со щек.

И в этот романтичный момент мой желудок издает урчащий звук.

Мамочки… Я готова сквозь землю провалиться от стыда! А ведь еще недавно мне казалось самым ужасным признаться в том, что отчим приставал ко мне.

– Ты голодная, - кажется, с укором произносит Камиль.

– Да, я вчера… Не сложилось, - скомканно объясняюсь. Он меня отпускает, и я неожиданно для себя открываю, что, оказывается, в его руках мне было довольно комфортно. А ведь раньше этот мужчина пугал меня своей мрачностью и серьезностью.

– Ты, наверное, тоже хочешь есть, - доходит до меня.

– Я быстро!

Разворачиваюсь к дверям и едва ли не бегом отправляюсь на кухню. Естественно, это не остается без последствий. Приходится стиснуть зубы, чтобы не показать, что швы начинает немилосердно тянуть.

– Аля, - долетает мне в спину.
– В холодильнике достаточно готовой еды. Не стоит напрягаться.

Он, конечно, прав, но ведь тогда я, выходит, остаюсь без работы.

– То есть мне больше не готовить? Только убирать?
– тихо спрашиваю.

– То есть ты на больничном, - снисходительно усмехается Тагаев, сам проходя к холодильнику.
– Вася ведь рассказал тебе о назначениях врача?

– Да, было такое, - рассеянно киваю, пытаясь вспомнить, что там он говорил. Я, к сожалению, в этот момент думала о том, что Камиль за мной не приехал.

– Видимо, плохо рассказал, - весомо произносит тот.
– Раз ты скачешь как стрекоза, вместо того чтобы соблюдать прописанный покой.

– Но я хорошо себя чувствую.

– А это решит врач. Сейчас поедим и узнаем, что он скажет.

– Врач?

– Именно. Поедем в клинику.

– Вместе?
– наивно спрашиваю, боясь радоваться раньше времени.

Тагаев бросает на меня насмешливый взгляд.

– А ты никак соскучилась?

Вопрос звучит немного обидно. Будто я навязываюсь или бегаю за ним. И тут же гордость во мне вскидывает голову.

– Я просто уточнила, вот и все, - сухо парирую, поставив тарелку в микроволновку.

Едим мы в полной тишине. Камиль снова погружается в какие-то свои мысли и будто бы не замечает меня вовсе. Когда он становится таким, я постоянно чувствую, что мыслями он где-то не здесь. Может, это как-то связано с той комнатой? Мне очень хочется расспросить его про того ребенка, но я боюсь. Вдруг его хорошее отношение тогда пропадет? Я ведь помню его реакцию, когда случайно едва не зашла в комнату, где стояли такие же мониторы.

– Полчаса хватит собраться?
– спрашивает Тагаев чуть погодя.

– Ага.

– Собирайся, - звучит не то просьба, не то приказ, после чего он уходит.

Одеваюсь я быстро. Гораздо быстрее, чем за полчаса. Поэтому выхожу и сажусь в коридоре на банкетку. Когда появляется Тагаев из той самой комнаты, я даже не удивляюсь. Значит, он был там. И снова вопрос - кто этот ребенок?

– Готова?

– Да.

– Тогда идем.

И все же, несмотря ни на что, я рада тому, что Камиль решил сам меня отвезти к врачу. Я воспринимаю это как хороший знак. Ведь иначе он бы поручил это своему помощнику, да и все.

Однако молчание между нами немного смущает. То есть, конечно, Камиль и так не болтушка, но мне-то хочется как-то заполнить паузу. Правда, ничего толкового в мысли не приходит.

Зато сам лифт, в котором мы спускаемся вниз, внезапно тормозит, вздрагивает и… кажется, застревает. А затем еще и свет гаснет…

27 Алика

Раньше я думала, что не боюсь темноты. Даже не сомневалась в этом. Но оказывается, очень даже. И не то чтобы прям боюсь, но чувствую себя неуютно. Вероятно, потому что, во-первых, я не в комнате, а в лифте, который застрял, а во-вторых… рядом Камиль.

Неожиданно вспыхивает аварийное освещение - довольно тусклое, но хотя бы нам видно друг друга. Кошусь на Тагаева - тот с невозмутимым видом копается в телефоне, а затем чертыхается.

– Все плохо?
– робко спрашиваю.

– Порядок, - качает он головой.
– Временные трудности.

Мы оба стоим, молчим. После нашего утреннего разговора я не знаю, как себя вести. Чем больше узнаю Камиля, тем сильнее в нем теряюсь. В первую нашу встречу он показался мне мрачным и угрюмым отшельником, в чем-то грубым и циничным. Потом мы научились вместе сосуществовать, и до инцидента в бане все было ровно. А затем случился Новый год, и я снова увидела его по-новому. Теперь же, когда он не просто помог, но и позаботился о моем здоровье, я все больше очаровываюсь им. А он? Я же помню, как Тагаев пытался просто уложить меня в постель, хотя сам же говорил, что не на что заглядываться. Может ли быть его забота проявлением чего-то большего? Или же это просто от скуки?

– Боишься?
– неожиданно спрашивает Камиль, когда я невольно ежусь от собственных мыслей.

– Я? Не то чтобы… Просто неуютно, - бормочу в ответ.

В этот момент лифт вдруг резко дергается, я, естественно, отшатываюсь, но тут же оказываюсь в руках мужчины.

– Испугалась?

Лифт медленно ползёт вниз и… снова тормозит.

– Ага, - честно отвечаю, а сама завороженно смотрю в глаза Камиля.

Сейчас, в этом приглушенном освещении, он выглядит не пугающе, а будоражаще. Словно демон-соблазнитель - темный взгляд, который утягивает в глубины, чувственно изогнутые губы, вкус которых я отлично помню.

Каждый вдох дается нелегко. Кажется, что внутри меня зарождается что-то такое, чему я не в силах противиться.

Не знаю как, но я уверена - Тагаев чувствует это. Будто я транслирую это не только взглядом, но и каждой своей клеточкой. Он прижимает меня к себе ближе, наклоняется и целует.

А я не то что не сопротивляюсь. Напротив, очень даже отвечаю. Потому что так мне совершенно не страшно. Потому что вот так мне очень здорово и восхитительно.

Потому что в этот момент мои сомнения меркнут, а потом и вовсе растворяются в том, что происходит здесь и сейчас.

Когда уверенным движением Камиль расстегивает мне куртку, я только рвано дышу и заворожённо смотрю в его глаза. Кажется, радужка вовсе пропала из них, и он словно демон, сотканный из тьмы. Но это не пугает, напротив. Возможно, потому что все движения у Камиля медленные, завораживающие. А я сама - совсем не против, чтобы он и дальше меня околдовывал. Ведь в этот момент я чувствую себя нужной.

Да-да, я вижу, что нужна ему. И это забытое чувство, что кто-то беспокоится о тебе, интересуется, заботится - оно привязывает меня крепче любых обязательств.

– Тшш, - слышу, когда вздрагиваю от прикосновения пальцев к моей спине, но уже под курткой.
– Не бойся, Аля.

– Не боюсь, - зачем-то возражаю и тут же получаю ещё один поцелуй. Но уже куда более смелый, менее сдержанный. Будто первый был всего лишь приманкой, а вот теперь Камиль показывает во всей красе все, на что он способен.

Наверное, приличные девушки так себя не ведут.

Наверное.

Вот только рядом с этим мужчиной я испытываю столько всего нового для меня, что не в силах отказаться.