В поисках баронессы

— А эсквайр отобрал у тебя весь запас глаз нарвала? — невпопад полюбопытствовал Ронан.

— Ну да, ты же видел. Кому писать собрался — снова в столицу?

О. Она даже любезно не стала упоминать имени Далии. Хотя, несомненно, имела в виду именно ее.

— Отец едет в Гревилль, — хмуро отозвался он. — А Гото заявил, что начать восстановление поместья я сумею лишь после того, как он завершит расследование. И что за картину он здесь застанет!

— Примерно такую, какую описали в газетах, — она пожала плечами.

Он кинул искоса взгляд на нее. Агнес шла, глядя прямо перед собой. Все-таки поразительная черствость! Хотя чему удивляться. Странно было бы ожидать душевной чуткости от женщины, которая наплевала на приличия, пошла наперекор воле отца и всей семьи. Последнее, впрочем — не его дело.

— Ты бы предпочел, чтобы он вернулся на побережье, — заметила Агнес, хотя он не ожидал, что она снова подаст голос. — Только ты не учитываешь: отец твой такой же упертый, как и мой. Да ты и сам похож на своего родителя! Он не повернет обратно, даже если ты станешь умолять его.

— Спасибо. Умеешь ты утешить.

Я не утешительница, — она снова пожала плечами. — Ну да, отправлять письма, пытаясь перехватить его в дороге — та еще затея. А стоит ему добраться сюда — и он застрянет так же, как и мы все. И не на одну седмицу!

Ронан помрачнел. Приезд отца уже казался ему катастрофой. Но нарисованная Агнес картина ужасала еще сильнее. Хотя, казалось бы, куда уж хуже?!

Благо, они добрались до конюшни — так что реплику можно было оставить без ответа. Он окликнул слугу, велел привести коня для его гостьи. Спустя несколько минут оба уже направлялись к поместью.

Дорога прошла в молчании. Ронан обдумывал слова Агнес: то, что в майорате можно и застрять, могло бы послужить аргументом против приезда отца.

Но вот вопрос: согласится ли эсквайр, будь он неладен, выдать ему для этого глаз нарвала? И согласится ли отец повернуть назад из-за одного только риска застрять здесь на несколько седмиц?

*** ***

Агнес присвистнула.

— В библиотеке Гревилля есть труды самого мастера Ланга?! Да это же потрясающе! В том числе и те, что давно считались утерянными.

Она сидела на колченогом табурете над небольшим, но толстым томом возле подоконника.

— Эти книги считались утерянными? — удивился Ронан.

— А ты не знал, что в твоем хранилище имеется такой раритет?

— Я знал, что большая часть изданий в семейном хранилище — раритеты, — поправил он. — Но вот именно о работах мастера Ланга я этого не знал. Да я в принципе, не помню в точности по списку, что содержится в библиотеке!

— Да это я понимаю! Я и сама, пока не оказалась в академии вольнослушательницей, мало что знала. Понимаешь, этим трудам никто не мог найти применения.

— Забавно. Эсквайр заявил, что его труды — настоящее оружие в возможной войне.

— Так оно и есть. Разумеется, если воспользоваться им умело, — она благоговейно раскрыла книгу. — Поразительно, как эсквайр не надумал объявить твою библиотеку особо важной для безопасности Манора. И не прислал сюда кучу стражи, которая закрыла бы сюда доступ всем — включая и тебя.

— Побойся Творца! — Ронана передернуло.

Он представил, как возле его хранилища обосновывается добрый отряд королевских стражников, и ему сделалось дурно. Как бы Агнес не накаркала! Вздорная, суматошная бабенка — но следовало отдать ей должное: она порой оказывалась полностью права в своих предположениях.

Гото ведь отправил каллиграфа, не известив ее. И лишь скупо сообщив ему о результатах проверки. Вполне мог и вызвать стражу, не ставя его в известность!

А если не он — так подобное решение вполне может принять королевская палата, получив доклад эсквайра. Попытался представить реакцию отца. Да помилует их всех святой Иероним!

— Мастера-садовники — это, как правило, практики, — заговорила Агнес. — Они редко берутся за теоретические изыскания. Девиз этих людей — что за прок в умствованиях, когда нужно беспокоиться об урожае? Да и мастера-садовники чаще всего рождаются среди достопочтенных земледельцев. Мастер Ланг тоже был достопочтенным джентри. Но он занимался фундаментальными исследованиями.

— Сильный, должно быть, был маг?

— Отнюдь! Имел бы он сильный дар — и у нас не было бы множества сделанных им открытий.

На это Ронан скептически хмыкнул. Чародей со слабым даром занимается фундаментальными исследованиями? Да еще и пишет многотомные труды. Нонсенс!

— Известно, что дар мастера Ланга был крайне слаб. Именно это подвигло его искать способ усилить чары. И он отыскал его — придумал, как забирать энергию из растений, чей рост сам же и ускорил. Довольно удобно — чародей черпает энергию из того, на что ее только что и потратил!

— Угум. Кажется, стихийные маги повторить этот опыт не смогли.

— Стихийная магия отличается от магии живого, — задумчиво протянула Агнес. — Потому методы мастера Ланга стихийникам не годятся. Дело в том, что слабые маги стихий попросту не используют свой дар.

Ага! Это уже камешек в его огород. Ну да, он своим даром не пользуется. А что за прок с него? Он даже магию не изучал — не видел смысла. Посвятить жизнь теоретическим изысканиям, как известный джентри-садовник, он стремления не ощущал. К слову, и Агнес поступила так же — насколько он знал.

— Н-да. Так вот, я говорила, что маги-садовники в большинстве — вовсе не теоретики. И труды мастера Ланга в этом направлении оказались никому не нужны.

— Даже при ведении войны? — хмыкнул Ронан. — Насколько я помню, на границах Манора вспыхивало немало конфликтов в период его образования. Ни та же Нейтания, ни Шатир, ни Монт не обрадовались, когда их приграничные части перешли под корону Манора.

— Ну, Шатир распался — не прошло и полувека с образования Манора, а Монт, насколько я помню, потерял лишь пару городов, — фыркнула Агнес.

— Это дела не меняет. Войны и столкновения были. И как так — никто не вспомнил о трудах достопочтенного Ланга?

— Труды его остались в Слау. Немногие переписанные тома разошлись по библиотекам на территории Манора… тогда еще — Мерсии. И были это библиотеки потомков и наследников мастера Ланга. Повторюсь — теоретические изыскания в области садоводства… ну тебе ведь самому это показалось нелепым. Тогда о них никто не вспомнил. Мастер Ланг к моменту образования Манора давно умер. А потом его труды оказались потеряны для всех, кто находился за пределами королевства.