В поисках Чарли (в сокращении)

— Извините, мадам, — послышался знакомый голос, — но за рулем запрещено разговаривать по мобильному.

Это оказался полицейский Махони.

— Рори, мне надо идти, — сказала я в трубку и умоляюще посмотрела на Махони. — Ох, простите меня. Я так и не нашла свою дочь.

— Но вы что-нибудь узнали? — участливо спросил Махони.

— Я пытаюсь разыскать кого-нибудь, кто разговаривал с ней в последние сутки.

— Кстати, вы остановились на месте, где стоянка запрещена, — сказал полицейский.

— Я вернусь через пять минут, — взмолилась я.

Подбежав к кафе, я заглянула в окно. За ближайшим столом два пожилых человека ели яичницу. В глубине зала сидела молодая женщина с годовалым младенцем на руках. Джея тут не было. Я прошла чуть дальше по улице, до другого кафе. Войдя внутрь, я увидела за столиком группу подростков и подошла к ним.

— Скажите, среди вас нет Джея Берча?

Один из молодых людей поднял голову, и я сразу его узнала. Это был прыщавый парень с темными нечесаными волосами и зелеными глазами. Он был одет в сильно поношенную куртку.

— Я мама Чарли.

От изумления его брови поползли вверх, но он не двинулся с места.

— Мы можем поговорить? Без свидетелей!

Джей скорчил пренебрежительную гримасу: что, мол, поделаешь с этими предками? После чего вышел вслед за мной на улицу.

— Меня зовут Нина, — сказала я. — Мы не знакомы, но Эшли сказала, что ты дружишь с Чарли. Это правда?

— А что, нельзя? — с вызовом спросил Джей.

— Чарли пропала, сегодня мы должны были лететь в Америку, но она не вернулась домой с вечеринки. Ума не приложу, где она.

— Мы сегодня не виделись, — мрачно сказал Джей. — Я думал, встречу ее на вашем дне рождения. Но она не пришла, что неудивительно: она взбалмошная.

— Ты не знаешь, где она может быть?

— Не-а.

— Ты в какую школу ходишь?

— В частную, — не без гордости ответил Джей.

Значит, он учится в частной школе в устье реки Хемсли. Это действительно имело значение. Где же они познакомились с Чарли?

— Я очень волнуюсь, — сказала я. — Она сбежала, причем прихватила кое-что из собственных вещей. Это значит, она готовилась к побегу.

— Я правда ее не видел. Но она вряд ли готовилась сбежать. Знаете…

— Она твоя девушка? — без паузы спросила я, думая застать его врасплох.

— Чего?

В кармане у меня зазвонил телефон. Это была Рената.

— Ты должна вернуться домой, — заикаясь от волнения, сказала она. — Чтобы увидеть все своими глазами.

— Да в чем дело?

— Не могу объяснить. Приезжай.

Я и повернулась к Джею:

— Я могу позвонить тебе? Твой отец дал мне номер.

— Да, звоните. Удачи вам! — Но я уже бежала к машине.

Под дворником на лобовом стекле лежала штрафная квитанция. Я посмотрела на часы на приборной доске: 12.26. Я с досадой смяла бланк и бросила его на сиденье. И помчалась домой.

— Что случилось? — заорала я, врываясь в дом. — Говори скорей, Рената!

— Джексон, иди сюда, мама приехала! — крикнула Рената. — Ты слышишь? Давай быстрее.

Джексон, красный от возбуждения, сбежал по лестнице. Камера болталась у него на шее.

— Сейчас я найду это место, — сказал он, нажав на кнопку перемотки и внимательно вглядываясь в маленький экран. — Ага, вот, погляди.

Из-за плеча Джексона я пыталась рассмотреть какие-то серо-зеленые полосы на экране. Да это всего-навсего ковер в комнате.

— Перемотай вперед, — посоветовала Рената.

— Нет-нет, это здесь, — возразил Джексон.

На экране мелькнула дверь в спальню Чарли со знакомой табличкой «Без стука не входить!». Дверь открылась — скорее всего, Джексон толкнул ее ногой. А теперь на экране комната Чарли. Вот окно, неубранная постель, незапертый шкаф, часы с овечкой.

— Вот! — воскликнула Рената.

Джексон нажал стоп-кадр: на полу лежала майка от пижамы. Можно было разобрать даже надпись на груди: «Прошу ничего не продавать этой девице». Чарли надевала ее за день до побега. Джексон снова включил камеру.

— Стоп, Джексон! — попросила Рената.

На экране мелькнуло что-то розовое, и Джексон снова нажал на паузу. Даже при плохой резкости можно было узнать розовую косметичку Чарли.

— Мы нашли только розовую косметичку, а с голубыми цветочками — нет. Несколько раз смотрели! — тараторил Джексон.

— Да, несколько раз смотрели, — подтвердила Рената. — Может, Джексон просто не снял ее. А что это за странная майка?

— Отмотай немного назад, Джексон, — попросила я. — Да, остановись здесь.

Джексон нажал на кнопку стоп-кадра, и теперь на экране были часы у кровати Чарли. Они показывали время — 11.17. Я вспомнила, что незадолго до этого Джексон схватил видеокамеру. Значит, когда я вернулась от Рика, вещи были на месте. Выходит, Чарли пробралась в дом позже — когда собрались гости. Но как могло получиться, что я ее не заметила? Неужели она залезла в комнату через окно? Или у Чарли были сообщники, например Джей. Я вспомнила, как он поднимался наверх.

— Ты думаешь, с Чарли случилось что-то плохое? — спросила Рената, но я не ответила на ее вопрос и обратилась к сыну:

— Джексон, ты ничего не трогал в комнате Чарли? Подумай хорошенько.

— Нет, я ничего не трогал. Честное слово!

Спустившись вниз, я снова позвонила в полицию и попросила соединить меня с Махони. Его не оказалось на месте, но женский голос пообещал, что он мне позвонит, как только появится в участке. Я повесила трубку, и несколько минут тупо продолжала смотреть на молчащий телефонный аппарат. В моей усталой голове одна за другой проносились жуткие сцены.

— Хочешь чаю? — спросила Рената.

Я взяла в руки видеокамеру:

— Мне надо срочно ехать в полицию.

— Можно я поеду с тобой? — Джексон подергал меня за рукав.

— Нет, — ответила я и погладила его по голове.

— Мам, ну мама, пожалуйста, возьми меня с собой!

— Ладно, поехали.

Я взяла Джексона за руку, и мы побежали в полицию переулками, потому что по шоссе объезжать долго. Во всех домах на окнах были развешаны рождественские фонарики. Где-то вдали шумело море. Солнце никак не могло пробиться сквозь плотные облака.