В поисках смысла

— Андрей Георгиевич, за нами хвост, — в окошко кибитки заглянул Игнат.

— Что это значит? — Побледнел новоиспеченный дворянин.

— А это значит, что в покое вас не оставят, не взирая на заслуги, чины и награды. Всегда найдутся те, которым желательно наше отсутствие в этой жизни. Уж больно дела серьезные мы делаем. Поэтому и прячемся на болоте. Противники есть и внутри и снаружи. И лучше для нас, если это англичане или французы.

— Но это цивилизованные народы! Как можно?

— Да так и можно. Сунут отравленный стилет в бок, и будете потом Апостолу Петру доказывать, кто прав и не прав.

Я вспомнил Рудольфа Дизеля, которого убила немецкая разведка по дороге в Англию, чтобы секреты и планы не передал. Даже удивительно, что нас до сих пор только вербовать пытаются. Надо не лишать их надежды. Так время выиграем.

Вечером я заехал к Засядко, выправил нужное письмо для получения смол и всего прочего на заводе. На следующий день поехали знакомиться с поставщиками, получили часть нужного, а на остальные поставки договорились, как это в России водится. Егор докладывает, что чужие топтуны нас водят. Велю не трогать шпиков и даже не показывать, что они обнаружены.

С обозом долго ехать. Лошадкам нужен отдых и корм. Егор устроил охрану грамотно. Нас поджидал свой десяток на первой же станции за Питером. И очень вовремя. От Питера за нами на расстоянии держатся шесть человек преследователей. Близко не подходят. Зато мои рвутся разъяснить незнакомцев. Я запретил. Велел дождаться более укромного места, если не отстанут.

Дожидаться не пришлось. На станции ко мне подошел старый знакомый с английским акцентом. Одет элегантно. По моде, но не вычурно.

— Здравствуйте, Андрей Георгиевич.

— И вам здравия, господин хороший. В прошлый раз вы так и не представились.

— Разве? Мистер Смит к вашим услугам.

— Ах, ну конечно. Как там дела в матрице?

— Не имел чести бывать. Должно быть чешский город?

— Вроде того.

— Ирония присуща умным людям. Но не хочу занимать ваше время. Могу я задать вам несколько вопросов?

— А можно, я сначала задам?

— О, пожалуйте.

— Это ваши люди преследуют нас?

— Ну что вы, они охраняют. Возможно, они слишком заботились о вас, и вы их увидали. Простите им это упущение.

— Бог простит. Задавайте свои вопросы.

— Могу я узнать, за что Государь наградил вас и ваших людей?

— Конечно, можете узнать. Но только не у меня. Я пообещал молчать. И пока я русский подданный и дворянин, слушаться Государя есть моя первейшая обязанность. Но намек сделаю. За определенные технические работы, которые мы провели.

— Но вы когда-нибудь ознакомите мир со вашими трудами?

— Безусловно. И планирую в этом году.

— Это связано с предстоящей поездкой?

— Конечно.

— Прошли слухи о ваших работах над водолазным костюмом. Вы усовершенствовали систему Зибе?

— Пусть Зибе сам ее совершенствует. Мы создали свою. Очевидно, вы ознакомились с патентами?

— Хорошо, спрошу прямо. То взрывчатое вещество, над которым вы работали, может стать достоянием Английской короны за очень хорошую плату, подданство и земельный надел?

— Вопрос платы сначала. Все остальное потом.

— Речь идет о десяти тысячах рублей.

— Такая речь пусть идет к себе в Англию. Здесь речи меньше чем о ста тысячах не задерживаются.

— Я не могу дать ответ сразу. Мои полномочия в таких вопросах ограничены.

— Взамен я дам вам горшок с веществом и инструкцией по изготовлению. Но будьте осторожны, за нами могут следить.

— Не беспокойтесь. Как мне вас найти?

— В деревушке Н. По направлению на Москву есть трактир. Оставите записку у трактирщика.

Очередной агент Смит уехал, а с ним и не очень умелая наружка.

— Чего хотел? — Спросил Игнат.

— Денег предлагал на дорожку.

— Взял?

— Не, больно мало давал. Пришлось торговаться. Теперь с ученых глаз не сводить.

Подошли к команде.

— А что, ребята, не желаете в Англии жить? — щурюсь я и считываю каждое движение глаз и мимических мышц.

У Француза разочарование, у Химика напряжение, Егору смешно. Игнат не- проницаем.

— Я так считаю, — выдохнул Рослин, — то, чего мы сейчас добились, случилось только благодаря тем обстоятельствам, в которых мы живем и работаем. Изменятся обстоятельства, не известно, сможем ли мы хоть что-нибудь.

— Здравые размышления, — киваю я.

— Раз мы — одна семья, то дозвольте высказаться с прямотой. Сложись иначе, я был бы пьяницей в Кологриве, да и жив ли еще обретался, неизвестно. Я сейчас у меня жена на сносях. По форме живота, Домна говорит, мальчик будет. Скоро уже рожать. У меня есть все для любимой работы. Меня охраняют, как наследного принца, уважают и любят. Есть деньги. Мы выстроим на Острове большой и теплый дом. А на остальное есть вы.

— А я добавлю про себя, — вступил Иван Иванович, — Старость — то время, когда пора подводить итоги. Господь привел меня к вам, и покидать мне семью ни к чему. Я надеюсь еще потешить свое научное любопытство с вашей помощью.

— На том и порешим, — закончил я.

Весенняя распутица и последующая посевная немного притормозили испытания. Сил дальше придумывать что-то пока нет. Нужной точности на километре дистанции я так и не получил. Никакой не получил. Из десяти ракет одна, если пуск будет с твердой земли, может и попадет. В самом лучшем случае. А при качке да в движении и думать нечего. Но других нет.

Вид у ракеты внушительный. Четыре метра в длину, калибр основной части сто пятьдесят миллиметров. Боеголовка шире корпуса в два раза, торчит из пусковой трубы. Оперения нет.

Нитроглицерин Химик сделал. Как глицерин изготовить, вычитали во французском журнале. Долго подбирали условия нитрования. Потом очень долго искали причину нестойкости. Оказалась, все та же. Надо тщательно промывать.

Прискакал гонец от трактирщика Алексея с запиской. Смит пишет, что одобрена выплата ста тысяч российских рублей ассигнациями.

— Что решил? — Спросил Егор.

— Сомневаюсь. Тебя как раз хотел спросить. Сначала предполагал послать ребят. Пусть разомнутся и поучатся. Но если просто деньги забрать, следующий шаг будет более жесткий.