В поисках христиан и пряностей

И поскольку мы знаем, что сие известие доставит вашим величествам удовлетворение и радость, мы решили сами представить вам эти сведения. И ваши величества могут быть уверены, что хотя в настоящее время христианские народы, которых встретили там наши посланники, не слишком крепки в вере и не обладают достаточным ее знанием, но усердно послужат делу Господа нашего и исповедания святой веры, едва в нее обратятся и полностью в ней укрепятся. И когда они укрепятся таким образом в вере, возникнет благоприятная возможность уничтожить мавров тех краев. Более того, мы надеемся с Божьей помощью, что великая торговля, которая ныне обогащает тамошних мавров, поскольку проходит через их руки без вмешательства иных особ или народов, будет в соответствии с нашими распоряжениями передана туземцам и кораблям из нашего собственного королевства, так что отныне все христиане в этой части Европы смогут сполна обеспечить себя пряностями и драгоценными камнями. Все это заставляет нас с помощью Господа, который в своей милости такого нас удостоил, с еще большим пылом воплощать наши намерения и замыслы особенно [в отношении] войны с маврами областей, покоренных нами в тех краях, к коей войне так прилежат душой ваши величества и к коей мы питаем равное рвение.

И молим ваши величества ввиду великой милости, которую мы с большой благодарностью удостоились от Господа нашего, вознести Ему положенные хвалы и молитвы» [425] .

Мануэл прекрасно сознавал, что звезда Христофора Колумба в Испании вот-вот закатится. Первооткрыватель из Генуи все еще не нашел никаких пряностей, никаких драгоценных камней, не обнаружил ни христиан, ни китайского Великого хана. В 1498 году, как раз когда Васко да Гама входил в Индийский океан, Колумб наконец достиг материка, который так долго искал, но результат был определенно неутешительным. Идя вдоль побережья, его корабли попали в огромный сброс воды из устья Ориноко, и сбитый с толку мореплаватель решил, что подобные массы воды могут извергаться лишь с огромного склона. Из этого он заключил, что подплывает к подножиям Священной горы Рая, гигантского пика, который, как он рисовал себе, должен подниматься над поверхностью земли наподобие соска женской груди. Поскольку ему было известно, что ни один смертный не может войти в Эдемский сад и остаться в живых, он в страхе повернул назад. Колумб, часто ходивший в простой рясе францисканского монаха, всегда полагал, что избран спасать человеческие души; в последнее время он стал слышать глас Божий и счел, что ему уготовано исполнить старинное пророчество [426] , открыв новый Рай на земле. Но его уверенность в себе сильно поколебалась, и он повесил нескольких матросов за неповиновение. Когда он вернулся на остров Эспаньола, матросы и поселенцы, которым он пообещал сказочные богатства [427] , обвинили его в пытках и крайне неумелом руководстве, и пятидесятитрехлетнего первооткрывателя, терзаемого артритом и болезненным воспалением глаза, заковали в кандалы, бросили в тюрьму и в цепях доставили назад в Испанию.

425

Там же, 113–114.

426

Собственную роль в эсхатологическом сценарии, развязкой которого станет конец света, Колумб застолбил в своей «Книге пророчеств». Работу над ней он начал в 1501 году и за год до смерти все еще вносил поправки и дополнения.

427

Колумб обратил против них их же собственные аргументы: колонисты, жаловался он, прибыли «в уверенности, что золото и пряности можно собирать лопатами, и не подумали, что хотя золото тут есть, оно будет скрыто в копях, а пряности будут расти на верхушках деревьев, и что золото придется добывать, а пряности собирать и сушить». Цитируется по: Felipe Fernandez-Armesto. Columbus (Oxford: Oxford University Press, 1991), 134.

На взгляд большинства европейцев, Васко да Гама явно обошел своего соперника. Что Колумб только обещал, да Гама сумел предъявить. Пока Колумб при попутном ветре шел на запад и достиг земли за тридцать шесть дней, да Гама обошел Атлантику, проследовал вдоль восточного побережья Африки, доплыл до Индии и закрепился там наперекор серьезному противодействию тамошних мусульман. Если Колумб пытался договориться с несколькими малоразвитыми туземцами, да Гама взял верх над враждебно настроенными султанами, вел переговоры с могущественными королями и в доказательство привез на родину пряности, письма и заложников. Что бы там ни нашел Колумб (а что именно он нашел, было пока далеко не ясно), да Гама открыл морской путь на Восток и показал способ, как обойти исламский мир. Вся Европа была изумлена, и португальский король был только счастлив утереть нос своякам [428] [429] .

428

Фердинанд и Изабелла Испанские приходились Мануэлу соответственно тестем и тещей. – Примеч. ред.

429

На самом деле в тот период – весьма недолгий – Мануэл не был женат ни на одной дочери католических монархов. Изабелла умерла в 1498 году, и только в 1501 году Мануэл женился на ее младшей сестре Марии, которая родила ему сына и наследника Жуана III.

Покончив с этой приятной обязанностью, Мануэл укрепил свои позиции, направив письма папе римскому, коллегии кардиналов и кардиналу-протектору Португалии в Риме, где сообщал, что повелел отслужить пышные молебны Господу в благодарность за фаворитизм, и напомнил, что согласно папской булле от 1497 года – последней по времени попытке рассудить соперничающие державы, – он и его наследники получают «полные власть и суверенитет надо всем, что мы обнаружили» [430] . Конечно же, ничто более не потребуется, добавил он осторожно, но он любовно молит о «новом изъявлении удовлетворения касательно дела такой новизны и такого великого и новейшего достоинства, чтобы удостоиться нового одобрения и его святейшеством».

430

Цитируется по: Journal, 115-Мануэл написал также императору Священной Римской империи Максимилиану.

С приближением перелома тысячелетия Мануэл твердо решил возобновить свои притязания на первенство среди монархов христианского мира. Его открытие, заявлял он, было совершено не только ради Португалии, оно принесет благо всем христианским странам – «от урона неверным, который ожидается» [431] . Вскоре мусульмане будут повержены, Святая Земля возвращена, и восточные христиане вернутся в лоно истинной, католической веры. Однако он не собирался делиться славой с возможными конкурентами. Практически невозможно раздобыть карту португальских плаваний, писал секретарь венецианского посла в Испании, «ибо король постановил карать смертью любого, кто пошлет ее за пределы страны» [432] .

431

Дарственная грамота от января 1500 (?) года цитируется по: Sanjay Subrahmanyam. The Career and Legend of Vasco da Gama (Cambridge: Cambridge University Press, 1997), 171.

432

Анджело Тевизиан, секретарь Доменико Пизани, в письме к хронисту Доменико Малипьеро. Цитируется по: Henry H. Hart. Sea Road to the Indies (London: William Hodge, 1952), Гвидо Детти подчеркивал то же самое: Мануэл, по его словам, приказал да Гаме и его людям под страхом смерти и конфискации имущества сдать навигационные таблицы и карты – из опасения, что сведения об их маршруте просочатся агентам иноземных держав. «Но я полагаю, что бы они ни делали, это станет общеизвестно, и другие корабли станут ходить туда», – добавлял Детти. Paul Teyssier and Paul Valentin, trans. and eds. Voyages de Vasco da Gama: Relations des expeditions de 1497–1499 et 1502–1503, 188.

У себя дома король-мессия начал сносить и перестраивать Лиссабон с размахом под стать своим головокружительным амбициям. Помимо новых величественных дворцов и просторных складов, способных вместить ожидаемый наплыв товаров из Индии, он приказал построить в местечке Белем, на месте скромной часовни Энрике Мореплавателя, огромную церковь и монастырь, чтобы там возносились молитвы за души Мануэла Завоевателя и его предков. В честь своего непосредственного предшественника он решил возвести по-имперски роскошную гробницу для останков короля Жуана II. Мануэл торжественно проехал по стране с гробом в сопровождении процессии дворян, епископов и капелланов, хористов, факельщиков и «варварского оркестра труб, дудочек, волынок и барабанов» [433] . По окончании церемоний он среди ночи велел открыть гроб. Говорилось, что «он узрел тело, покрытое известковой пылью, и приказал монахам сдуть пыль через камышовые трубочки и сам им в этом помогал, а после снова и снова целовал руки и ноги усопшего. Это была трогательная встреча покойного короля с королем здравствующим и великолепное зрелище для любого».

433

Цитируется по: Henry H. Hart. Sea Road to the Indies, 203.

По Европе давно уже ходило пророчество, согласно которому Последний император воссоединит христианский мир, покорит неверных и возглавит Последний крестовый поход за возвращение Святой Земли. Тогда люди всего мира соединятся в единую паству, и Новый Иерусалим спустится с небес, и Христос вернется править миром. Мануэл начал вести себя как император еще до того, как завоевал хотя бы клочок земли, но задуманная им империя была не просто территориальной. Подобно Колумбу, он был уверен, что являет собой ни более ни менее чем руцу Божию на земле; подобно крестоносцам былых времен, он полагал, что божья воля приказывает ему уничтожить ислам и повести свои армии на Иерусалим.

Несгибаемая уверенность короля основывалась в значительной степени на известиях, что в Индии были обнаружены христиане. Что пресвитер Иоанн никак не находился, нельзя было обойти, но, как объяснили по возвращении Николау Коэльо и его матросы, Каликут «больше Лиссабона и населен индийскими христианами» [434] . Верно, в церквях у них нет настоящих священников и богослужения не отправляются, но у них есть колокола и своего рода крестильные купели. «Эти христиане, – писал домой флорентийский купец Джироламо Серниджи, – верят, что Иисус Христос был рожден от Девы Марии без греха, был распят и убит евреями и похоронен в Иерусалиме. Еще им известно кое-что про папу в Риме, но помимо этого, они о нашей вере ничего не знают».

434

Из письма Джироламо Серниджи [июль 1499], цитируется по: Journal, 125, 134-Гвидо Детти вторил известиям. «Жители Каликута, – объяснял он, – строго говоря, христианами не являются, ибо принимают крещение каждые три года как средство исповеди и очищения от грехов. Но они признают существование Христа и Богоматери. У них есть церкви с колоколами, в которых только две чаши – одна для святой воды, другая – для благовоний, и нет гостий, нет священников или никакого рода монахов». Уверенность, что индуизм – это разновидность христианства или по меньшей мере родственная ему религия, оказалось очень трудно пошатнуть. «По всему Малабарскому берегу верят, как и мы, в Святую Троицу – Отца, Сына и Святого Духа, триединого, единственного истинного бога», – писал Томе Пиреш, аптекарь португальской королевской семьи, получивший назначение в Индию на пост «фактора по лекарствам» и между 1512 и 1515 годами составивший обширный обзор стран Азии. В 1552 году Жуан де Барруш все еще называл три ипостаси одного бога – Брама, Вишну и Шива – «браминской Троицей», хотя и отмечал, что она сильно отличается от Троицы христианской. См.: Paul Teyssier and Paul Valentin, trans. and eds. Voyages de Vasco da Gama: Relations des expeditions de 1497–1499 et 1502–1503, 183; The Summa Oriental of Tome Pires, trans. and ed. Armando Cortesao (London: Hakluyt Socety, 1944), 1:66.

Несколько недель спустя в Лиссабоне причалил «Сан-Габриэл», на борту которого находился человек с Гоа, говоривший на венецианском диалекте.

Серниджи удалось урвать с ним короткую беседу, и он тут же отписал во Флоренцию, поправляя ошибки из своего предыдущего письма. Новый информатор поведал флорентийцу, что в Индии много идолопоклонников, которые поклоняются коровам, и лишь малое число христиан. Он добавил, что предполагаемые церкви «на самом деле храмы идолопоклонников и изображения в них – не святых, а идолов» [435] .

435

Второе письмо Серниджи [1499] цитируется по: Journal, 138.

«Это мне представляется более вероятным, – писал во Флоренцию Серниджи, – чем сведения о том, что там есть христиане, но нет церковного устава, нет священников и не служат святую мессу. Не верю, что тамошних христиан следует брать в расчет, исключая, конечно, общину пресвитера Иоанна».

Однако вскоре информатор запел по-другому. Его представили королю, и он быстро сообразил: чтобы преуспеть, надо говорить не неприглядную правду, а то, что от него хотят услышать. Первым делом он (как и тунисский купец Монсаид) попросил, чтобы его крестили. Он взял себе имя Гаспар – в честь одного из трех восточных царей-волхвов, последовавших за звездой в Вифлеем, и да Гама – в честь своего похитителя, мучителя, а теперь и крестного отца. Как выяснилось, до того как стать мусульманином, Гаспар был иудеем [436] , но теперь, приняв христианство, начал рисовать фантастическую картину религий в Индии [437] . Христиане, объяснял он, живут в четырнадцати индийских государствах, из которых двенадцать по большей части или чисто христианские. По меньшей мере в десяти правят христианские короли, и промеж собой они могут похвалиться 223 тысячами пехотинцев, более чем 15 тысячами всадников и 12 тысячами четырьмястами боевых слонов, каждый из которых способен нести на спине десяток воинов в деревянной башне и бросается в атаку с пятью мечами, выступающими из бивней.

436

Там же, Как и Мануэл в послании кардиналу-протектору, Серниджи пишет, что Гаспар родился в Александрии. Де Барруш добавляет, что его родители бежали из города Познань в Польше, когда евреи были изгнаны оттуда в 1450 году. Кастаньеда утверждает, что его жена была еврейкой, а также что у него был сын, который позднее принял при крещении имя Бальтазар.

437

Раздельная статистика для каждого региона Индии и других «королевств на побережье к югу от Каликута», некоторые из которых на самом деле относятся к Индокитаю, содержится в приложении к Journal, 96-102.

Мануэл был вне себя от радости. Он был уверен, что много странствовавший Гаспар послан самим Богом способствовать его великому замыслу. А поскольку, если он хочет заключить союз с христианскими правителями Индии до того, как соперники перехватят у него инициативу, самым существенным фактором казалось время, то Мануэл в январе 1500 года – многообещающая дата рубежа века – велел приготовить четыре корабля и две хорошо вооруженные каравеллы для плавания в Индию. Рамки экспедиции вскоре были расширены, и теперь она уже включала в себя не только создание торговых баз, но и покорение побережья Индии и Африки, и флотилия разрослась до 13 кораблей. Возглавлять ее назначили Педру Алвареша Кабрала, еще одного фидальго и рыцаря ордена Христа. Под его командованием находилось более тысячи человек, включая пятерых священников. Кабрал получил приказ доставить мусульманам и язычникам Индийского океана жесткий крестоносный ультиматум: обращение в христианство или смерть.