В плену горячей звезды

Перевалившись через край барокамеры, он попытался стать на пол медлаборатории, сползать пришлось долго, барокамера стояла на высоком постаменте, к тому же что-то тянуло его вверх, будто не давая стать на пол.

Оказавшись на полу, Ан-Бартов осмотрелся — неподалёку неярко светился ещё один терминал, скорее всего такой же барокамеры. Других светящихся терминалов нигде не наблюдалось. Вне барокамеры было ничуть не теплее, чем внутри неё, что изрядно его удивило. Продолжая держаться за край своей барокамеры, Ан-Бартов сделал шаг и тут же взлетел.

«Проклятье! Я же не хотел… Невесомость! — догадался он. — Вот почему все перемещения мне даются легко. Неужели на корабле совершенно нет энергии? Чужие, действительно, захватили корабль?»

Манипулируя руками, он подплыл ко второй светящейся барокамере и опустившись рядом с ней, всмотрелся в терминал: насколько он понимал, кто-то находился в ней уже восемь суток.

«Значит, я возможно тоже столько же времени находился в ней, — замелькали у него досадные мысли. — Кто нас в них запрятал: экипаж или чужие? Скорее всего экипаж. Навряд ли чужие побеспокоились бы о нашем состоянии», — сделал он мысленное заключение.

За свои очень долгие годы жизни Ан-Бартов уже не один раз сталкивался с барокамерами и потому, наклонившись к терминалу, принялся касаться его сенсоров — прошло недолгое время и крышка камеры пошла вверх, по периметру камеры вспыхнул неяркий свет. Ан-Бартов состроил гримасу досады — света в его барокамере не было.

«Я же сжёг запор камеры», — с досадой вспомнил он.

Наклонившись к лежащему в камере человеку, он резко отдёрнулся и тут же полетел спиной вперёд неизвестно куда.

Отчаянно помахав руками, он остановил свой полёт, стал на пол и легонько оттолкнувшись, опять полетел, но уже к барокамере: насколько он смог понять, в ней лежал точно такой же серокожий человек с невысоким гребнем на голове, который был в зале управления «Радиан». Так как барокамера была вполне сносно освещена, то рассмотрел человека Ан-Бартов уверенно. Он мог утверждать однозначно, таких людей в экспедиции не было. Был ли это тот же чужой или другой, он мог лишь гадать.

Ан-Бартов легонько дотронулся рукой до плеча чужого, тот дёрнулся, будто получил от землянина энергетический удар, открыл глаза и дёрнувшись ещё раз, подлетел и отчаянно махая руками, прижался спиной к крышке барокамеры.

— Кто ты? — невольно произнёс Ан-Бартов.

Губы серокожего шевельнулись и донеслись странные совершенно непонятные астрофизику свистящие звуки.

«Н-да! — Ан-Бартов состроил гримасу досады. — Поговорить не удастся».

Высвободив своё поле, он двинул его в сторону чужого и в тот же миг мощный психотронный удар отбросил его назад и лишь его мгновенная реакция, бросившая своё поле под атаку чужого, не позволила ему провалиться в пропасть тьмы, а лишь на мгновение помутила его разум.

Остановив свой полёт, Ан-Бартов стал на пол. Серокожий уже выбрался из барокамеры и висел в полуметре от пола, медленно крутя головой. Видимо он понял, что находится в невесомости и потому не делал резких движений.

«Однако ты не слаб. И что теперь? — замелькали у землянина тревожные мысли. — Что делать с тобой? Ты друг или враг? Почему ты оказался в барокамере на «Радиан»? Кто тебя туда положил — экипаж или свои? Если экипаж, то скорее всего от страха; если свои, то непонятно зачем. Нужно немедленно обследовать корабль, иначе не выяснить, что здесь происходит».

Развернувшись, он легко оттолкнулся от пола и неторопливо поплыл в сторону выхода из медлаборатории.

***

Дверь медлаборатории оказалась закрыта и все попытки открыть её успеха не имели

Всё время чужой стоял у Ан-Бартова за спиной, но никакой реакции на действия землянина не проявлял, вызывая у Ан-Бартова раздражение.

Наконец Ан-Бартов оставил попытку открыть дверь и повернулся в сторону чужого.

— Не открывается! — произнёс он, покрутив головой.

— Не открывается! — прохрипел чужой вполне понятное слово на универсальном языке землян.

— Ты знаешь универсальный язык цивилизации землян? — подняв брови, поинтересовался Ан-Бартов.

— Я знайшь язик твойей цивилизацьи, — почти правильно произнёс чужой достаточно длинную фразу.

— Ну и ну! — состроив гримасу удивления, Ан-Бартов покрутил головой. — Видимо вы уже давно захватили наш корабль, если уже выучили наш язык? — толи спросил, толи констатировал Ан-Бартов.

— Десьят льет, — произнёс чужой.

— Уже десять лет прошло. Ну и ну! — состроив гримасу досады, Ан-Бартов опять покрутил головой. — Это достаточное время, чтобы выучить язык другой цивилизации.

— Десьят мойх льет, — пояснил время чужой.

— Видимо наши исчисления времени разняться, — Ан-Бартов погримасничал губами. — Вы десять ваших лет не могли решить, что делать с нами? — уже поинтересовался Ан-Бартов.

— Мьи нье мойгли поньят зачьем вьи прийшли, — достаточно понятно пояснил чужой и его речь с каждым произнесённым словом становилась всё правильнее.

— Могли бы разбудить кого-то из экспедиции и поинтересоваться, а не ломать голову, — Ан-Бартов громко хмыкнул.

— Мьи попьитались поньять двойх, ньё оьи умерьили. Бьольш мьи нье хотьели убивьять, — неожиданно произнёс чужой.

— Ну и ну! — Ан-Бартов мотнул головой, — Даже не верится. У меня сложилось впечатление, что наоборот — вы желаете нашей смерти.

— Нье всье, — чужой покрутил головой.

— Оказывается и у вас нет согласия. Как я понимаю, ты нашей смерти не желаешь? — толи спросил, толи констатировал Ан-Бартов.

— Я учёньий, а нье дестьян. Мне нужна информацья, а нье смертейт, — пояснил чужой.

— Я тоже учёный — астрофизик. Моё имя Ан-Бартов, — назвал себя и свою профессию землянин.

— Я пространник Слой Туор.

Произнёс чужой вполне понятно, видимо тоже назвав себя и свою профессию, но что за профессия — пространник для Ан-Бартов было непонятно, хотя это тоже мог быть астрофизик, но он выяснять это не стал.

— Почему вы считаете, что мы вторглись в ваше пространство? — с явным возмущением произнёс Ан-Бартов.

— Здьесь нашья галактья и этьё нашье просьтранствей, — повысив голос, произнёс Слой Туор, видимо тоже с возмущением.

— Моя цивилизация тоже живёт в этой галактике и потому она тоже наша. Хотя, возможно, это другой рукав. Я не понимаю, как мы здесь оказались. Видимо произошёл какой-то сбой в работе искусственного интеллекта, управляющего кораблём и это он привёл нас сюда, — состроив гримасу недоумения, Ан-Бартов поднял плечи.

— Йя нье знайть вайш интьеллект. И не знайт зачьем вьи здейст, — обрисовал чужой свою проблему.

— Если вы дадите нам возможность, мы выясним, почему мы оказались в вашем пространстве и сразу уйдём, — пространно высказался Ан-Бартов.

— Йя эйт не решайт, — произнёс Слой Туор.

«Проклятье! Что ты тогда решайт? — заскользили у Ан-Бартова мысли досады. — Где реаниматоры? Почему в медлаборатории полумрак и её дверь заперта? Здесь же должна быть система связи? Где она? А мой коммуникатор?»