В погоне за счастьем

Но вы должны дать мне что-нибудь обезболивающее.

Конечно. Я выдам вам недельную порцию таблеток. Через три-четыре дня боль утихнет, так что я сомневаюсь, что они понадобятся вам в дальнейшем.

Хорошо бы.

А как со всем остальным справляетесь?

На удивление хорошо.

В самом деле?

Сейчас у меня трудный период, но я справлюсь.

Не пугайтесь, если вдруг почувствуете депрессию. Это обычная реакция.

Я буду умницей, — пообещала я.

Потом он сказал, что завтра я могу идти домой. Я позвонила Рут и спросила, сможет ли она забрать меня утром. Она была в госпитале уже в девять. Помогла мне сесть в машину. Отвезла меня домой. Накануне у меня сделали уборку. Постель была застелена свежим бельем. Рут закупила продукты, и холодильник был забит всем необходимым. На кухонном столе лежала маленькая стопка почты. Я решила, что все это можно оставить нераспечатанным.

Рут спросила, что еще нужно сделать.

Вот рецепт от доктора Болдака…

Нет проблем, — сказала она. — Я сейчас же съезжу в аптеку на Мэн-стрит и все привезу. Еще не хватало, чтобы ты страдала от боли.

Пока ее не было, я успела позвонить местному адвокату, выбрав первое попавшееся имя в телефонном справочнике. Его звали Алан Буржуа. Он сам снял трубку. Я объяснила, что у меня уже составлено завещание, которое хранится у адвоката в Нью-Йорке, но по тому завещанию я все оставила своему брату, а он скончался. Могу ли я изменить его? Адвокат сказал, что с радостью составит для меня новое завещание, которое заменит предыдущее. Могу ли я заглянуть к нему завтра? Или же, если я свободна сегодня днем, он мог бы найти для меня время. Сегодня он не загружен.

Мы договорились встретиться в два пополудни. Рут вернулась через час с лекарством:

Аптекарь сказал, что нужно принимать не более двух таблеток каждые три часа. Это тебе на неделю.

Сорок две таблетки. Должно хватить для задуманного.

Даже не знаю, как тебя благодарить, — сказала я. — Ты замечательный друг.

Я заеду завтра, если не возражаешь.

Не нужно. Я справлюсь.

Она недоверчиво покосилась на меня:

Я все-таки загляну.

Днем я вызвала такси и отправилась на Мэн-стрит в офис Алана Буржуа. Его контора располагалась над галантереей. Адвокат оказался коротышкой лет пятидесяти пяти, в невзрачном сером костюме, под которым был пуловер с вырезом. Из нагрудного кармана торчала авторучка. Он выглядел типичным сельским адвокатом: тихий, прямолинейный, деловой. Он записал мои личные данные.

Спросил имя моего нью-йоркского адвоката. Потом поинтересовался, как я хочу поделить свое имущество.

Пятьдесят процентов должно отойти Рут Рейнолдс из Бата, штат Мэн, — сказала я.

А остальное?

Я набрала в грудь воздуха:

Остальное должно остаться в трастовом фонде на имя Чарльза Малоуна до достижения им совершеннолетия.

Чарльз Малоун ваш племянник?

Сын моего друга.

Мистер Буржуа сказал, что завещание, поскольку оно несложное, будет готово к завтрашнему дню.

А нет ли возможности завершить все сегодня? — спросила я.

Что ж, я попробую управиться до конца рабочего дня. Но тогда вам придется приехать еще раз через несколько часов.

Это не проблема. Мне все равно нужно сделать кое-какие дела.

Меня это устраивает, — сказал он, и мы договорились встретиться около пяти вечера.

Я не могла долго ходить, поэтому снова вызвала такси. Попросила водителя подождать, пока я загляну в хозяйственный магазин, где я купила целлофановые пакеты и широкую клейкую ленту. Потом я заехала в банк, сняла со счета пятьдесят долларов на оплату услуг мистера Буржуа. Из банка мы поехали в винный магазин, который находился неподалеку от колледжа. Я собиралась купить бутылку виски «J&В», но тут увидела стоявший рядом «Гленфиддик». Разница в цене составляла шесть долларов. Я решила не экономить.

Наконец я была дома. С таксистом мы договорились, что он заедет за мной около пяти. У меня в запасе было полтора часа. Я провела их с пользой. Собрала на столе все чековые и депозитные книжки. Нашла свои скромные драгоценности и выложила их рядом с банковскими документами. Потом я вставила в каретку лист бумаги и набросала короткое письмо Джоэлу Эбертсу. разъяснив суть нового завещания. Я сообщила ему координаты Алана Буржуа и написала, что договорюсь об отправке ему почтой копии документа.

Когда ты получишь мое новое завещание, меня уже не будет в живых. Я не хочу пускаться в объяснения, почему решила покончить со всем. Скажу лишь одно: я просто не знаю, как жить дальше.

В новом завещании ты назван моим душеприказчиком, поэтому я доверяю тебе продать мою квартиру, акции и учредить трастовый фонд на имя Чарльза Малоуна, которому я завещаю половину своего состояния. Я уверена, ты сочтешь это решение странным. Но мои доводы просты: Джек Малоун был мужчиной, которого я любила больше всего на свете. Да, он разрушил эту любовь, предав Эрика, но это предательство не отрицает той роли, которую он сыграл в моей жизни в последние годы. Я всегда хотела детей, но моя мечта не сбылась. У Малоуна есть сын. Пусть хотя бы он выиграет от той любви, которую я когда-то испытывала к его отцу… но, пожалуйста, распорядись, чтобы ни при каких обстоятельствах сам Малоун не имел доступа к этому фонду.

И напоследок позволь мне сказать, что ты всегда был замечательным другом. Прошу тебя, пойми: я знаю, что это единственно правильный выбор. Я вижу в нем логический конец затянувшегося противостояния с жизнью. Я боролась, как могла — но все равно постоянно терпела поражения. Пора уступить неизбежности и признать, что договориться с жизнью не удалось. Я желаю тебе только хорошего. И спасибо за всё.

Я подписала письмо. Сложила лист и запечатала его в конверт. Надписала адрес. Приклеила почтовую марку. Затем я вставила в каретку еще один лист и напечатала короткую записку, которую планировала оставить в конверте на коврике у двери.

Дорогая Рут!

Не заходи в квартиру. Вызови полицию. Пожалуйста, прости меня за то, что поручаю тебе такую неприятную мисию. Свяжись с Аланом Буржуа в его офисе на Мэн-стрит в Брансуике. Знай: ты всегда была моим самым лучшим союзником.

С любовью…

Я расписалась. Вложила записку в конверт. Написала на нем: Рут. И оставила на обеденном столе, чтобы вечером положить на коврик.

Раздался стук в дверь. Это приехал таксист. Я подхватила пальто и письмо для Джоэла Эбертса. Бросила его в почтовый ящик у дома. Потом села в такси и вернулась в офис Алана Буржуа. Он встретил меня сдержанным кивком головы и жестом указал на железный стул напротив него. Потом он взял со стола документ и вручил его мне.

Вот ваше завещание, — сказал он. — Прочтите внимательно, поскольку, если заметите какие-то неточности или захотите внести изменения, сейчас это сделать не поздно.

Я изучила документ. Все, казалось, было в порядке. О чем я и сказала.

Ваши распоряжения насчет похорон несколько сумбурны, — сказал мистер Буржуа.

А я и хочу, чтобы похороны были сумбурными, — весело ответила я.

Мистер Буржуа тотчас насторожился, поэтому я поспешила добавить:

Лет этак через пятьдесят, конечно.

Он поджал губы и ничего не сказал. Я вернула ему документ:

Все отлично. Можно подписывать?

Он полез в карман и достал авторучку. Снял колпачок, протянул ручку мне: