В пучине гражданской войны. Карелы в поисках стратегий выживания. 1917–1922
Шрифт:
Тенденция последних лет, которой придерживаются и авторы этих строк – это погружение в историю национального движения на уровне отдельных волостей и деревень; введение в научный оборот, помимо общегубернских, материалов волостных и уездных исполкомов, военревкомов и парткомов, позволяющих понять, какие процессы шли в каждой деревне или волости. Подобный подход очень полезен именно для исследования такого феномена, как гражданская война, которая представляла собой противоборство не только политически детерминированных «сверху», но и стихийно возникающих «снизу», в народной гуще, сил. В этой работе мы покажем, как развивались сепаратистские настроения в Карелии, а местное население вынуждено было лавировать между противоборствующими силами.
Переход на микроуровень – это характерная черта современной историографии. Этот подход может, однако, рассматриваться не только в географическом ключе: он предполагает и обращение к персоналиям. Одной из первых таких работ стала совместная публикация российских и финляндских ученых по истории Ребольской волости, оказавшейся в эпицентре противоборствующих сил [55] . Исследования Пекки Ваары посвящены истории ухтинского рода Андроновых и судьбе Беломорской Карелии [56] , а статьи Вахтолы и Кангаспуро раскрывают роль беломорской деревни Вокнаволок в годы гражданской войны [57] . Пробелы в изучении деятельности финнов – участников гражданской войны в Карелии были частично восполнены в работах Юсси Ниинистё и Мирко Харьюлы. Предметом исследования первого автора
55
Aunuksen Repola / toim. H. Tarma. Jyv"askyl"a, 2001.
56
Vaara P. Uhtuan Andronoft. Oulu, 2010; Ibid. Viena 1918: kun maailmansota tuli Karjalaan. Jyv"askyl"a, 2018.
57
Vahtola J. Viena vapaaksi! Vuokkiniemi heimosodissa 1918–1922 // Tupenkolahuttajien mailla: Vuokkiniemi esihistoriasta toiseen maailmansotaan / toim. K. Paajaste. Jyv"askyl"a, 2011. S. 321–368; Kangaspuro M. Sorrosta vapaaksi: neuvostovallan alkuvuosikymmenet ja Vuokkiniemi // Ibid. S. 369–403.
58
Niinist"o J. Bobi Siv'en: Karjalan puolesta. Helsinki, 2001; Ibid. Suomalaisia vapaustaistelioita. Helsinki, 2003.
59
Harjula M. Suomalaiset Ven"aj"an sis"allissodassa 1917–1922. Helsinki, 2006.
60
Roselius A., Silvennoinen O. Villi it"a: Suomen heimosodat ja It"a-Euroopan murros 1918–1921. Helsinki, 2019.
Уже упоминавшееся создание КТК является еще одним дискуссионным сюжетом в карельской истории, и здесь самые большие разночтения вызывает вопрос о причинах создания коммуны. Часть современных исследователей полагает, что главной причиной создания национальной карельской автономии была внешнеполитическая стратегия Советской России, а именно – необходимость иметь аргументы в споре с Финляндией на предстоящих мирных переговорах [61] . По другой версии, ключевым фактором было стремление руководителя КТК Эдварда Гюллинга к созданию образцового государства на границе с Финляндией как плацдарма для распространения идей коммунизма в Скандинавии [62] . А. А. Левкоев в своей диссертации впервые показал эти цели «красных финнов» и их противостояние «русско-карельской оппозиции» на раннем этапе существования КТК, а также тесную связь этого противостояния с настроениями и стратегиями карельского населения [63] . Ник Барон утверждает, что целью Гюллинга являлось прежде всего создание «великой Красной Финляндии», которая помогла бы уничтожить «неестественную» границу между родственными народами [64] .
61
Килин Ю. М. Карелия в политике Советского государства. С. 45–47.
62
Такала И. Р. Национальное строительство или политический проект? Финский фактор в становлении карельской автономии // Проникновение и применение дискурса национальности в России и СССР в конце XVIII – первой половине XX в. / ред. И. Яатс, Э. Таммиксаар. Тарту, 2011. С. 125–148.
63
Левкоев А. А. Национальная политика в Советской Карелии (1920–1928 гг.): автореф. дис. … канд. ист. наук. СПб., 1995.
64
Baron N. Soviet Karelia: Politics, Planning and Terror in Stalin's Russia, 1920–1939. N. Y., 2007. P. 36.
В рамках истории КТК стоит упомянуть диссертационные исследования Пекки Кауппалы и Маркку Кангаспуро о стратегиях и практиках большевистской власти в отношении карельского населения и карельской государственности. В отличие от большинства упомянутых нами финских историков, не работавших с советскими архивными коллекциями, Кауппала и Кангаспуро ввели в оборот широкий спектр материалов из советских/российских архивов [65] . Из современных исследований стоит также отметить монографию А. И. Бутвило [66] , который «первым из исследователей обстоятельно анализирует государственно-правовой статус КТК» [67] .
65
Kauppala P. Sowjet-Karelien 1917–1941: Leistung ja Schicksal eines sozialistischen Regionalexperiments (Diss.). Freiburg 1992. Freiburger Dokumentenserver. P. 3–77. URL:Kangaspuro M. Suomalainen vai ven"al"ainen Karjala: Neuvosto-Karjala kansallisten aatteiden taistelukentt"an"a vuosina 1920–1940. Joensuu, 1996.
66
Бутвило А. И. Карельская трудовая коммуна. Петрозаводск, 2011.
67
Килин Ю. М. Рецензия на книгу: Бутвило А. И. Карельская Трудовая Коммуна. Петрозаводск, 2011 // Учёные записки Петрозаводского государственного университета. 2012. № 7. Т. 2. С. 116.
Завершая историографический обзор, нельзя не упомянуть труды британского историка Ника Барона, сыгравшие важную роль в изучении гражданской войны в Карелии [68] , а также недавно защищенную диссертацию Алистера Райта об установлении советской власти в крае [69] . В целом, как нам кажется, происходит отрадное сближение финского, российского и других национальных историографических полей, нащупываются попытки выработать единые подходы к одной из наиболее трагических страниц в истории Карелии.
68
Baron N. Soviet Karelia; Ibid. The King of Karelia. Col P. J. Woods and the British Intervention in North Russia, 1918–1919. A History and Memoir. L., 2007. На русском: Барон Н. Король Карелии. Полковник Ф. Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918–1919 гг.: история и мемуары. СПб., 2013.
69
Wright A. S. The Establishment of Bolshevik Power on the Russian Periphery: Soviet Karelia, 1918–1919. URL:См.
также: Ibid. Chaos in the Field: Soviet Karelia's Food Supply Detachments, 1918–1920 // Europe-Asia Studies. 2014. Issue 2. P. 284–310. URL: https://www.tandfonline.com/doi/pdf/10.1080/09668136.2013.872330Глава 2
Карелы в предреволюционный период: между финской и российской зонами влияния
2.1. История карельского этноса
В начале XX века в России существовало пять компактных групп карел, проживавших в различных губерниях севера Европейской России: Новгородской, Тверской, Ярославской, Архангельской и Олонецкой. Помимо этого, значительные карельские регионы существовали в приграничных зонах Финляндии. В нашей работе пойдёт речь о двух группах карел, располагавшихся в смежном с Финляндией северо-западном регионе России и позже давших название существующей здесь Республике Карелия. Покажем основные вехи истории этой части карельского народа.
Этническая и политическая история карел, как и большинства приграничных народов, не отличалась стабильностью. Единый карельский этнос, регионом обитания которого к началу второго тысячелетия было северо-западное Приладожье, оказался впервые разделён на две части границей между Новгородом и Швецией, обозначенной в 1323 году по Ореховецкому мирному договору [70] . На протяжении всего средневековья карельские земли были ареной постоянных конфликтов между Востоком и Западом в лице сначала Швеции и Новгорода [71] , а позже – Швеции и Московского царства. По подсчёту исследователей, с середины XII по конец XIV века между враждующими сторонами прошло не менее 30 баталий [72] .
70
Ореховецкий (ореховский) мирный договор был первым мирным соглашением Новгорода со Швецией, назван по имени крепости Ореховец (Орешек), в которой он был заключён после тридцатилетних военных действий. По этому договору была впервые официально установлена граница между Русью и Швецией, которая проходила через Карельский перешеек от Финского залива по р. Сестре, на север до озера Сайма, а затем на северо-запад до берегов Ботнического залива.
71
О средневековой истории Карелии и о сражениях на её территории см., например: Kirkinen H. Karjala id"an ja l"annen v"aliss"a. Osa 1: Ven"aj"an Karjala renessanssiajalla (1478–1617). Helsinki, 1970; Osa 2: Karjala taistelukentt"an"a. Helsinki, 1976. См. также: Чернякова И. А. Карелия на переломе эпох. Очерки социальной и аграрной истории XVII века. Петрозаводск, 1998, С. 9–10.
72
Чернякова И. А. Указ. соч. С. 9–10.
По Столбовскому мирному договору, заключённому после русско-шведской войны 1610–1617 годов, Россия потеряла, а Швеция получила Карельский уезд (переименованный под властью Швеции в «Кексгольмский лен») и район, населённый ижорой, получивший под шведским владычеством название Ингерманландия. Жёсткая политика шведских властей по отношению к обитателям завоёванных земель и их активная, зачастую насильственная лютеранизация привели к резко протестным настроениям карел. Когда в 1656 году вновь началась война Швеции с Россией, православное население с ликованием встречало русские войска, однако Россия проиграла войну, и землями опять завладели шведы. Опасаясь их мести, многие православные как из Ингерманландии, так и из Кексгольмского лена бежали под защиту России. Они осели в опустошённом поляками районе Твери, образовав тем самым ещё одну локальную группу карел в России, получившую название «тверские карелы».
Однако правлению шведов в завоёванных ими районах не суждено было оставаться долгим. Северная война (1700–1721) закончилась сокрушительным поражением Швеции, в результате которого она потеряла значительные территории, в том числе и часть Карелии с Кексгольмом [73] . С этого времени населённые карелами район Карельского перешейка с Выборгом и северо-западное Приладожье оставались частью Российской империи. После новой русско-шведской войны (1741–1743) Швеция лишилась ещё части территорий, и к уже принадлежавшим России землям, носившим название Старая Финляндия, присоединились территории до реки Кюми, и в состав России вошли города Хамина (Fredrikshamn), Лаппеенранта (Villmanstrand) и Савонлинна (Nyslott). Эта территория, заселённая карелами-лютеранами и частично этническими группами саво, получила название Выборгской губернии, а позже – Финляндской губернии. В 1809 году по результатам последней русско-шведской войны и по условиям Фридрихсгамского мира Финляндия была присоединена к России и получила автономию. Вскоре после этого, в 1812 году, Старая Финляндия была присоединена к остальной Финляндии и стала Выборгской губернией Великого княжества. Так получили административное оформление карельские районы Великого княжества Финляндского.
73
Северная война (1700–1721) завершилась Ништадтским миром, подписанным 30 августа 1721 года (город Ништадт на шведском языке называется Nystad, а по-фински – Uusikaupunki, поэтому мирный договор в финской историографии называется Uudenkaupungin rauha). Россия получила по Ништадтскому миру Лифляндию с Ригой, Эстляндию с Ревелем и Нарвой, часть Карелии с Кексгольмом, Ингерманландию и острова Эзель (Saaremaa) и Даго (Hiiumaa).
К этому времени Российская Карелия в административном отношении вошла в созданный в середине XVII века Олонецкий уезд, центром которого был город Олонец. Примерно к этому же времени в Российской Карелии сформировались основные этно-территориальные группы карел. Продвинувшиеся на север вдоль границы со Швецией части карельского этноса, смешавшись с саамами, стали основой для формирования группы северных, или беломорских, карел [74] . Карелы из Корельского уезда мигрировали на восток, на территорию, расположенную между Онежским и Ладожским озёрами, смешиваясь с издавна проживавшими там вепсами (весью). В восточном Приладожье, на Олонецкой равнине, где потомки карел имели численное преимущество, образовалась этническая группа карел-ливвиков. В западном Прионежье доминировали вепсы, и здесь сложилась другая карельская этническая группа – людики, язык которых ближе к вепсскому. Эта этническая картина, – конечно, очерченная нами весьма схематично, – сохранилась в основном в Российской Карелии и до наших дней.
74
Об этнической и социальной истории и этнографии Беломорской Карелии XVII – начала XX века см. фундаментальный труд: P"oll"a M. Vienankarjalainen perhelaitos, 1600–1900. Helsinki, 2001.
В административном отношении территории расселения российских карел уже в XVIII веке относились к двум губерниям – Олонецкой и Архангельской [75] . Это деление сохранилось вплоть до 1920 года. В современной историографии вся заселённая карелами территория Олонецкой губернии носит название Олонецкая Карелия (по-фински – Aunuksen Karjala). Группа северных карел, заселявшая запад Архангельской губернии, традиционно носит название кемские, или беломорские, карелы (vienankarjalaiset), а заселённый ими регион в XIX – начале XX века назывался либо Карельским Поморьем, либо Кемской, или Архангельской, Карелией. В современной российской историографии этот район принято называть Беломорской Карелией (по-фински – Vienan Karjala). К началу XX века карелы более или менее компактно населяли четыре уезда: Повенецкий, Петрозаводский и Олонецкий уезды Олонецкой губернии и Кемский уезд Архангельской губернии.
75
Олонецкая губерния в начале XVIII века называлась Олонецким уездом, с 1719 года – Олонецкой провинцией, являвшейся частью Ингерманландской (Петербургской) губернии. С 1784 года эта территория была названа Олонецким наместничеством, и только по указу 1801 года – Олонецкой губернией. Уже в начале XVIII века Карельское Поморье входило в состав Архангелогородской губернии, которая впоследствии стала называться Архангельской.